Ядро отряда «Эдгара Ибарра» первоначально составляли 21 человек (8 коммунистов). Отряд быстро превратился в одну из политически наиболее влиятельных партизанских движений в Латинской Америке. После того, как были собраны люди, оружие и провизия, отряд вошел в дикую сельву. Единственным контактом с внешним миром был лодочник, который доставлял их по реке до берегов озера Изабель. С декабря по август 1964 года отряд был изолирован, без связи с партией. Партизанский лагерь начался обустраиваться и защищаться. Установились отношения с индейцами, жившими на берегу озера. В сентябре 1964 года отряд начал военные действия, захватив на несколько часов городок–речной порт Панзос. Но его действия приостановились, так как мобилизованные крестьяне разбежались.
В конце концов, «заброшенность», в которой оказался партизанский фронт «Эдгара Ибарра», отражала кризис политического руководства на национальном уровне. Разделение военного и политического аппарата ГПТ, — ни один руководитель не возглавлял какой–нибудь партизанский отряд, партизаны не получали никакой политической ориентировки, — вытекало из определенной концепции борьбы, которая сводила роль партизанского фронта к выполнению политического решения. Несмотря на свою официальную линию вооруженной борьбы, в действительности партия, накануне президентских выборов, следовала путём поисков «демократических» решений.
Но государственный переворот полковника Энрике Перальта Азурдиа в марте 1963 года развеял этот «мираж». Теперь партия возложила свои ожидания на националистический военный государственный переворот. «Герилья была элементом давления без стратегической функции, некоей силой поддержки», — отмечает Дебре. Это совпало с намерениями старых военных–участников «МР‑13», для которых главным было восстание, и военный государственный переворот быстро решил бы вопрос о власти: «герилья была для них лишь детонатором». Так партизаны остались одни: «ни для какой из этих двух политических сил герилья не стоила того, чтобы ради неё жертвовать временем, людьми и деньгами».
Бойцы и руководители ФАР были раздражены этими политическими расчётами за их спиной. Они постепенно теряли веру в партию. Поэтому не оказалось никого, кто бы взял на себя руководство военными операциями. Ён Соса направил одного из гватемальских троцкистов, у которого были связи в IV Интернационале, за границу для закупки оружия, с чем тот успешно справился. С этого началось проникновение троцкистов в партизанское движение в форме «братской солидарности». Троцкисты установили связь с внешним миром и оказали материальную помощь. Так незаметно в 1964–1965 годы ФАР превратились в полувоенную пропагандистскую организацию и журналистский центр. В июле 1964 года появилась газета «Социалистическая революция» как официальный орган революционного «Движения 13 ноября», которая провозглашала неизбежность мировой войны, призывала к восстанию, но осуждала партизанскую войну. В конце концов, герилья, благодаря новым «друзьям», обрела руководство и международную известность.
В этом странном «браке» между изолированной «туземной» герильей и международным аппаратом «интеллектуалов», каждый нашёл то, что хотел: Ён Соса — концепцию и контакты, которых ему не хватало, а троцкистские публицисты — «ореол» знаменитого партизанского командующего и материал для «фабулы» своей международной пропаганды.
Герилья фронта «Эдгара Ибарра», которая достигла за год выживания и боев единства, решила выступить против такой узурпации руководства и вернуть себе политическую инициативу. В октябре 1964 года было направлено письмо–документ одновременно в Центральный комитет ГПТ и национальной Директории «МР‑13». Турсиос встретился с Ёном Соса. Во время переговоров его уговорили согласиться с письмом «Декларация из Минас». В ответ он заявил о своем выходе из руководства «МР‑13» и приступил к организации новых ФАР (без «МР‑13»).
В январе 1965 года Рикардо Рамирес прибыл в столицу для обсуждения документа с руководителями ГПТ, которые первоначально были непреклонны, особенно после появления «Заявления» с фальшивой подписью Турсиос. Но после того как на конференции компартий в Гаване в декабре 1964 года, где ГПТ была обвинена в «фракционизме», переговоры пошли успешно. Инициатива Турсиоса имела, таким образом, в качестве результата создание в марте 1965 года новых ФАР, где объединились планы молодежи ГПТ, «региональные» ФАР и герилья «Эдгара Ибарра». Новые ФАР возглавлялись Временным Центром Революционного руководства, который назначил Исполнительную комиссию с тремя членами: Альварадо Мензон (генсек партии), Габриэль Салазар (секретарь Коммунистического союза молодежи) и Луис Турсиос (командующий герильей). Координатором был назначен Габриэль Салазар.
Вмешательство троцкистов в 1966 г. привело к расколу FAR, из которых вышли «13 ноября» и «12 апреля», а затем FAR порвали с PGT (компартией).
Затем последовал «разгром».
Режи Дебре описывает электоральную конъюнктуру и внутренний кризис 1966 года.
Когда проблемы руководства казались окончательно решенными на основе договора, электоральная конъюнктура заставила герилью войти в долгий период неопределенности, отсрочек и путаницы. В марте 1965 года вооруженное движение играло определенную роль в политической жизни страны и обладало всеми условиями для взятия инициативы на военном поприще. Менее, чем за год оно начало терять политическую инициативу, еще до выборов 1966 года, а военную — чуть позже. Почему? — спрашивает Дебре. Потому что герилья поставила свою политическую линию и военную активность в зависимость от электорального процесса и отреклась от собственных перспектив. «Это был тот ложный шаг, который, как сегодня кажется, был причиной всех её последующих поражений. Электоральное перемирие, мгновенная и тактическая сделка, которая могла, и должна была, превратиться в стратегический вираж».
«Электоральная ловушка», в которую попало революционное движение в 1966 году, в действительности была подготовлена в предыдущие годы.
На март 1966 года были назначены новые выборы и принятие новой Конституции (под давлением США). Руководитель «Революционной партией» Марио Менендес Монтенегро, — ярый антикоммунист, кандидат от этой партии в президенты, — был убит полицией. Его брат университетский преподаватель Хулио Сезарь, — более либеральный, — занял немедленно его место и пошел на объединение с националистическими «левыми». Демократический ореол кандидата ввел в заблуждение партии и некоторых заметных личностей. Как, например, известного писателя Мигеля Ангела Астуриаса, который, живя во Франции, поверил в то, что новый режим положит конец репрессивному беспрецедентному террору, развязанному в стране (менее чем за десять лет в стране было убито 15000 человек). На следующий день после своей инаугурации Менендес Монтенегро пригласил в страну североамериканских военных советников.
«Но, когда заблуждения касаются марксистской рабочей партии, они приобретают характер политического уклона, и их последствия являются чрезвычайно дорогими», — пишет Дебре.
В Мексике Виктор Мануэль Гутьеррес, глава секции ГПТ в эмиграции, заявил о своей поддержке Менендеса Монтенегро и предложил партии порвать с ФАР. Это разделило партию на три части. Именно группа Гутьерреса прибыла на конференцию «Триконтиненталь» в Гавану в январе 1966 года. В феврале 1966 года партийная конференция ввела в состав ЦК некоторых партизанских руководителей. ФАР (в отсутствии Турсиоса) и приняла решение поддержать кандидатуру Менендеса Монтенегро. Эта неожиданная электоральная ситуация поколебала тезис о том, что революционное насилие является единственно возможным средством выхода из кризиса. «Мирный переход показал свое рыло на горизонте», — заметил Дебре. Партизаны вновь столкнулись со старой проблемой: что должна делать «революция» перед лицом «реформизма», когда он имеет реальную базу в массах («несётся ветром в задницу») и его иллюзии являются популярными.
Выборы должны были состояться в марте 1966 года, а 4‑го и 5‑го марта произошел «улов 28‑ми»: двадцать восемь руководителей компартии и «МР‑13» были схвачены полицией. После допросов и пыток они были расстреляны и их трупы были выброшены в море. Режим хотел иметь свои руки свободными в будущем правительстве.
Эти руководители были выслежены и уничтожены тайно в расчете на то, что их исчезновение в предвыборной суматохе будет не замечено. Но этот расчет не оправдался. Во–первых, партия не оказалась обезглавленной, как предполагалось. Когда полиция окружила дом, где скрывались Турсиос, Сезар Монтес и Габриэль Салазар, она предполагала, что окруженные попытаются скрыться через черный ход, где их ждали снайперы. Но они предприняли попытку вырваться через главную дверь и Турсиос с «макаровым» в руках вырвался из окружения. Ёна Сосы вообще не было в городе.
