вторичной угрозой. Терроризм был отнесен к третьему разряду угроз. Стратегия, однако, допускала сотрудничество с Китаем и Россией там, где у них и США были общие интересы.
С точки зрения России наиболее важным изменением политики США стало новое и, вероятно, искреннее желание вывести войска из Афганистана. Двусмысленность сохранялась в вопросе об «остаточных» контртеррористических силах, но теперь это было представлено как предмет для обсуждения, а не как красная черта. В ноябре 2018 г. Халилзад впервые санкционировал участие на низовом уровне США в сессии московского процесса, в которой были задействованы представители талибов. Кабулов считал Халилзада одним из архитекторов постоянного присутствия США в Афганистане и согласился встретиться с ним с величайшим скептицизмом, но они нашли общий язык. Россия и Соединенные Штаты впервые согласились с тем, что целью мирного процесса является заключение соглашения, которое стабилизирует Афганистан посредством соглашения с талибами и приведет к выводу американских вооруженных сил.
Халилзад предпринял попытку начать диалог с талибами не только с встречи с ними в Дохе, но и с того, что принял предложения Саудовской Аравии и ОАЭ организовать встречи с «настоящими» лидерами талибов. Под влиянием своих союзников по Совету сотрудничества стран Персидского залива, которые не хотели, чтобы Катар преуспел в чем-либо без них, Халилзад провел в Дубае и Абу-Даби несколько неэффективных встреч. Главным результатом этих встреч было унижение афганского правительства, которое было приглашено, но с которым талибы не захотели встречаться, и дальнейшее отчуждение Ирана, который был убежден, что процесс направлен против него. Ухудшение отношений между США и Ираном остается, пожалуй, самой большой внешней угрозой описываемому процессу. По иронии судьбы Саудовская Аравия и ОАЭ оказались менее способными, чем Россия, выступить посредниками в переговорах между талибами и афганским правительством.
В феврале 2019 г., когда Россия использовала ассоциацию афганских эмигрантов в России, чтобы пригласить для обсуждения урегулирования наряду с представителями «конституционной коалиции» Афганистана талибов, США и Россия скоординировали свой ответ. Вместо того чтобы поддержать на этой встрече оппозицию правительству Гани, США хранили молчание. Россия не стала вызывать негативную реакцию США, задействуя своих официальных представителей, – министр иностранных дел Лавров отклонил приглашение выступить, и встреча осталась исключительно афганской. Участвовавшие в ней афганцы, а также их российские спонсоры говорили о превращении московского формата в основу для внутриафганских переговоров, которые могут состояться, если на переговорах между США и талибами будет достигнуто соглашение о графике вывода войск и гарантиях борьбы с терроризмом со стороны талибов.
Примечательный консенсус относительно того, как политическое урегулирование может отвечать общим потребностям безопасности как России, так и США, был выражен в совместном заявлении, опубликованном Россией, Китаем и США после консультаций между их посланниками в Афганистане, состоявшихся в Москве в апреле 2019 года. Восемь согласованных пунктов содержали новый контртеррористический контекст соглашения и представляли собой политическую дорожную карту, более соответствующую московскому формату, чем кабульскому процессу, разграничивающую, в частности, «возглавляемый афганцами, принадлежащий афганцам мирный процесс», который они одобрили в принципе, и процесс, возглавляемый правительством Афганистана, роль которого была более ограниченной, чем в предложениях Гани. США согласились на беспрецедентное совместное с двумя другими великими державами, с которыми они соперничали, заявление о выводе американских войск из Афганистана. Хотя формулировка не призывала к выводу «всех» войск, она также не освобождала силы по борьбе с терроризмом от вывода.
Представители указанных выше великих держав вновь встретились в Пекине 10–11 июля в четырехстороннем формате, в котором участвовал также и Пакистан. Иран был приглашен, но его возражения против процесса, возглавляемого США, помешали ему принять участие. В совместном заявлении содержался призыв к «соответствующим сторонам… немедленно начать внутриафганские переговоры между талибами, афганским правительством и другими афганцами», чтобы выработать «рамки» для «обеспечения упорядоченного и ответственного перехода ситуации в области безопасности и детализации соглашения о будущем всеобъемлющем политическом соглашении, приемлемом для всех афганцев». В заявлении содержался призыв ко «всем сторонам предпринять шаги по сокращению насилия, ведущие к всеобъемлющему и постоянному прекращению огня, которое начинается с внутриафганских переговоров» [60].
Каковы перспективы мира и стабильности в Афганистане?
Опубликованное в «Твиттере» 7 сентября 2019 г. решение Трампа приостановить мирный процесс, за которым сразу же последовали отставка советника по национальной безопасности Джона Болтона, а затем начало процесса импичмента, внесло еще большую неопределенность в политику национальной безопасности, проводимую администрацией. Публичное заявление Трампа и его гнев по поводу продолжающегося насилия талибов, приведшего к смерти американского солдата, и отказа от немедленного всеобъемлющего прекращения огня, скорее всего, скрывали его досаду из-за того, что он не смог воспользоваться возможностью удачно сфотографироваться. А ведь это могло поддержать его падающий рейтинг одобрения, который начал снижаться вскоре после связанных с Украиной разоблачений.
Однако отмена плана подписания соглашения в начале сентября в Дохе стала облегчением для афганского правительства, которое смогло, не отвлекаясь, приступить к проведению президентских выборов. Многие слои афганской общественности также почувствовали облегчение, поскольку они опасались, что неизвестные положения соглашения приведут к возвращению талибов, подразумевающему, в частности, повторное применение их чрезвычайно отсталой политики в отношении женщин. Правительство поздравило Трампа с его решением, которое, как оно надеялось, приведет к прекращению всего процесса, из которого оно было исключено. Правительство выступало за проведение двусторонних переговоров между Вашингтоном и Кабулом по поводу вывода американских войск и политических переговоров между ним и талибами, от которых последние отказались.
Однако надежды на то, что выборы значительно укрепят позиции правительства, оказались тщетными. Явка менее 20 % означала, что тот, кто был избран, в лучшем случае получит слабую поддержку травмированного и скептически настроенного электората. Вместо того чтобы ускорить подсчет голосов и сделать его более прозрачным, внедрение биометрической проверки добавило в него новое препятствие – сверку биометрически подтвержденных голосов с бумажными бюллетенями и аннулирование сотен тысяч бюллетеней, которые не могли быть сверены таким образом. Концентрация голосов, поданных за двух сильных кандидатов, Ашрафа Гани и Абдуллу Абдуллу, и в особенности отсутствие у президента Гани сильных пуштунских конкурентов, делали победу в первом туре вероятной, но не обязательной.
Тот факт, что в отставку после заявления Трампа подал Болтон, а не Халилзад, плюс сообщение Белого дома о состоявшемся 21 ноября телефонном разговоре президента Трампа с премьер-министром Пакистана Имраном Ханом, в котором президент, как сообщалось, выразил надежду, что обмен пленными и заложниками «будет способствовать продвижению мирного процесса в Афганистане» [61], указывают на то, что отсрочка, скорее всего, будет временной. Трамп подтвердил возобновление мирных переговоров во время своего визита на авиабазу Баграм в День благодарения 28 ноября 2019 г., но, когда эта книга была передана
