В области дипломатического этикета Россия во второй половине XVIII века уже ничем не отличалась от Западной Европы. Впрочем, русская практика вносит некоторые уточнения в деталях. Так, в 1750 г. Елизавета Петровна решила допускать к аудиенциям только послов, посланников и «полномочных министров», а простые министры и резиденты должны были вручать свои грамоты в Коллегии иностранных дел. При Екатерине II введено было одно новшество, которое должно было подчеркнуть высокое положение России среди прочих государств Европы. При официальном представлении императрице иностранные послы должны были употреблять международный в то время французский язык, на каковом отвечала и императрица; если же посол произносил приветствие на своем родном языке, то она отвечала по-русски, хотя, как известно, сама говорила на русском языке не вполне правильно. Так, когда лорд Букингем приветствовал Екатерину на английском языке, она отвечала по-русски; его преемник Макартней, чтобы выслужиться перед императрицей, произнес речь на французском языке. Ту же цель — не уронить достоинства России — имело требование, чтобы послы при представлении целовали руку императрицы; из-за этого произошел конфликт в 1762 г. с австрийским послом графом Мерси, который сперва отказался выполнить эту церемонию под предлогом, что она не принята при венском дворе, а затем потребовал было обязательства, что и русский посол в Вене будет целовать руку австрийской императрице, но должен был уступить и в этом. Очень большую щепетильность проявляло правительство Екатерины II и в вопросе о ее титуле. В 1766 г. французский двор отказался к титулу «Majeste» («величество») прибавить «Imperiale» («императорское»), утверждая, будто такое добавление противно правилам французского языка. Екатерина написала по этому поводу не лишенную достоинства резолюцию: «противу же правилам языка и протокола российского принимать грамоты без надлежащей титулатуры». Что касается дипломатического местничества, столь характерного для XVII века, то оно продолжало существовать лишь в той мере, в какой было признано в западноевропейском обиходе. Более того, в Петербурге дипломатический этикет соблюдался менее строго, чем в других западноевропейских государствах, но когда французское правительство рекомендовало своим представителям «повсюду настаивать на первенстве перед русскими добровольно или насильственно», то и Панин предложил русским послам «защищать свое место добровольно или насильственно». Свой взгляд на значение дипломатического этикета в отношении между государствами Панин определял так: «Этикет, регулирующий форму их корреспонденции, тем более строг, что он служит мерилом их взаимного уважения и взаимного почтения к своим силам».
Дипломатические учреждения России 1726–1796 гг. Сложность дипломатической деятельности вовторой половине XVIII века поставила на очередь реорганизацию учреждения, ведавшего внешнеполитическими сношениями. При Петре I иностранная коллегия была еще сравнительно небольшим учреждением (в 1718 г. в ней числилось всего 120 служащих); в 1762 г. их было уже 261. Бюджет ее достигал более полумиллиона рублей. Коллегия имела президента, носившего обычно звание канцлера, и вице-президента и делилась на 1) Секретную экспедицию, или политический департамент, в котором между двумя чинами распределялись дела европейские и азиатские, и 2) Публичную экспедицию, в которой отдельные лица заведывали «управлением казной», «текущими делами», «почтовыми делами» и в которую входил, кроме того, «церемониальный департамент». Предполагалось, что дела вершились коллегиально. Фактически хозяевами были президент и его заместитель, хотя Екатерина II еще в 1781 г. указом напоминала о необходимости делать все дела сообща. Во время длительных отъездов двора в Москву (при Петре II и Елизавете Петровне) коллегия переезжала с ним, Петербурге оставлялась для текущих дел «Петербургская контора».
Значение внешней политики в государственной жизни Империи требовало сосредоточения дел, связанных с этой отраслью управления, и приближения их к носителю верховной власти, без санкции которого не могло быть принято ни одно решение. Такую цель преследовал основанный в 1726 г. Верховный тайный совет, в котором наряду с другими делами откладывались и обсуждались «министерские реляции и доношения». Тесная связь существовала у иностранной коллегии с «кабинетом», учрежденным Анной Ивановной в 1731 г. В 1756 г., в связи с началом военных действий против Пруссии, Елизавета Петровна, по предложению Бестужева-Рюмина, учредила особую «конференцию при императорском дворе» из доверенных сановников, дабы «с потребной скоростью и силой» управлять движением войск. В конференции, кроме чисто военных вопросов, обсуждались и дела внешней политики. При Екатерине II в 1768 г., в связи с войной с Турцией, был образован особый совет для обсуждения дел военных и политических. Совет должен был решать только общие вопросы, не входя в детали. Однако при императрице, которая лично решала все основные вопросы внешней политики, совет не мог играть большой роли.
Коллегиальная организация управления внешней политикой, установленная в XVIII веке, была, несмотря на выяснившиеся ее недостатки, отменена только в XIX веке. Впрочем, учреждение министерств при Александре I по манифесту 8 сентября 1802 г. коснулось сравнительно мало Коллегии иностранных дел. Она продолжала существовать под руководством министра и его товарища; но постепенно ее значение умалялось и, наоборот, усиливалась единоличная власть министра. Окончательно коллегия была уничтожена указом 10 апреля 1832 г. и вместо нее было создано Министерство Иностранных Дел.
Раздел четвертый
Дипломатия в Новое Время (1789 ― 1871 гг.)
Дворянско-династической дипломатии абсолютных монархий XVIII века был нанесен сокрушительный удар Французской буржуазной революцией 1789–1794 гг. Этим событием открывается период побед и утверждения капитализма в передовых странах.
В противовес дворянско-династической внешней политике и самовластию абсолютных монархов победившая буржуазия выдвинула принцип верховенства нации. Нацию буржуазия отождествляла с собой. Поэтому в ее понимании верховенство нации имело классово ограниченный смысл буржуазного господства. Впервые принцип верховенства нации был провозглашен в области дипломатии в Соединенных штатах Америки в период борьбы за независимость (1775–1782 гг.). Дальнейшее развитие этот принцип получил во время Французской буржуазной революции конца XVIII века.
Буржуазия, победившая во Франции в годы революции, требовала подчинить ее классовым интересам все управление внешней политикой. Стараясь доконать остатки феодально-монархических сил, она провозгласила лозунги равенства народов, их свободы и братства. Она демонстративно отвергла политику завоеваний и тайных договоров. Но провозглашенная таким образом новая внешняя политика не получила осуществления и осталась в рамках словесных деклараций, если не считать отдельных попыток практического ее применения в период до термидорианского переворота 27 июля 1794 г.
После 9 термидора начинается восстановление институтов и методов дипломатии абсолютизма. Переходя к завоевательной внешней политике и овладев старой государственной машиной, победившая буржуазия не стремится ее сломать: она желает использовать государственный аппарат и приемы дипломатии абсолютных монархий, лишь видоизменив и приспособив их к собственным классовым целям.
Завершение этого процесса происходит в пору термидорианской реакции и Директории. В эти годы восстанавливается министерство иностранных дел, воскресают ранги французских дипломатических представителей, возрождаются прежние формы дипломатических сношений и переписки. В дальнейшем сохраняется и влиятельная каста профессиональных дипломатов, вербуемых преимущественно из верхушки дворянской знати.
Со временем, однако, на руководстве внешней политикой сказалось упрочение парламентского строя и буржуазно-демократических свобод в передовых странах. Пресса и борющиеся политические партии приобретают значительное влияние на дипломатию. В дипломатические сношения вносится больше гласности. Деятельность министров иностранных дел и послов подвергается некоторому контролю представительных учреждений. Влияние прогресса техники, в частности усовершенствование средств связи, также оказывает воздействие на организацию управления внешней политикой: большая быстрота сношений способствует и большей централизации и оперативности дипломатического руководства.
Сохранив методы и институты дипломатии абсолютных монархий, победившая буржуазия внесла в нее свою идеологию и классовые интересы. XIX век уже не знает обмена мелких территорий между династиями. Вопросы династических браков и наследств уже не играют прежней роли в международных отношениях. Зато особое значение приобретают вопросы таможенной политики и торговые договоры. В дипломатии находит свое выражение борьба промышленной буржуазии за рынки сбыта своих товаров.
