Поэтому еще в феврале нарком ВМФ отдал приказ о переводе сил флота на Земландский полуостров, захват которого казался делом недолгим, главной базой здесь должен был стать Пиллау. Вскоре в Кранце обосновались бригада тральщиков и бригада катерников, но вопрос с Пиллау затягивался. Командованию Балтфлота хотелось отличиться и совершить что-нибудь героическое, и оно приступило к разработке десантной операции, призванной воспрепятствовать организованной эвакуации немцев и уничтожению причальных сооружений пилаусского порта. Для этого планировалась во время штурма одновременная высадка прямо в город «западного» отряда со стороны моря и «восточного» — со стороны залива. Однако армейское начальство, которое должно было предоставить для десанта воинский контингент, отнеслось к идее скептически. Честно говоря, небезосновательно, поскольку большинство из 24 десантных операций, проведенных Балтфлотом, оказались провальными. Как правило, по причине отсутствия специализированных плавсредств, взаимодействия с другими родами войск, незнания противника и неумения толком организовать дело. Короче, без серьезной подготовки, за исключением тренировок с бойцами по умению прыгать за борт.
В марте генерал Галицкий с трудом отговорил Баграмяна от предложенного моряками десанта с целью перехвата шоссе Кёнигсберг — Пиллау и тем сберег стрелковый полк, который, согласно замыслу, на глазах противника должен был преодолевать залив и Кёнигсбергский морской канал на гребных понтонах. Наступлению 43-й армии в глубь Земланда тоже должен был предшествовать десант на бронекатерах, перебазировавших из Топеау в Кёнигсбергский торговый порт. В ночь на 13 апреля отряд «броняшек», выйдя в назначенный район и не разобравшись, где находится передний край, попал под обстрел своей артиллерии и, понеся потери, вернулся обратно. Командование флота не теряло уверенности и продолжало настаивать на высадке в Пиллау до тех пор, пока Василевский прямым текстом не запретил этого делать. Возможно, маршал лучше знал обстановку на море, где господствовал германский флот, чем адмирал Трибуц, якобы его уже уничтоживший. Наконец, был утвержден вариант десантирования двух отрядов на косу Фрише-Нерунг в 10 километрах южнее пролива.
Силы «западного» десанта, который из района Пальмникена в тыл противника под прикрытием дивизиона бронекатеров должны были доставить торпедные катера и катерные тральщики, состояли из сводного полка 83-й гвардейской стрелковой дивизии численностью 600 человек под командованием полковника Л. Т. Белого. «Восточный» десант под командованием генерал-майора И. И. Кузьмичева формировался в районе Пейзе — Циммербуде. В состав отряда — его собирались перебросить двумя эшелонами на бронекатерах, мотоботах и буксируемых ими баркасах — вошли полк 260-й бригады морской пехоты, 487-й флотский дисциплинарный батальон и сводный полк 43-й армии. Общая численность — 1311 бойцов и командиров при 9 орудиях и 25 минометах.
Высадку должны были поддержать авиация и армейская артиллерийская группа — две бригады — 72 гаубицы, которые должны были обеспечить артиллерийскую завесу, имея по 13 снарядов на ствол.
Предполагалось встречными ударами двух отрядов перерезать косу, вынудить к капитуляции группировку на северной оконечности, затем продолжать наступление в южном направлении.
Общее руководство операцией осуществлял штаб Юго-Западного морского оборонительного района (ЮЗМОР) под руководством вице-адмирала Н. И. Виноградова. Операцию назначили на 19 апреля, но срок пришлось перенести.
25 апреля командиры получили таблицы позывных и сигналов, и началась посадка. Далее последовали «неизбежные на море случайности».
Около полуночи «западный» отряд вышел в море и, преодолев 15 миль, приблизился к косе и замер в ожидании.
В это же время, поднявшись на бронекатера, начал переход первый эшелон «восточного» десанта (причем в ходе погрузки выяснилось, что многое «не помещается», например, удалось взять на борт только одно 76-мм орудие и 18 минометов). Следуя двумя кильватерными колоннами, корабли обошли случайно «найденное» поутру минное поле (на нем погиб бронекатер БК-212, а БК-102 потерял корму) и, поворачивая на боевой курс, начали перестраиваться в общую колонну. В ходе производимой эволюции правая колонна, из-за ошибки штурмана, приткнулась в темноте к «неизвестной земле» и, не встречая никакого противодействия, образцово высадила морских пехотинцев на берег. Высланная вперед разведка противника не обнаружила. Офицеры, разложив карты и сверившись с местностью, установили, что находятся на дамбе Кёнигсбергского канала в тылу своих войск. После чего приказали собирать бойцов и снаряжение и грузиться обратно на катера.
Пока «левая рука» разбиралась, куда девалась «правая», наступил час «Ч». В соответствии с планом, не подозревая о проблемах «на море», авиация фронта нанесла удар по северной части косы Фрише-Нерунг. 37-я артиллерийская бригада 43-й армии произвела 20-минутный огневой налет по предполагаемым немецким позициям и, выпустив в темноту 480 снарядов, убыла в Кёнигсберг. 150-я артбригада 11-й гвардейской армии снарядов попусту не тратила, поскольку вообще не стреляла: комбриг узнал о своем участии в операции за полчаса до ее начала, а моряки не знали ни позывных бригады, ни его местонахождения.
В ходе артналета катера «западного» десанта, прикрывшись дымовой завесой, устремились к берегу. Около 2 часов ночи бойцы полковника Белого под огнем противника высадились на косу. Немцев оказалось неожиданно много — в это время с севера отходила колонна пехоты, немедленно атаковавшая десантников. К утру десант, прижатый к морю, распавшийся на отдельные группы, дрался на пятикилометровом участке пляжа. Боеприпасы были на исходе, корабли вернулись на базу, связи не было ни с кем. С трудом удалось «завести» радиостанцию артиллерийской поддержки и с ее помощью установить контакт со штабом 11-й армии. Позже полковник Белый писал в отчете:
«Наши карты не отражают действительности. В районе Вальдхалле не нанесена целая деревня, которая находится на косе. Мин было достаточно, но их после высадки десанта не выгрузили. Катера ушли. А берег был сразу же занят противником.
Если бы противник не был деморализован и сумел организовать и построить план ликвидации отряда, то ему бы удалось легко это осуществить. Десантный отряд не следует подчинять морским штабам, так как последние не имеют надежной связи с пехотными частями и с артиллерией и не в состоянии руководить отрядом. Командиру отряда пришлось самостоятельно связываться со штабами, уточнять обстановку, просить о помощи, а за всю операцию не удалось ни разу связаться с Южмором, которому по приказу был подчинен отряд».
Чудная организация десантной операции на последнем месяце войны!
«Восточный» десант высадился на два часа позже назначенного срока и на километр южнее намеченного района. Немцы уже «были предупреждены» и готовы к встрече. В первом броске атакующих шли бойцы дисциплинарного батальона:
«Попав под шквальный огонь противника, первая полна штрафников полегла практически вся. Вторая волна моряков сошлась в рукопашной схватке с фашистами. В ход пошли ножи и приклады. Никто не стрелял, чтобы не задеть своих, криков «ура» тоже не было слышно. Перед бруствером первой траншеи гитлеровцев стоял сплошной гул, треск ломающегося оружия и мат. Немцы не выдержали ярости моряков и стали отступать. Ведя упорный бой, моряки бросались в атаки, расширяя прорыв для второго эшелона. Чудеса храбрости показывали артиллеристы. Единственное орудие огневой поддержки действовало в передовых порядках моряков, пока не расстреляло все снаряды. Это спасло положение до прибытия второго эшелона десанта. Как позже выяснилось, катера, доставившие боезапас десанту, выгрузили его в 5 км севернее района боевых действий (!)».
Второй эшелон, обработав артиллерийским огнем боевые порядки первого эшелона, сошел на берег около 9 часов утра. Высадка третьего эшелона сорвалась, так как моряки не смогли найти плацдарма.
К 10 часам «западные» и «восточные» нашли друг друга, а около 13 часов они встретились с наступавшими с севера частями 11-й гвардейской армии. В результате было очищено от противника примерно 10 километров косы, захвачены большие трофеи и 5800 пленных. Потери десантников составили 243 человека убитыми и пропавшими без вести и 240 ранеными. Потерян один торпедный катер.
Правда, южнее мыса Меввен-Хакен движение советских войск снова застопорилось. Баграмян объясняет упорство немцев в безнадежной ситуации их паталогической злобностью:
«Изучив протоколы допросов многочисленных пленных, начальник разведки фронта доложил мне, что большая часть укрывшихся на косе и в плавнях гитлеровцев — это самые отпетые бандиты, главным образом из состава карательных войск, полиции, завзятые нацисты и военные преступники, на совести которых лежали многие кровавые дела, совершенные ими на оккупированных землях. Теперь они, боясь возмездия, огрызались, как затравленные волки, и на неоднократные предложения сложить оружие не отвечали».
