Выполняя приказ командования, донские, амурские и уссурийские казаки из состава III конного корпуса двинулись на Петроград с целью подавления большевистского выступления. Но этот приказ в силу неясности для них политической обстановки, сущности происходящих событий, отношения к ним большинства населения казаки исполняли с явным нежеланием, отчасти даже с опаской. И по мере развития событий нарастало стремление уклониться от непосредственного в них участия, особенно от начавшегося вооруженного противоборства. В итоге казаки красновского отряда, видя и свою небольшую численность, и отсутствие поддержки со стороны «пехоты», ассоциировавшейся с «народом», отказались выполнять приказы командования, заявляя о нежелании участвовать в вооруженной борьбе с советскими отрядами, и явочным порядкам начали вести с ними переговоры и устанавливать перемирие. Поход на Петроград сил Керенского—Краснова закончился полной неудачей.
Практически сразу же после получения сведений о восстании в столице, свержении Временного правительства, взятии власти съездом Советов и образованном на нем Совнаркомом войсковые атаманы и войсковые правительства всех казачьих войск страны, кроме Забайкальского и Уральского, открыто и решительно заявляют о непризнании новой власти и начале борьбы с СНК. Но, несмотря на громкие и возмущенные выступления руководства казачьих органов власти против Советского правительства, сколько-нибудь значительных конкретных сил для борьбы с ним и с его сторонниками непосредственно в пределах казачьих областей у него не было.
Тем не менее на территориях ряда казачьих войск, прежде всего Донского, Оренбургского, Кубанского, образуются довольно серьезные антисоветские центры, ставшие в значительной мере оплотами всероссийского антисоветского движения.
Активные и решительные антисоветские позиции, занятые атаманами и войсковыми правительствами осенью 1917 года, играли существенную политическую роль не только в региональном, но и во всероссийском масштабах.
Произошедшее в это время политическое и военное противоборство в пределах некоторых казачьих войск, в частности Донского, Оренбургского, Сибирского, Семиреченского, Амурского, Астраханского, казачьих властных структур и поддерживавших их политических сил и местных просоветских движений закончилось временным поражением последних. А в Забайкальском войске, наоборот, победу одержали советские силы. В Уральском (Яицком) войске сложилась своеобразная ситуация политического двоевластия войсковой администрации и местного Совета рабочих и солдатских депутатов, которая сохранялась длительный период времени.
Активизировалась деятельность советского и войсковых правительств по оказанию необходимого влияния на казаков. В это время СНК делал основную ставку на массированную агитационно-пропагандистскую работу среди казачества, а войсковые правительства и атаманы рассчитывали на сохранение политического единства казачества, доминирование в его сознании общеказачьих идей, соответствующих политических настроений, влияние высших казачьих представительных органов – войсковых кругов (съездов, рады).
Особое внимание противоборствующие стороны обращали на казаков-фронтовиков как на серьезную военно-политическую силу.
К концу 1917 года в настроениях большинства фронтового казачества начинали уже преобладать установки на мирное разрешение конфликтов между войсковыми правительствами и СНК, отчетливо просматривалось их явное нежелание участвовать в вооруженном противоборстве «на внутреннем фронте». Они стремились устраниться по возможности от этого, избежать вовлечения в разгоравшуюся Гражданскую войну. Среди них усиливались тенденции осуждения политики атаманов и войсковых правительств, ведущей, по их мнению, к эскалации существовавшего политического конфликта с СНК, росту вооруженной конфронтации. Одновременно они не одобряли и решения Совнаркома о посылке в казачьи области советских отрядов для борьбы с контрреволюцией.
Надежды атаманов и войсковых правительств на то, что возвращающиеся с фронта казачьи полки станут их надежной и мощной военной силой, значительно укрепят их положение и станут весомым и действенным средством в противоборстве с СНК и местными просоветскими движениями, не оправдались. И хотя большинство прибывших полков открыто не заявляло о своем отказе подчиняться войсковым администрациям, послушно исполнять все их приказы они не желали. Начавшееся прибытие казаков-фронтовиков в определенной мере активизировало рост в общей казачьей массе оппозиционных настроений, недоверия атаманам и войсковым правительствам. Среди казачества усиливались общие революционно-демократические политические настроения.
Глава 7
Гражданская война в казачьих областях и ее особенности
Отец на сына, брат на брата
Гражданская война в России, начавшаяся после Октябрьской революции, имела целый ряд специфических особенностей, непосредственно связанных и с существовавшими в российском обществе серьезными внутренними проблемами и противоречиями самого разного плана, и с сущностью и характером политического и военного противоборства, и со спецификой организации, стратегии и тактики действий участвовавших в вооруженной борьбе сторон, и со своеобразием хода и последствий политических процессов и военных действий, и с позициями различных социальных слоев населения, и с другими своеобразными отличиями. Все это, безусловно, накладывало значительный отпечаток на происходившие события. Помимо этого, особую специфику имел начальный этап Гражданской войны.
Выступившие после революции антибольшевистские силы не смогли образовать единого и сильного движения ни в политическом, ни в военном отношении. Отмечалась и очевидная слабость советского правительства. К тому же очень значительная часть населения страны не разбиралась в сущности происходившего, а многие отнеслись к октябрьским событиям довольно равнодушно. Существенную роль играл тогда и фактор политической неискушенности, а зачастую и полной политической неграмотности, общей социально-политической апатии многих членов общества.
Данный период был очень сложным для противоборствующих сторон и в сугубо практическом плане своей организации, консолидации наличных сил и средств. Известный белогвардейский генерал, а позже, в эмиграции, один из первых исследователей Гражданской войны С.В. Денисов отмечал, что ее начальный этап, с 25 октября 1917 года по 31 марта 1918 года, для противоборствующих сторон, в частности для Белого движения, имел особое значение, был самым коротким, но и самым тяжелым в плане стратегической и политической обстановки [1]. Схожую оценку этому периоду войны давал и известный красный «военспец», автор серьезного двухтомного исследования, Н.Е. Какурин [2]. Причем оба они сходились во мнении о большой роли, которую играли казачьи области, в особенности Дон и Оренбуржье [3]. У СНК тогда не было сколько-нибудь значительных организованных и боеспособных вооруженных сил для ведения серьезных военных действий против своих противников. Как верно отмечалось в различных источниках, тогда советская власть располагала только сравнительно немногочисленной Красной гвардией и лишь отдельными небольшими армейскими отрядами [4]. Советское правительство не имело в своем распоряжении не только организованной надежной и значительной по численности армии, но даже и минимального военного аппарата и органов оперативного управления войсками. Весьма показательно в этой связи то, что назначенный СНК командующим всеми революционными силами на Юге страны народный комиссар по военным делам В.А. Антонов-Овсеенко отправлялся в декабре в район начавшихся боевых действий вообще без войск и даже без своего штаба. Ему предстояло организовать их непосредственно на месте. В таком же положении находился и чрезвычайный комиссар СНК в Западной Сибири П.А. Кобзев. Первый советский Главковерх прапорщик Н.В. Крыленко позже отмечал, что тогда новая армия опиралась исключительно на красногвардейцев Петрограда и Москвы, сводные революционные матросские отряды, латышские стрелковые части и лишь в незначительной степени на отдельные регулярные войска. При этом он подчеркивал, что старая армия не могла дать каких-либо устойчивых кадров для борьбы с антисоветскими выступлениями. По его словам, «все полки, вызываемые с фронта, выйдя за линию окопов в тыл, отказывались идти в бой независимо от целей, которые эта борьба преследовала» [5]. Поэтому, исходя из сложившейся обстановки, центральные и местные советские органы наспех формировали сводные отряды красногвардейцев, а в отдельных случаях, например в Петрограде, – отряды из небольшого количества матросов и солдат. Их боеспособность и даже внутренняя организация и дисциплина были крайне низкими. Ведь подавляющее большинство личного состава этих отрядов – красногвардейцы не только не имели навыков военной организации, но и не знали даже азов военного дела. Ничтожную организацию красногвардейцев для ведения полевой войны отмечали и сами советские военачальники, в частности Р.Ф. Сиверс [6]. Антонов-Овсеенко позже вспоминал, что, приступив в декабре 1917 года к сосредоточению переданных в его распоряжение войск для наступления на область войска Донского, он просто не смог собрать их все: многие революционные части митинговали и не желали исполнять приказов [7]. К тому же наряду с идейными бойцами, сознательными сторонниками власти Советов, в этих сборных формированиях находилось и значительное количество случайных лиц со склонностью к грабежам, насилиям, пьянству. Так, бойцы двигавшегося из Москвы в распоряжение Антонова-Овсеенко 1-го Московского революционного отряда во главе с прапорщиком Ю.В. Саблиным в г. Купянске «начали пьяный кутеж, разбежались». Командиру с трудом удалось удержать в повиновении половину отряда, а остальных пришлось разоружить [8]. Все это сказывалось на общем состоянии советских войск.
