Во время второго периода иконоборчества «интерес к иконоборческим идеям начал повсеместно ослабевать. Движение было идейно исчерпанным»[714].
Партия иконопочитателей состояла из населения западных провинций, Италии и Греции, всех монахов и большей части клира, большей части жителей Константинополя, хотя иногда под влиянием обстоятельств они вынуждены были делать вид, что поддерживают иконоборчество, и, наконец, из населения различных других областей империи, таких как острова Эгейского моря и прибрежных провинций Малой Азии. Главной основой теологической доктрины иконопочитателей, развитой такими ее лидерами как Иоанн Дамаскин и Феодор Студит, было Священное Писание. Они рассматривали иконы не только как средство для просвещения народа. Они полагали также, что, благодаря сохранению святости и заслуг первообраза – Христа, Богородицы и святых – иконы обладают чудесной силой.
Иконоборческая эпоха оставила глубокий след в художественной жизни этого времени. Немало прекрасных памятников искусства, мозаик, фресок, статуй, миниатюр было разрушено во время борьбы по поводу икон. Богато украшенные стены храмов были либо покрыты штукатуркой, или новыми орнаментами. «Словом, – пишет Н.П. Кондаков, – в церковной жизни столицы наступило то протестантское запустение, которое рано или поздно должно было вытеснить всю художественную жизнь Византии. Масса образованных и богатых людей перебрались с семьями в Италию, множество монахов основали на громадном пространстве в Южной Италии, а также в Малой Азии и в Каппадокии пещерные обители и скиты, расписанные греческими иконописными мастерскими. Таким образом, греческое искусство и иконопись VIII—IX столетий приходится искать вне Византии, в Малой Азии или же в Южной и Средней Италии»[715]. Однако, одновременно с разрушением художественных памятников с изображением Христа, Богородицы и святых, иконоборцы начали создавать новый тип искусства, обратившись к новым сюжетам. Они ввели орнаментику, стали изображать жанровые сцены, такие как изображение охоты, ипподрома, деревьев, птиц и животных. Некоторое количество прекрасных произведений искусства из слоновой кости, эмали и интересных миниатюр дошли до нас от времени иконоборческого движения. В целом художественные тенденции иконоборцев рассматриваются историками как возврат к классическим традициям Александрии и как очень существенная тенденция к реализму и изучению природы[716]. Одним из важных результатов иконоборческой эпохи является исчезновение в восточной церкви скульптурных изображений святых или сцен Священной Истории. Официально ни церковь, ни государство этого не запрещали, так что подобное исчезновение произошло само собой. В этом некоторые историки усматривают частичную победу иконоборцев над неумеренными иконопочитателями[717].
Иконоборчество отразилось также на византийских монетах и печатях. Один совершенно новый тип монет и печатей развился под влиянием иконоборческих идей в VIII веке. Новые монеты и печати ограничивались иногда только легендами, без каких-либо изображений Христа, Богородицы или святых. Иногда использовался крест или монограмма в виде креста. В целом же на монетах изображали только крест и императорскую фамилию. Человеческие изображения едва ли лучше, чем изображения святых в предшествующие времена. Они совершенно условны[718]. Позже, когда иконопочитание было восстановлено, изображения Христа, Богородицы и святых опять появляются на монетах и печатях.
Иконоборчество отдалило от империи Италию и папство, что явилось одной из основных причин разделения церквей в девятом веке. Коронование Карла Великого папой в 800 году еще более отдалило папу от Византии. Окончательный разрыв произошел во второй половине IX века при Михаиле III, когда в Константинополе разыгралось известное дело Фотия и Игнатия.
Патриарх Игнатий, хорошо известный в свое время рвением в защиту иконопочитания, был низложен, после чего на патриарший престол был возведен светский человек, ученейший муж своего времени Фотий. В Византии тогда образовались две партии: одна за Фотия, другая за Игнатия, который не соглашался добровольно отказаться от патриаршества. Они постоянно анафематствовали друг друга, и их горячие споры заставили Михаила III созвать собор. Папа Николай I, который поддерживал Игнатия, также был приглашен, но послал вместо себя своих легатов. Последние, под влиянием подкупов и угроз, признали низложение Игнатия и избрание Фотия патриархом константинопольским. В противовес этому решению, папа Николай собрал собор в Риме, который предал анафеме Фотия и восстановил Игнатия. Михаил не обратил внимания на постановление римского собора и в резком письме к папе заявил, что константинопольская церковь не признает его притязаний на главенство во вселенской церкви. В это же время разыгралась история обращения болгарского царя Бориса в христианство, когда константинопольские и римские интересы также серьезно столкнулись. Созванный в год смерти Михаила (867) собор в Константинополе осудил и предал анафеме папу за его еретическое учение о прибавлении в символе веры filioque и за незаконное вмешательство в дела константинопольской церкви. Папа и патриарх в свою очередь предали друг друга анафеме. Таким образом произошло разделение церквей. В 867 году умер Михаил III, со смертью которого обстановка изменилась: новый император Василий I начал с того, что низложил Фотия и восстановил Игнатия[719].
Литература, просвещение и искусство
Такое глубокое, сложное и интенсивное общественное движение, каким было иконоборчество, неизбежно должно было вызвать большую литературную активность. К сожалению, однако, литература иконоборцев была почти полностью уничтожена триумфаторами-иконопочитателями. Она известна в наши дни только по маленьким фрагментам, сохранившимся в трудах оппонентов иконоборцев, которые их цитировали с целью опровержения. Можно сказать, соответственно, что практически все сохранившиеся литературные произведения иконоборческого периода представляют только одну точку зрения.
Подобно предшествующему периоду династии Ираклидов, эпоха иконоборчества не имела историков, хотя хронисты этого времени оставили многочисленные сочинения, полезные для правильного понимания византийской хронографии и ее источников и весьма ценные для изучения самого иконоборческого периода. Георгий Синкелл[720], умерший в начале IX века, оставил Хронографию от сотворения мира до царствования Диоклетиана (284 г. н.э.), каковую он написал во время своего пребывания в монастыре. Хотя это сочинение не проливает свет на иконоборческую эпоху, ибо автор не занимался современными ему событиями, хроника имеет очень большое значение для прояснения некоторых проблем предшествующей греческой хронографии, ибо Георгий использовал такие сочинения.
По настоянию Георгия Синкелла, его Хроника была продолжена в начале того же века его другом, Феофаном Исповедником, влияние которого как хрониста на литературу последующих периодов было весьма большим. Он был непримиримым врагом иконоборцев во время второго периода движения. По приказу Льва V Армянина он был арестован и, после нахождения некоторое время в тюрьме, был сослан на один из островов Эгейского моря, где и умер в 817 году. Хроника Феофана посвящена периоду от царствования Диоклетиана, где Георгий Синкелл прервал свое изложение событий, до падения императора Михаила I Рангаве в 813 году. Несмотря на ярко выраженную восточно-православную точку зрения, весьма очевидную в его анализе исторических событий и личностей, несмотря на пристрастный характер изложения, сочинение Феофана весьма ценно не только из-за обширного материала, взятого из ранних источников, некоторые из которых не сохранились, но и в качестве источника современного событиям иконоборческого движения. Его хроника отводит иконоборчеству гораздо больше места, чем это обычно делают византийские хронисты. Сочинение Феофана было излюбленным источником последующих хронистов. Латинский перевод его хроники, сделанный папским библиотекарем Анастасием во второй половине IX века, имел такое же значение для средневековой хронографии на Западе, как греческий оригинал на Востоке[721].
Другим значительным писателем этого времени был Никифор, патриарх Константинопольский в начале IX века. За свою смелую оппозицию иконоборчеству во времена Льва V Армянина он был низложен и сослан. В своих теологических сочинениях, часть которых остается неопубликованной, Никифор защищает с удивительной силой, основанной на глубоком убеждении, истинность взглядов иконопочитателей. Он опровергает аргументы иконоборцев главным образом в своих трех «Опровержениях невежества и безбожной бессмыслицы нечестивой Маммоны [это имя он применял к Константину V] против спасительного воплощения Слова Господа»[722]. С исторической точки зрения, его «Краткая история», которая излагает события от смерти Маврикия в 602 году до 769 года, имеет значительную ценность. Несмотря на тот факт, что, желая дать этому сочинению характер популярного изложения, подходящего для широкого круга читателей, Никифор придал ему несколько дидактический характер, «Краткая история» остается важным источником, ибо она содержит много интересных фактов по политической и церковной истории этого периода. Поразительная схожесть этой «Истории» и сочинения Феофана может быть объяснена тем, что оба использовали один общий источник[723].
