буквально потрясала зрителей.
После «Вечного Жида» вся театральная Москва заинтересовалась «Габимой». Когда Евсекция открыла поход против «Габимы», требуя закрытия театра, «националистического и анти-советского», Горький и Луначарский выступили в ее защиту. За подписями Станиславского, Немировича-Данченко, Шаляпина, Волконского и других знаменитых деятелей театра Ленину был отправлен меморандум, в котором было сказано:
— «Русское искусство в долгу перед евреями, которые в эпоху царизма, из-за бесправия и притеснений, были лишены возможности развить свое национальное творчество. На высших ступенях художественное творчество общечеловечно, но оно не всегда коренится на собственной почве, и в своеобразии и многокрасочности художественных форм главное обаяние и притягательная сила искусства. Язык не может быть ни буржуазным, ни пролетарским, ни реакционным или прогрессивным. Язык — средство выражения человеческих мыслей. Нельзя заставить актера играть на языке, не созвучном его душе, не гармонирующем с персонажем, который актер воплощает. Важно, чтобы игра и сценическое воплощение нашли отклик в душах зрителя, и этого «Габима» достигает» ...
Ленин сделал пометку на меморандуме, что надо «Габиме» дальше дать возможность существовать. Помогла и статья Горького, писавшего, что еврейский народ вправе гордиться «Габимой». Станиславский сказал, что «еслиб не его седины, он стал бы изучать иврит», что «он счастлив, что внес свою скромную лепту и поддержал идею создания театра на этом чудесном языке».
После «Вечного Жида» труппа стала работать над постановкой «Дибука» С. Ан-ского в мастерском переводе Бялика. Прочтя по-русски пьесу Ан-ского, Вахтангов пришел в восторг. Ан-ский свою пьесу первоначально написал по-русски и предложил ее для постановки Московскому Художественному Театру. Станиславский, однако, считал, что актеры «Габимы» лучше передадут своеобразие «Дибука», чем актеры МХТа. Руководитель «Габимы» Цемах приступил к постановке «Дибука». Но для этого пришлось увеличить состав труппы. Приняли новых 15 студийцев, которым был прочитан курс лекций по театру, которых обучали также иврит и ряду предметов, связанных с театральной техникой.
«Дибук» «Габимы» стал театральной сенсацией в мировом масштабе. На генеральной репетиции «Дибука» присутствовали Станиславский, Качалов, Москвин, Мейерхольд, Михаил Чехов, Шаляпин, Горький, Марк Шагал. Танец нищих во втором акте вызвал подлинную овацию. Но и после сенсационного успеха «Дибука» борьба евсекции против «Габимы» продолжалась. Еврейские коммунисты добивались закрытия театра, как «сионистского гнезда». Вопрос о судьбе «Габимы» неоднократно обсуждался на митингах, на которых, однако, число сторонников «Габимы» значительно превышало ее противников из евсекции и газеты «Эмес». На этих митингах неизменно выступал Нахум Цемах, ратовавший за право «Габимы» играть на языке Библии с его своеобразным ритмом и исключительной звуковой красочностью. Такие пьесы, как «Вечный Жид» — говорил он — на иврит звучат неизменно выразительнее, чем на любом другом языке. Иврит придает постановке особый, ни с чем несравнимый колорит.
В конце концов «Габима» победила и была возведена в рагн государственного театра.
Труппа «Габимы» с первых же дней существовала в форме коллектива. Не только все участники коллектива получали равные оклады. Но принцип коллективного участия в руководстве театром распространялся и на чисто художественную часть. Пьесы принимались голосованием членов коллектива. Роли распределялись между актерами не по признаку дарований, а исходя из абстрактного «права» каждого члена коллектива на участие в пьесе. Материальной стороной дела ведал Цемах.
Уход, а вскоре и смерть Вахтангова были для «Габимы» большим ударом. Он — пишет Бэн Ари — был для «Габимы» большим счастьем, и то, что он так рано ушел из жизни и оставил нас было истинным несчастьем. В «Дибуке» «Габима», благодаря гению Вахтангова, была вознесена на театральные высоты, на которых ей было трудно удержаться. Пытались привлечь Мейерхольда, но это не удалось. «Габима» находилась в тупике. Не было ни художественного руководителя, не было и подходящей пьесы.
Поставили «Вечный Жид» в переработанном виде с музыкой Крейна и в декорациях Якулова. Пьесу ставил Мчеделов. Ровина в роли матери Мессии имела огромный успех. В Ленинграде на гастролях «Вечный Жид» имел больший успех, чем «Дибук». Известный Аким Волынский, как и А. Кугель (редактор «Театра и искусства») высоко ценили «Габиму». Волынский писал, что «Габима» несет с собой в мир «благую весть о новом еврейском искусстве».
Следующей постановкой был «Голем» известного в Америке еврейского поэта Г. Лейвика, который ставил Вершилов из МХТа, еврей, уроженец Бессарабии, ученик Станиславского и Вахтангова. В «Големе» выдвинулись актеры Мескин и Чемеринский. Музыку к пьесе написал Мильнер. «Габима» перешла в новое здание в Армянском переулке, где зрительный зал уже был на 600 мест. Советский Государственный Художественный Комитет, после премьеры, наложил запрет на постановку «Голема», в которой фигурируют раввины, злые духи, Мессия. После переговоров внесли кой-какие изменения, и «Голем» был снова разрешен.
Следующей после «Голема» постановкой «Габимы» была пьеса «Сон Якова» Рихарда Бэра Гофмана с музыкой Мильнера и декорациями Фалька. Поставил пьесу режиссер МХТа Сушкевич. В этом спектакле выдвинулся как певец Изо Голанд, потом перешедший в берлинскую оперу.
Последней пьесой, которую «Габима» поставила в Советской России, был «Потоп» Бергера, в котором выделились комедийная актриса Хаеле Гробер, Барац, Шнейдер и Иткин. «Дибук» в Советской России выдержал всего свыше 300 спектаклей...
24-го января 1926 года труппа «Габимы» покинула Советскую Россию. Первые спектакли за границей состоялись в Риге, откуда началось турне по Европе и Америке, где труппа вскоре распалась. Распад был вызван целым рядом внутренних споров. Часть труппы осталась в Америке во главе с Цемахом. Другая часть с 1928 года осела в Тель-Авиве, где наряду с пьесами израильских авторов ставила также пьесы «бродвейского» жанра. Среди актеров «Габимы» Московского периода остались Ровина, Мескин, Бертонов и некоторые другие. Инициатор «Габимы» Нахум Цемах скончался в Нью Норке в 1939 году.
Уже первое европейское турне «Габимы» в 1926 году принесло театру большую славу. По поводу представления «Дибука» в Мюнхене Томас Манн сказал, что «впечатление от этого спектакля никогда не изгладится из его памяти».
«Нью Норк Таймс», после первого турне «Габимы» по Америке, писал, что «никакой театральный спектакль не проявил столько оригинальности и дерзаний в выделении деталей, как спектакли «Габимы». Наши театры могут поучиться у «Габимы» искусству «оркестровки». Критик лондонского «Таймса» писал, что «режиссер, художник, композитор и актеры «Габимы» создали спектакли художественной цельности, редкой в театральной действительности».
«Сондей Пикчуриэл» в Лондоне писал: «На спектакле «Габимы» жалеешь, что не владеешь иврит. Это большое театральное событие; эмоциональная игра и художественная законченность «Габимы» достойна кисти Рембрандта».
В. АЛЕКСАНДРОВА. ЕВРЕИ В СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Евреи в советской литературе — многосторонняя тема: она обнимает вопрос и о евреях русских писателях, о степени их связанности с еврейством, и
