Ханс Шойфлер из 4-й танковой дивизии описал положение со своей стороны:
«Почти безоружные солдаты в изношенной форме, с потухшими глазами на серых лицах, в которых отражался ужас, и днем и ночью спешили на запад по ухабистым бревенчатым настилам вдоль косы Фрише-Нерунг. Это были оставшиеся в живых солдаты немецкой 4-й армии, разгромленной в Восточной Пруссии, — с Земландского полуострова, из Кёнигсберга, которым где-то как-то самыми невероятными путями удалось избежать плена или смерти на берегах бухты Фришес-Хафф.
Прибывали все новые и новые раненые в почерневших от крови бинтах. Но они так торопились, что ни один не хотел остановиться для перевязки, у них не было времени даже передохнуть, сделать глоток воды из армейской фляжки, перекусить куском хлеба и выкурить сигарету. Какой же ужас они, должно быть; пережили.
Назад, назад! Чтобы не терять времени, чтобы поскорее оказаться подальше от этого шквала из стали и свинца, подальше от фронта! Это было их единственным желанием. Они еще не знали, что здесь был сплошной фронт, без начала и без конца».
Ну, не могло советское командование спокойно смотреть, как «завзятые нацисты» удирают в Данию. Генералу Галицкому было приказано продолжить наступление. 11-я гвардейская армия проливала кровь до 30 апреля, продвинувшись до 40 километров. После чего, ввиду больших потерь, была выведена во второй эшелон. По советским данным, с 20 по 30 апреля армия уничтожила более 8000 и взяла в плен 15 902 солдат и офицеров, сама потеряв около 8000 человек. А всего за две недели сражения армия потеряла убитыми и ранеными каждого четвертого солдата и офицера, 23-я танковая бригада лишилась 53 боевых машин и потеряла больше ста танкистов убитыми и ранеными.
В то же время 19-я, 5-я гвардейская танковая армии, 98-й стрелковый корпус и 1-я польская танковая бригада, входившие в состав 2-го Белорусского фронта, ни на день не прекращали попыток ликвидировать силы армии «Восточная Пруссия», закрепившиеся в дельте Вислы и на косе Хель. В конце апреля в подчинение маршала Рокоссовского была передана 43-я армия Белобородова, получившая задачу: «Уничтожить группировку противника западнее и юго-западнее города Данциг».
Битву за косу Фрише-Нерунг с 1 мая продолжили 96-я и 194-я дивизии 48-й армии, 4-я штурмовая инженерно-саперная бригада, штрафные роты, 343-й гвардейский тяжелый и 1050-й самоходно-артиллерийские полки, различные части усиления. Эти войска получили мощную поддержку авиации и артиллерии. Дивизион тральщиков осуществлял перевозки войск и техники, бронекатера вели огневую поддержку. Затем в бой дополнительно ввели 17-ю стрелковую дивизию. Вытесняя противника в дельту Вислы, теряя убитыми 200 человек ежесуточно, советские войска прошли почти всю косу. Окончание войны застало их перед поселком Боденвинкель у основания косы. Немецкие суда продолжали эвакуировать население, а солдаты упорно цеплялись за каждую позицию, ожидая своей очереди.
9 мая Дитрих фон Заукен отдал приказ о капитуляции и пошел сдаваться в плен. За три дня войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов в районе устья Вислы и на косе Хель приняли 55 тысяч пленных.
Как уже говорилось, вечером 17 февраля, на четвертый день после взятия Будапешта, вышло указание Ставки командующим войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов о подготовке и проведении наступательных операций на братиславско-брновском и венском направлениях. При этом 27-я армия генерал-полковника С. Г. Трофименко с 20 февраля передавалась из 2-го Украинского фронта в состав 3-го Украинского фронта, а 46-я армия генерал-лейтенанта А. B. Петрушевского и 2-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта К. В. Свиридова, наоборот — от Толбухина уходили к Малиновскому.
В оперативное подчинение 2-го Украинского фронта поступали также Дунайская военная флотилия под командованием контр-адмирала Г. Н. Холостякова и 83-я отдельная морская стрелковая бригада. Кроме того, из своего резерва Ставка выделила фронту 9-ю гвардейскую армию, которая выделялась уникальной для того периода укомплектованностью — 10–11 тысяч человек в дивизии — и отборным качеством человеческого материала. Дело в том, что в октябре 1944 года армия формировалась как Отдельная воздушно-десантная в составе 37, 38, 39-го гвардейских десантных корпусов и «была полностью укомплектована хорошо подготовленными кадрами офицерского, сержантского и рядового состава, который прошел курс обучения ведению боевых действий в тылу врага». Для чего такая армия понадобилась Сталину, история умалчивает. Однако 18 декабря того же года велено было в двухмесячный срок переформировать ее в общевойсковую. Корпуса и дивизии стали именовать стрелковыми. Армии выдали крупнокалиберную артиллерию и реактивные установками, три полка самоходок СУ-76, автотранспорт, лошадей и прочее положенное пехоте по штату вооружение и имущество. Командующим назначили Героя Советского Союза генерал-полковника В. В. Глаголева, который, согласно характеристике, «отличался решительностью, хладнокровием в сложной боевой обстановке и непреклонной волей в достижении поставленных целей». В общем, народ в армии подобрался отчаянный, сегодня сказали бы, безбашенный.
Войскам маршала Малиновского в предстоящей операции отводилась главная роль. Директивой № 11027 2-му Украинскому фронту предписывалось силами 9-й и 7-й гвардейских, 53-й общевойсковой и 6-й гвардейской танковой армий и конно-механизированной группы подготовить удар севернее Дуная на Нове-Замки, Малацки, Зноймо. Одновременно вдоль правого берега Дуная должна была наступать 46-я армия, усиленная 2-м гвардейским механизированным корпусом и артиллерийской дивизией РГК. Перед Малиновским была поставлена задача освободить Братиславу, не позднее двадцатого дня операции занять Брно, Зноймо и во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом овладеть Веной. В дальнейшем предусматривалось развивать наступление в общем направлении на Пльзень.
3-й Украинский фронт должен был силами 4-й гвардейской, 26-й и 27-й армий, усиленных тремя артдивизиями прорыва, ударить из района Секешфехервара, в направлении на Папа, Сомбатхей, разбить группировку противника севернее озера Балатон и через две недели выйти на австро-венгерскую границу. Одновременно южнее озера Балатон с целью овладеть нефтеносным районом Надьканижа переходила в наступление 57-я армия генерал-полковника М. Н. Шарохина. В дальнейшем предполагалось главными силами фронта развивать удар в направлении Винер-Нёйштадт, Санкт-Пёльтен для содействия войскам 2-го Украинского фронта в овладении Веной. Оперативно подчиненную маршалу Толбухину 1-ю болгарскую армию, которой командовал генерал-лейтенант Владимир Стойчев, приказывалось использовать для обеспечения левого крыла фронта, развертывая ее по северному берегу реки Дратва. Левее ее действовала 3-я югославская армия под командованием генерал-лейтенанта Косты Наджа.
Начало наступления намечалось на 15 марта. Подготовка к нему развернулась незамедлительно. Координация действий двух фронтов возлагалась на маршала С. К. Тимошенко. Однако через несколько дней обстановка изменилась.
17 февраля противник из района Комарно нанес внезапный удар по войскам 7-й гвардейской армии, оборонявшим плацдарм на правом берегу реки Грон севернее Эстергома. 24 февраля армия вынуждена была отойти на левый берег, а генерал М. С. Шумилов «за беспечность и плохую организацию обороны» получил персональный выговор от Верховного Главнокомандующего. Советские источники утверждают, что враг бросил в бой около 400 танков и штурмовых орудий, чего, учитывая состояние немецких дивизий, быть физически не могло. Но не важно, чем оправдывают свое поражение генералы — плохой погодой или могутностью противника. Настоящей сенсацией стала новость об участии в немецком контрударе 1-й и 12-й танковых дивизий СС. Это означало, что в Западной Венгрии материализовалась 6-я танковая армия СС.
Наши стратеги ожидали ее где угодно — непосредственно на берлинском направлении, на флангах у Конева или Жукова, — но только не здесь. Впрочем, аналогично мыслили англо-американцы. Так, 20 февраля начальник штаба американской армии Джордж Маршалл сообщил начальнику Генштаба генералу А. И. Антонову, что противник готовится к контрнаступлению и создает на Восточном фронте две группировки: одну — в Померании для удара на Торн, другую — в районе Вена, Моравска-Острава для наступления в направлении Лодзи. При этом в южную группировку предполагалось включение 6-й танковой армии СС. Похожие сведения ранее поступили и от английского командования. Начальник штаба фронта генерал С. П. Иванов рассказывает, что, когда он должил в Москву о сосредоточении крупной танковой группировки врага в районе озера Балатон, его сочли мистификатором:
«Даже начальник Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов, разговаривая по ВЧ с командующим фронтом Ф. И. Толбухиным, недоуменно спросил: «Кто вам может поверить, что Гитлер снял 6-ю танковую армию СС с запада и направил против 3-го Украинского фронта, а не под Берлин, где готовится последняя операция по разгрому фашистских войск?» Действительно, трудно было поверить, что противник в условиях, когда советские войска находились в 60 км от Берлина, будет перебрасывать свои танковые соединения в Венгрию и организовывать там контрнаступление».
