Первый налет пришлось прервать, потому что пилоты из-за дыма и пыли не могли различить, где – свои, а где – враги. Но в полдень и после него последовали еще две волны со 124 самолетами «Ju-87» в первой и 76 «Ju-88» во второй. На позиции храбрых французов обрушилось 140 тонн бомб, и на этот раз бомбежка была точной. Еще до того, как рассеялась пыль, пехота и саперы бросились в атаку.
Для защиты бомбардировщиков в воздухе находились 168 «мессершмитов», и они впервые в Африке столкнулись со «спитфайрами». Марсель добавил на свой личный счет еще четыре самолета, доведя его до восьмидесяти одного. Этой ночью генерал Кениг с частью гарнизона вырвался из осажденной крепости и пробился к британским окопам. А на следующее утро, 11 июня, Бир-Хашейм поднял белый флаг.
Роммель наконец-то обезопасил свой тыл. Последующие три дня он продвигался на север позади британского фронта Газала, а 14-го генералу Ритчи пришлось отвести свои дивизии назад. Битва при Мармарике завершилась. Часть войск Содружества была переброшена в Тобрук, а основная масса, обходя Бир-Хашейм, быстро отступала далее на восток. Явно не обращая внимания на Тобрук, остававшийся невзятым на левом фланге, Роммель продолжал преследование разбитого врага в направлении египетской границы.
А тем временем Марсель и его эскадрилья 3/JG 27 продолжала вести бои в своем стиле. Неделю назад получив от Кессельринга дубовые листья к Рыцарскому Железному кресту, он каждый день был в бою и всегда на одной и той же машине с желтым номером «14». В шутку он пообещал своей аэродромной группе выплачивать пятьдесят лир за каждый сбитый самолет при условии, что каждое утро они будут возвращать ему самолет в отличном состоянии. Но его техник по вооружению Шульце добродушно заметил:
– Забудьте об этом, господин обер-лейтенант, иначе станете бедняком!
Теперь он летал с немыслимой аккуратностью, казалось, его машина отвечала автоматически и немедленно на каждый его каприз, а он в это время сосредоточивался исключительно на своих противниках. Сейчас немногим из них удавалось уйти от него после боя. В воздушных сражениях над отступающей британской армией возле Эль-Адема Марсель вновь сбил за один день 15 июня четыре самолета. Его личный счет дошел до девяноста одного самолета, а в Geschwader стали заключать пари, когда он достигнет сотни.
– Йохен, когда будешь получать мечи к ордену? – как-то вечером спросил его коллега, когда они сидели у командира.
– Послезавтра в полдень, – со смехом ответил Марсель.
Для любого другого это бы выглядело издевкой, но «наш
Йохен» (как они между собой называли худощавого блондина) не портился от успехов и был дружен со всеми, начиная с командира.
На следующее утро 3-я эскадрилья в двух вылетах не встретила противника. После полудня снова был вылет истребителей на задание, после которого им надлежало садиться на недавно захваченный аэродром в Газале. Когда вечером прибыли группы наземного обслуживания, их встретил 2-й номер Марселя сержант Петген радостным восклицанием:
– Он снова сбил четыре самолета!
Петген, в чьи обязанности входил учет сбитых его командиром самолетов, подтверждал их крушение и время, и товарищи его в шутку называли «летающим компьютером». Но на деле он не раз спасал Марселю жизнь, предупреждая его о том, что на хвосте сидит вражеский истребитель. А Марсель часто возвращал долг, спасая своего ведомого в схожих ситуациях. И вот, когда счет дошел до девяноста пяти, а до обещанного срока оставался один день, атмосфера в JG 27 накалилась.
17-го всю Geschwader отправили в еще один налет с намерением перехватить низко летающие британские самолеты, которые причиняли немало неприятностей авангарду германской армии, особенно 21-й танковой дивизии. Они даже нанесли удары по аэродрому в Газале, выведя из строя семь «Ме-109» из JG 27.
В 12.35 вернулся Марсель со своим звеном и, низко пролетев над своей авиабазой, трижды покачал крыльями. Потом самолеты сделали еще один круг и еще три раза качнули крыльями. Это означало, как ни невероятно, что Марсель достиг сто первой победы!
Все побросав, люди ринулись навстречу заруливавшим на стоянку истребителям, намереваясь вытащить пилота и понести его на руках. Первым на крыло ступил его техник-механик Майер, но, когда он попытался расстегнуть ремни, Марсель устало отодвинул его в сторону. Его лицо было пепельно-серого цвета и как будто окаменело, и, когда он медленно выбрался из кабины, его брови были покрыты потом. Вдруг все поняли, что он вот-вот рухнет. Накопившееся напряжение от полета и боя, убийства без перерыва внезапно лишили его всех сил.
Наконец, все еще дрожащими руками он взял сигарету и стал чем-то похож на веселого молодого летчика-истребителя, которым все его знали. Но когда он докладывал своему командиру, майор Ньюуман сказал ему:
– Ты сейчас же уходишь в отпуск!
Марсель пытался возражать. Сейчас, перед самым Тобруком, в разгар наступления, когда нужен каждый человек? Но Ньюуман не уступал:
– Отстраняю тебя от полетов! Более того, тебя вызвали в Ставку Гитлера для вручения твоих мечей.
Благодаря кассиру в Дерне в его расчетной книжке все еще оставалось свободное место. Прошло два месяца. Но только через две недели битва в Северной Африке достигла решающего рубежа.
После падения британской крепости Эль-Адем 17 июня 1942 года итальянская бронедивизия «Ариете» и весь Африканский корпус рвались к египетской границе. Роммель оставил Тобрук в своем тылу нетронутым. Но базу Королевских ВВС в Гамбуте надо было взять прежде всего.
18 июня она была захвачена, а британский аэродромный персонал ускользнул в последний момент. Теперь, когда прямое сопротивление в воздухе было сломлено, Роммель быстро развернулся и ударил по Тобруку сзади.
В этот раз наступление было согласовано с налетами люфтваффе. 20 июня в 5.20 пикирующие бомбардировщики «Ju-87» из StG 3 совершили первый налет. Бомбы разорвали проволочные заграждения на юго-востоке и пробили брешь шириной в полмили в минных полях. В них сразу же устремилась германская и итальянская пехота. Потом появились «Ju-88» из LG 1, которые принялись бомбить вражеские артиллерийские позиции на фронте перед острием германского наступления. А затем последовали «Ме-110» из III/ZG 26, пустившие в ход свои пушки против пулеметных и противотанковых опорных пунктов.
И тут настала очередь истребителей-бомбардировщиков «Фиат CR-42» из соединения «Сетторе Эст» полковника Грандинетти. Наконец, полтора часа спустя после первой атаки вновь прилетели «Штуки». И так продолжалось, пока самолеты волна за волной «размягчали» узкий сектор для наступления войск «Оси», пока дымовые шашки отмечали точки дальнейшего продвижения и фланги, а направление залпов указывало объекты, подлежащие атаке с воздуха.
После ожесточенного рукопашного боя пало внешнее кольцо обороны, а в 8.00 саперы начали наводить мосты через широкую противотанковую траншею. К полудню танки достигли перекрестка Сиди-Махмуд, и Роммель был уже готов проникнуть в самое сердце Тобрукского бастиона.
Теперь люфтваффе принялось за форты Пиластрино и Соларо, аэродром и портовое судоходство. Командир гарнизона, южноафриканский генерал Клоппер бомбежками был изгнан из своего штаба и потерял всякую связь со своими войсками. В тот вечер он доложил в Каир, что положение безнадежно. На следующее утро Роммель победно въехал в Тобрук, а в 9.20 генерал Клоппер капитулировал. Выдержав двадцать восемь недель атак в 1941 году, Тобрук пал в течение двадцати восьми часов в 1942-м.
Повышенный до звания фельдмаршала, Роммель находился в зените славы. Но, несмотря на почти четыре недели непрерывных и жарких боев, его войска так и не получили отдых. Он продолжал гнать их на восток. Ему хотелось дойти до Каира и одержать полную победу. И казалось, шанс для этого был.
26 июня, когда Африканский корпус был у ворот Мерса-Матрух, был сделан, как мы уже видели, выбор между Мальтой и Каиром. На знаменитом совещании фельдмаршалов в Сиди-Барани между Роммелем и Кессельрингом от Германии и итальянцами Бастико и Кавальеро Роммель ручался дойти до Нила за десять дней.
– Британцы бегут, – заявлял он. – Мы не должны дать им шанс на перегруппировку. Позднее наступление на дельту Нила потребует больших сил и больших жертв. На данный момент мы обеспечены большим запасом материалов, захваченных в Тобруке. Нам надо собрать все силы, особенно люфтваффе, в одну решающую точку. И мы там – в Египте.
Кессельринг с этим не согласился. По его мнению, если продолжать наступление, то надо избавиться от проблемы снабжения, которая все еще не решена.
– Люфтваффе, – сказал он, – крайне нуждается в отдыхе. Мои экипажи измотаны до предела, а самолетам нужен ремонт. Как летчик, я заявляю, что будет безумием рваться в бой с врагом, чьи авиабазы до сих пор не пострадали. Ввиду жизненно важной роли, которую люфтваффе призвано играть, я должен даже по одной этой причине возразить против марша на Каир.
