Показательно, что, хотя все официальные документы выдавались от имени великого князя (в ту пору несовершеннолетнего), для нормального функционирования бюрократической системы вовсе не требовалось его фактического участия в ведении дел. Из 65 случаев, когда нам известно, кто именно распорядился выдать грамоту, лишь в двух зафиксировано приказание самого государя (табл. 2, строки 38 и 42). На жалованной грамоте Антониеву-Сийскому монастырю от 6 февраля 1545 г. (дошедшей до нас в копии конца XVI — начала XVII в.) была сделана помета: «А приказа ся нову грамоту дати сам князь великий»[1383]. Можно предполагать, правда, что и в этом случае решение было подсказано 14-летнему государю присутствовавшими при этом опытными администраторами — дьяком Истомой Ноугородовым (его имя также значилось на обороте грамоты) и, вероятно, казначеем (И. И. Третьяковым?): в тексте грамоты пункт о подсудности грамотчика сформулирован так: «…а кому будет чего искати на игумена Онтония з братьею и на их слугах и на крестианех… он бь[е]ть челом мне, великому князю, на них или нашему казначию», и далее: «…а сужу их яз, княз великий, или нашь казначей»[1384]. Тем не менее факт участия «самого» юного государя в процедуре выдачи жалованной грамоты показался дьякам достойным особого упоминания.
Второй подобный случай относится к 20 декабря 1545 г.: на выданной в этот день жалованной обельно-несудимой грамоте Троице-Сергиеву монастырю имелась помета, воспроизведенная в списках XVII в. (подлинник грамоты не сохранился): «приказал князь великий»[1385].
Еще более редкая помета читается на обороте жалованной грамоты переславскому Троицкому Данилову монастырю от 27 мая 1540 г., сохранившейся в подлиннике: «приказали дати все бояре»[1386]. Эта надпись отражает отмеченную в предыдущих главах общую тенденцию к принятию коллегиальных решений в форме «приговора всех бояр», получившую развитие с начала 1540-х гг. в обстановке яростной борьбы при дворе между представителями различных княжеских и боярских кланов: никто из них не мог добиться подавляющего перевеса над соперниками, что подталкивало придворную верхушку к поиску компромисса. В административно-хозяйственной сфере, к которой относилась выдача грамот, указанная тенденция проявилась в незначительной мере — помета на грамоте 1540 г. остается единственной в своем роде, — однако в сфере суда и во внешней политике коллегиальные решения получили значительное распространение (подробнее о генезисе и развитии формулы «приговор всех бояр» пойдет речь в следующей главе).
Несколько грамот было выдано по приказу одного из бояр (кн. И. В. Шуйского, кн. П. И. Репнина-Оболенского: см. строки 1, 5, 6, 11, 29 в табл. 2), но, судя по имеющимся данным, обычный порядок был иным: в абсолютном большинстве известных нам случаев (56 из 65) грамоты были выданы по распоряжению дворецких или казначеев. Именно дворцовое ведомство и Казна были тем местом, куда сходились нити судебного и административно-хозяйственного управления страной. Отдельные территории находились в ведении областных дворцов (тверского, дмитровского, углицкого, рязанского, новгородского). Пометы на жалованных и указных грамотах 30–40-х гг. XVI в. служат прекрасным источником для изучения персонального состава дворецких и казначеев, дополняя сведения по этой проблеме, имеющиеся в научной литературе[1387]. Так, выясняется, например, что в ноябре 1543 г. обязанности казначеев исполняли совместно И. И. Третьяков и И. П. Головин (табл. 2, строки 30, 31). Новым является и упоминание в сентябре 1544 г. И. С. Воронцова в качестве тверского дворецкого (там же, строка 35) — ранее имевшиеся сведения о его пребывании в этой должности относились только к 1545 г.[1388] Важно и ранее не известное указание на дворечество И. И. Хабарова (уже с боярским чином!) в марте 1546 г. (там же, строка 44).
Приведенными фактическими данными отнюдь не ограничивается значение анализируемых помет как источника по истории центрального управления 30–40-х гг. XVI в. Их информативная ценность существенно повышается при сопоставлении со статьями формуляра грамот, на обороте которых они были сделаны. Особенно интересные результаты дает изучение несудимых грамот с дорсальными надписями указанного типа. Формуляр несудимых грамот обычно содержал статью о подсудности грамотчика только суду великого князя (царя) или — далее возможны варианты — боярина введенного, дворецкого, казначея или иного высокого должностного лица. Логично предположить, что между формулировкой этой статьи в грамоте и содержанием сделанной на ее обороте пометы о том, кто именно приказал ее выдать, должна была существовать взаимосвязь. Для проверки этого предположения выберем из табл. 2 информацию, относящуюся к несудимым грамотам, и сопоставим ее с формулировками статьи о подсудности грамотчика в тексте этих грамот. Результаты этого сопоставления отражены в табл. 3.
Таблица 3.
Юрисдикция дворцовых чинов (по жалованным несудимым грамотам 30–40-х гг. XVI в.)[1389]
№ п/п Дата Грамотчик Кому подсуден грамотчик (статья формуляра) Кто приказал выдать грамоту (помета на обороте) № строки в табл. 2 1 янв. 1535 Троицкий Махришский м-рь «сужу яз сам, князь великий, или мой боярин введеной» боярин кн. И.В. Шуйский 1 2 4.11.1535 Симонов м-рь «сужу яз, князь великий, или мой дворетцкой» дворецкий кн. И.И. Кубенский 2 3 13.08.1538 введенный дьяк Иван Шамский «сужу яз, князь великий, или мой боярин введеной» боярин кн. И.В. Шуйский 5 4 13.07.1539 Вологодский Комельский м-рь «сужу яз, князь великий, или наш дворецкой» дворецкий Иван Михайлович [Юрьев] 7 5 27.05.1540 Троицкий Данилов м-рь –[1390] «приказали дати все бояре» 14 6 2.02.1541 Соловецкий м-рь «сужю яз, князь великий, или мой боярин введеный» казначей И.И. Третьяков 18 7 4.03.1541 Никольский Двинский м-рь «сужю яз, князь великий, или нашь казначей» казначей И.И. Третьяков 19 8 21.03.1541 Евфимьева пустынь «сужу яз, князь великий, или мой дворетцкой» боярин и дворецкий кн. И.И. Кубенский 20 9 янв. 1542 Серпуховский Высоцкий м-рь «сужу яз, князь великий, или мой дворецкой» боярин и дворецкий кн. И.И. Кубенский 23 10 16.02.1542 жители вол. Кереть и Ковда суд «на Москве перед нашим казначеем» казначей И.И. Третьяков 24 11 окт. 1542 Николаевский Корельский м-рь «сужу яз, князь великий, или наш казначей» казначей И.И. Третьяков 27 12 16.03.1543 Троицкий Махришский «сужу яз, князь великий, или мой боярин введеной, у которого будет матери моей великой княгини дворец в приказе» боярин князь П.И. Репнин-Оболенский 29 13 март 1544 Каргопольский Челменский м-рь «сужу аз, князь великий, или наш казначей» казначей И.И. Третьяов 33 14 20.04.1544 крестьяне дворцового с. Андреевского попрошатаев велено ставить перед «дворецким дмитровским, у кого будет Дмитров в приказе» окольничий и дворецкий дмитровский В.Д. Шеин 34 15 1.09. 1544 Троицкая Ионина пустынь «сужу яз, князь великий, или мой дворецкой тферской, у кого будет Романов и Пошехонье в приказе» боярин и тверской дворецкий И.С. Воронцов 35 16 февр. 1545 (?) Двинский Михаило-Архангельский м-рь «сужу яз, князь великий, или наш казначей» казначей И.И. Третьяков 37 17 6.02.1545 Антониев Сийский м-рь «сужу их яз, княз великий, или нашь казначей» «А приказа ся нову грамоту дати сам князь велики» 38 18 6.07.1546 Вологодская Глубокоезерская пустынь «сужу яз, князь великий, или мой дворецкой» казначей И.И. Третьяков 46 19 5.10.1546 Симонов м-рь «сужу яз, князь велики, или нашь дворецкой» казначеи И.И. Третьяков и Ф.И. Сукин 48 20 30.01.1547 Вассианова Строкинская пустынь «сужю яз, великий царь и государь, или наши казначеи» казначеи И.И. Третьяков и Ф.И. Сукин 50 21 15.10.1547 попы и дьяконы дворцовых сел «сужу яз, царь и великий князь, или мой дворецкой Болшего дворца» дворецкий Данило Романович [Юрьев] 55 22 28.10.1547 Торопецкий Троицкий м-рь — «приказал Андрей (?) Ивановичь Третьяков да Федор Ивановичь Сукин» 56 23 6.04.1548 Троице-Сергиев м-рь «сужю яз сам, царь и государь и великий князь, или мои казначеи» казначеи И.И. Третьяков и Ф.И. Сукин 59 24 3.07.1548 Кирилло-Белозерский м-рь — казначей Ф.И. Сукин 60 25 5.07.1548 Глушицкий м-рь «сужу яз сам, царь и великий князь, или мой дворецкой рязанской, у кого будет Вологда в приказе» рязанский дворецкий П.В. Морозов 61 26 15.07.1548 Корнильев Спасо-Преображенский м-рь «сужу их яз, царь и великий князь, или мой дворетцкой» боярин и дворецкий Д.Р. Юрьев 62 27 25.08.1548 Важский Богословский м-рь «их судят на Москве наши казначеи» казначеи И.И. Третьяков и Ф.И. Сукин 63
Как видим, между пунктом о подсудности грамотчика и статусом должностного лица, приказавшего выдать грамоту, действительно существовала взаимосвязь. В грамотах, выданных по распоряжению боярина кн. И. В. Шуйского, судьей высшей инстанции именуется, наряду с самим великим князем, боярин введенный. Если же грамота выдана по приказу дворецкого кн. И. И. Кубенского, то в той же формуле вместо боярина введенного фигурирует дворецкий. Аналогичные изменения претерпевает эта клаузула в случае, если грамоту выдал казначей; причем если в выдаче грамоты участвовали два казначея (И. И. Третьяков и Ф. И. Сукин), то и в самой грамоте в соответствующем месте употребляется множественное число: «сужю яз сам, царь и государь, и великий князь, или мои казначеи».
