Такою мерою правительство сделало большое облегчение рыболовам, избавив их от потери времени и от многих непроизводительных расходов, и вместе с тем избавило себя от громадного штата чиновников, обязанность которых состояла в том, чтобы сортировать, сохранять и затем продавать правительственные запасы. Если принять в соображение, что из одного Хакодате вывозится на несколько миллионов долларов морских продуктов, то нельзя не отнестись сочувственно к разумным мерам японского правительства.
* * *
В другом месте толпа собралась смотреть борцов. На возвышенном месте из насыпной, рыхлой земли ходят два голых человека с одним фуидоши на чреслах. Массивные их фигуры с старинной японской прической показывают, что это борцы. Рядом с ними стоит человек с веером. Гнусливым голосом он прокричал имена борцов, и они готовятся к битве. Сначала они берут для счастья шепотку соли, несколько раз ногами и руками упираются в землю, обмазывают руки землей и затем садятся друг против друга на корточки и вдруг с криком бросаются друг на друга. Но это только прелюдия. Настоящая схватка впереди, и они опять садятся на корточки. Они вторично берут щепотку соли, мажут руки землей, пробуют силу своих мышц, и затем уже начинается настоящая схватка. На этот раз борцы оказались одинаковой силы, долго боролись, но без результата, и наконец, распорядитель с веером в руке развел их и сам встал на то место, которое они занимали. Борцы отошли в сторону, пополоскали рот водою, вытерли пот, посидели немного и затем, сев друг против друга на корточки, опять начали бороться. Толпа в это время неистовствовала, кричала, пищала, хлопала; распорядители тоже кричали, ободряли борцов. На возвышение летели пояса, кошельки и другие предметы. Все эти вещи будут принадлежать победителю.
Но и во второй раз борцы не могли столкнуть друг друга с возвышенного места (в этом и заключается борьба), и распорядитель отвел их в сторону.
Японские борцы перед состязанием. С гравюры XIX в.
Когда борцы удалились и распорядитель прокричал имена других, из публики вышел человек и стал требовать продолжения борьбы. Он сопровождал свои слова криком и усиленною жестикуляцией. Публика смеялась, кричала; распорядители не соглашались, но пример заразителен, и у крикуна явились последователи. Оказывается, что эти господа держали пари и теперь не хотели успокоиться. Наконец, сами борцы решились потешить публику и вышли на арену. Наш крикун поклонился им до земли и от радости запрыгал и завертелся на месте. Новый взрыв хохота и восторженные крики. В антракте мальчики предлагали холодную воду со льдом, сладости, фрукты, отваренные в саке. Наконец, борцы встали в позицию, и после долгой борьбы один не удержался и полетел вниз. Восторга публики нельзя описать, но и выигравший не знал, что делать от радости. Он постукивал в свою жестянку и с торжеством показывал ее публике. Затем, обняв победителя, он пошел угощать его.
Борьба иногда кончается замечательно быстро, и побежденный летит кубарем вниз, иногда летят оба; иногда борьба длится дольше, и тогда распорядитель поправляет повязку и обмахивает борцов веером.
Во время антракта к нашему месту, где сидела вся хакодатская знать, подходили борцы и низко наклоняли свою голову, убранную шиньоном, который заканчивался каким-нибудь блестящим шариком. Эти борцы с выбритыми, добродушными, веселыми лицами уже кончили свое дело и пришли к нам чистые, вымытые после ванны. Недалеко от того места, где мы сидели, происходил их туалет. Им прислуживали женщины, и борцы без всякого стеснения расхаживали перед ними совсем голые. Затем глашатай прокричал что-то, и перед публикой прошла целая процессия борцов. Сначала прошли борцы с правой стороны. На них, кроме фундоши, был вышитые золотом передники. На одном переднике были вытканы буквы на другом — звери, на третьем — корабли. Такие передники стоят от 200 до 700 долларов. После этого прошла другая процессия и начался бой.
* * *
Вечером Ивамура пригласил меня на японский обед. Дом, в котором давался обед, находился среди обширного парка. Когда мы сняли обувь, то нас ввели в большую комнату без мебели. На циновках, покрытых еще большими коврами, в известном порядке были положены подушки. Самый почетный гость занимает центральное место в глубине залы. Смотря по рангу, размещаются другие. Хозяин, по японскому обычаю, занимает самое последнее место, у самого входа в комнату. Как только мы вошли и уселись, то перед каждым гостем появилась мусуме (девушка) в красивом цветном кимоно, с ярким поясом (оби). Стоя на коленях, она с поклоном поставила передкаждым чашечку с зеленым чаем, сладкими пирожками и японскими сластями. Затем следовали на лакированном подносе в лакированных чашечках несколько кушаний, но гости, знакомые с японскими обычаями, не дотрагиваются до них, пока хозяин не начнет есть. Обыкновенно до этого хозяин произносит коротенькую речь, в которой, в пренебрежительном тоне, говорит о своем обеде, извиняясь, что принужден давать гостям тухлое и скверное кушанье, но что он надеется на снисходительность своих гостей, и что они не откажутся отведать с ним саке и, таким образом, заглушить скверный вкус обеда. Этим церемония кончается, и все начинают обедать, но, вернее сказать пить. Кушаний много, и японцы едва прикасаются к ним, так как прежде всего идет питье саке с разными церемониями. Но прежде чем перейти к этим церемониям, позвольте мне сказать несколько слов о меню обеда, который состоит из многих перемен. Каждая перемена подается на отдельном подносе, на котором несколько кушаний в лакированных чашечках.
Каждая перемена или каждый обед начинается каким-нибудь супом, подаваемым в лакированной чашке, которую подносят ко рту и выпивают. Гораздо труднее справиться с твердою пищею, которую нужно есть палочками, и эта наука сопровождается всегда веселыми эпизодами. Обыкновенно учит вас гейша, которая назначена услуживать вам.
Обед, несмотря на массу перемен, в сущности легкий в полном смысле слова, и вы не встанете с отяжелевшим желудком, как в Европе, а скорее с тяжелою головою, так как вам приходится выпить большое количество саке. Хозяин должен подойти к почетному гостю, стать перед ним на колени и сказать: «позвольте мне выпить саке из вашей чашки». Гость отнекивается говорить, что ему совестно, но после всего этого берет чашку и, сполоснув ее в чистой воде, подает ее на ладони хозяину, который подносить ее ко лбу. Услужливая мусуме наливает туда саке, и хозяин выпивает ее, а затем, сполоснув чашку, подает гостю, который проделывает ту же церемонию. И так хозяин должен выпить с каждым гостем. Если гостей сорок, то на долю хозяина придется сорок чашек саке — довольно внушительное количество. Затем каждый гость делает такой же обход других присутствующих. После этих церемоний в головах у всех шумит, и люди, казавшиеся молчаливыми и скучными в начале обеда, делаются разговорчивыми и игривыми. Начинается игра в фанты, и проигравший должен выпить чашку саке. Это обыкновенно делается с гейшами, которых гости стараются подпоить и развеселить. После этого начинается уже разгул.
Когда саке выпито достаточно, и большая часть гостей уже навеселе, то приступают к настоящему обеду, т. е. к рису (последней перемене). После этого уже не пьют. Иногда во время обеда, а иногда и после обеда начинаются танцы и пение.
Семейная трапеза
* * *
После осмотра пенитенциарной колонии мы отправились в дом начальника, который очень любезно предложил нам поселиться у него. Это был японец очень приятной наружности и с большой, окладистой бородой. Так как это первый раз, что я поселился в японском доме, то я считаю уместным сказать несколько слов о том, как живут японцы в своем тесном семейном кругу.
С утра отодвигают деревянные ставни, и в доме вследствие этого, поднимается большой шум. Хозяйка прежде всего хватается за табак и закуривает маленькую трубочку. Трубка эта такая маленькая, что хватает только на одну затяжку. Затем она высыпает пепел и снова наполняет трубку табаком. Всякому, кто спал в японском доме, знаком этот стук трубок о пепельницу. Затем японка идет в ванную комнату и совершает свой туалет. Она чистит свои зубы деревянной щеточкой; при этом она и другие обитатели дома, совершающие свой туалет, откашливаются очень громко и производят такой шум, точно у них морская болезнь. Лица они не моют и только вытирают его щеточкою; женщины пудрятся, а губы мажут губной помадой.
Туалет японки очень несложный; он весь состоит из куска материи (имодзи), обернутого вокруг стана, (пояса) оби, потом кимоно.
Пока хозяйка одевается, прислуга ее уже вымела перышком пыль, поставила на хибачи маленький котелок с горячей водой и заварила чай, согрела какую-нибудь рыбу (тай или семгу). Затем начинается дневная жизнь. Женщины занимаются рукоделием, игрою на самсине, болтовней с соседками, чтением газет; мужчины — делами и возвращаются домой к вечеру. К тому времени в каждом приличном доме приготовляется ванна. Если есть гость в доме, то он идет туда первый, после него хозяин, а затем по порядку жена и кончает уже прислуга. Как же это, скажут, все купаются в одной и той же воде? Да, это так, но дело в том, что японцы не моются мылом, а скребут себя пемзой и, вылив на себя ушат воды, входят только на минутку в ванну. Но при всем этом купаться после других не особенно приятно, и когда бываешь в гостинице, то надо всегда спросить, не пользовался ли уже кто-нибудь ванной.
