Исторія этого дѣла была такова.
Во второй половинѣ іюня 1919 г. въ Гельсингфорсѣ сорганизовался врачебно-санитарный отдѣлъ временнаго городского управленія для Петрограда, подъ предсѣдательствомъ сенатора Иванова и при участіи профессоровъ Г. Ф. Цейдлера и Д. Д. Попова. Въ совѣщаніи 27 іюня, подъ предсѣдательствомъ начальника штаба при ген. Юденичѣ ген. Кондырева, при участіи главнаго начальника снабженія генерала Зейдлица, упомянутаго отдѣла сен. Иванова и доктора медицины Молодовскаго и въ послѣдующемъ совѣщаніи 30 іюня, подъ предсѣдательствомъ ген. Зейдлица, было рѣшено произвести заготовку предметовъ санитарнаго снабженія при посредствѣ санитарнаго отдѣла управленія главнаго начальника снабженія. По докладу ген. Кондырева Политическое совѣщаніе при ген. Юденичѣ одобрило это постановленіе. Для выполненія задачи, возложенной на санитарный отдѣлъ, находившійся въ вѣдѣніи доктора Молодовскаго, въ совѣщаніи 30 іюня была избрана комиссія въ составѣ доктора Молодовскаго, профессоровъ Цейдлера и Попова и фармацевта Вроблевскаго. Разсмотрѣвъ всѣ сдѣланныя пред238 ложенія, комиссія пришла къ выводу о необходимости заготовить предметы медицинскаго и санитарнаго довольствія на сумму около 41 милліона финскихъ марокъ и на пріемлемости предложенія г. Венгерова, какъ поставщика медикаментовъ. Это постановленіе подписали всѣ члены комиссіи, т. е. ген. Зейдлицъ, профессора Цейдлеръ и Поповъ и фармацевтъ Вроблевскій. 24 іюня постановленіе комиссіи, въ видѣ ея доклада, перешло въ Политическое Совѣщаніе. Здѣсь, у члена Совѣщанія С. Г. Ліанозова, на котораго возложили новую обязанность — отдѣлъ заграничнаго снабженія, пріѣхавшій изъ Лондона М. С. Маргуліесъ впервые познакомился съ докладомъ комиссіи. Въ докладѣ, между прочимъ, говорилось: «комиссія единогласно постановила безотлагательно приступить тсъ изготовленію необходимыхъ предметовъ медицинскаго и санитарнаго довольствія на сумму 41 370 041 финск. марокъ. Несвоевременное заготовленіе означеннаго имущества поставило Правительство (т. е. Политическое Совѣщаніе при ген. Юденичѣ) въ безвыходное положеніе… Заготовленіе необходимаго… комиссія постановила передать фирмѣ россійскаго акціонернаго фармацевтическаго Общества въ Петроградѣ, въ лицѣ директора ея г. Венгерова».
Будучи привлеченъ къ обсужденію этого доклада въ качествѣ юриста, Маргуліесъ тогда же обратилъ вниманіе членовъ комиссіи, что не годится передавать весь заказъ въ руки одного, хотя бы самаго исправнаго и добросовѣстнаго поставщика, т. к., въ случаѣ его неисправности, армія въ нужную минуту можетъ оказаться вовсе безъ санитарнаго снабженія. На это членъ комиссіи проф. Цейдлеръ заявилъ, что онъ хорошо знакомъ съ фирмою Венгерова по минувшей европейской войнѣ и она всегда исправно исполняла всѣ свои поставки Красному Кресту. Присутствовавшіе, однако, согласились съ Маргуліесомъ и была внесена поправка: передать фирмѣ заказъ «хотя бы въ нѣкоторой его части». Докладъ ген. Зейдлица (предсѣдателя комиссіи) съ памятной запиской, въ которой указывалось, что цѣны Венгерова были на 20 % дешевле другихъ фирмъ и что начальникъ снабженія останавливается на фирмѣ Венгерова, 24 іюня былъ представленъ ген. Кондыревымъ въ общее собраніе Политическаго Совѣщанія, съ заключеніемъ о необходимости его немедленно утвердить. Юридическую сторону договора возложили на Маргуліеса, при чемъ сенаторъ Ивановъ и проф. Цейдлеръ очень торопили Маргуліеса заключить этотъ договоръ съ Венгеровымъ. Но спѣшный отъѣздъ С. Г. Ліанозова въ Ревель, куда его вызвалъ ген. Юденичъ въ началѣ августа, задержалъ подписаніе договора. Тогда, 8 августа, сен. Ивановъ прислалъ на имя Ліанозова отчаянную телеграмму, въ которой грозилъ, что если договоръ не будетъ подписанъ 9-го, то Венгеровъ вообще уклонится отъ предложенной ему поставки и положеніе санитарнаго вѣдомства окажется безвыходнымъ[153]. Въ этотъ моментъ произошелъ переворотъ, и договоръ, какъ одобренный спеціалистами и въ виду настойчивыхъ требованій сен. Иванова, былъ подписанъ С. Г. Ліанозовымъ 14 августа, какъ представителемъ того Политическаго Совѣщанія, при которомъ заказъ былъ разработанъ, и подтвержденъ Маргуліесомъ, уже какъ министромъ сѣверо-западнаго правительства, иначе договоръ терялъ юридическую преемственность и силу.
Опасенія Маргуліеса впослѣдствіи сбылись: поставщикъ оказался неисправенъ и за все время кампаніи ничего не успѣлъ доставить. Конкретныя его предложенія послѣдовали уже тогда, когда все дѣло было проиграно, а армія очутилась у воротъ Нарвы. Практически пришлось довольствоваться тѣмъ, что удалось найти на мѣстѣ, да получить отъ иностранныхъ отдѣленій Краснаго Креста. Ожиданіе поставокъ со стороны Венгерова и краткость времени не дали возможности сдѣлать параллельныхъ закупокъ тѣхъ же предметовъ за-границей.
Какъ часто это бываетъ, — впослѣдствіи выборъ неудачнаго контрагента неосвѣдомленная молва цѣликомъ приписала М. С. Маргуліесу, какъ министру здравія. Въ видѣ задатка Венгеровъ получилъ по контракту однѣ «крылатки» и потомъ горько жаловался мнѣ, что онъ понесъ огромные убытки по этому дѣлу.
Внутренняя политика?
Въ этой области сѣв.-зап. правительство оказалось совсѣмъ безсильнымъ. Отчасти по собственной винѣ, отчасти изъ за косности руководящаго военнаго элемента, упорно невыпускавшаго политики изъ своихъ рукъ. Скептическое отношеніе лѣваго крыла правительства къ личности министра внутреннихъ дѣлъ К. А. Александрова очень скоро подтвердилось.
Въ свое время, при существованіи Политическаго Совѣщанія, г. Александровъ былъ назначенъ, какъ я говорилъ выше, главноначальствующимъ гражданской частью въ занятой мѣстности и въ семъ качествѣ оказался совершенно недѣеспособенъ. Когда онъ занялъ у насъ постъ министра внутреннихъ дѣлъ, гг. Карташевъ и Кузьминъ-Караваевъ особенно подчеркивали этотъ фактъ, доказывая въ своей брошюрѣ, что «ни ген. Юденичъ, ни Совѣщаніе въ избраніи даннаго лица значитъ не ошиблись»[154]. Увы, они слишкомъ поспѣшно похвалили свою креатуру. Едва вступивъ въ министерство и просидѣвъ въ Ревелѣ дня четыре, Александровъ…. взялъ двухнедѣльный отпускъ и уѣхалъ по семейнымъ дѣламъ въ Финляндію! Отпускъ Александровъ получилъ помимо вѣдома совѣта министровъ, властью С. Г. Ліанозова, и, узнавъ объ этомъ заднимъ числомъ, многіе его коллеги были очень недовольны, указывая въ засѣданіи Ліанозову, что такіе отпуски, да еще столь важнаго министра, очень плохое начало для дѣятельности нашего правительства. Ліанозовъ и Маргуліесъ во время такихъ разговоровъ чувствовали себя, видимо, совсѣмъ неважно и всячески завѣряли насъ, что Александровъ не замедлитъ вернуться къ своей должности.
Но прошло почти три недѣли, а отъ Александрова ни слуху, ни духу. Уѣзжая онъ свалилъ всѣ дѣла на плечи петроградскаго губернатора г. Гурьева и не оставилъ ему никакихъ инструкцій. Гурьевъ (настоящая его фамилія другая — одно изъ титулованныхъ именъ, кажется, бывшій членъ послѣдней Государственной Думы, человѣкъ умѣренно-правыхъ взглядовъ) очутился въ очень затруднительномъ положеніи. Вскорѣ онъ пріѣхалъ въ Ревель и, встрѣтивъ меня на улицѣ, откровенно спросилъ: «когда же начнется реальная оздоровительная внутренняя политика?» Я передалъ о разговорѣ Богданову, а тотъ въ слѣдующемъ засѣданіи предъявилъ формальный запросъ, когда же закончится такой недопустимый абсентеизмъ? Александрову послали настойчивое предложеніе вернуться въ Ревель, и только тогда онъ прислалъ телеграмму о своемъ выходѣ изъ состава правительства. Почему? Мотивы для насъ остались неизвѣстны.
Такъ непозволительно были потеряны цѣлыхъ три недѣли.
Но и дальше пошло не лучше. Лѣвому крылу этотъ постъ по-прежнему побоялись довѣрить и поручили временное исполненіе обязанностей министра внутреннихъ дѣлъ министру юстиціи Е. И. Кедрину. Онъ занималъ это амплуа съ 10 сентября по 1 октября. Полубольной уже тогда, Кедринъ еле справлялся своимъ министерствомъ, пока не слегъ въ постель, и исполненіе обязанностей министра внутреннихъ дѣлъ возложили на безпартійнаго и нейтральнаго ямбуржца И. Т. Евсѣева, министра исповѣданій. Передъ своимъ уходомъ Е. И. Кедринъ провелъ единственную и радикальную мѣру — постановленіе совѣта министровъ объ отмѣнѣ тѣлеснаго наказанія.
Порка, которую въ засѣданіи 5 сентября такъ жарко отрицалъ главнокомандующій ген. Юденичъ, въ дѣйствительности имѣла мѣсто и нерѣдко примѣнялась административными и судебными военными властями.
Спустя недѣли двѣ послѣ помянутаго засѣданія, начальникъ петроградской губерніи донесъ министру внутренних дѣлъ, что изъ поступающихъ къ нему рапортовъ комендантовъ о приведеніи ими въ исполненіе приговоровъ военно-полевыхъ судовъ онъ усмотрѣлъ, что, на основаніи постановленій этихъ судовъ, въ числѣ прочихъ карательныхъ мѣръ довольно часто примѣняется тѣлесное наказаніе. Собравъ весь матеріалъ о поркѣ, Кедринъ рѣшилъ повести энергичную борьбу съ военными сферами. Кстати подошелъ одинъ, особенно возмутительный случай, дошедшій до свѣдѣнія министерства юстиціи. Какой-то ротмистръ потребовалъ однажды къ себѣ ветеринарнаго врача, а когда врачъ немного замѣшкался, ротмистръ велѣлъ выдрать его. Опозоренный врачъ пожаловался министру юстиціи, а тотъ передалъ дѣло въ военный судъ для привлеченія безобразника къ отвѣтственности. Кедринъ, помню, много волновался по случаю этой порки, и такъ какъ факты порки были далеко нерѣдки, то, по его предложенію, 1 октября 1919 года совѣтъ министровъ вынесъ такое примѣчательное постановленіе:
