За последние два столетия так называемый гомеровский вопрос был предметом изучения специалистов различного направления: литература по этому вопросу насчитывает тысячи названий. Действительно, история гомеровского вопроса представляет собой длинную вереницу гипотез, сомнений и построений. В истории критики «Одиссеи» главное место занимают немецкие исследователи Кирхгоф и Вольф. Под влиянием этих двух ученых и сложились все последующие гипотезы. Так, школа Вольфа придерживалась мнения, что «Илиада» и «Одиссея» являются механическим соединением многих песен, совершенным постепенно различными аэдами. Для разрешения научных дискуссий историков и филологов проводились многочисленные исследования языка поэм, анализировалась их композиция, тщательному рассмотрению подверглась чуть ли не каждая строка произведения. Данные этих исследований затем сравнивались с эпосами других народов, археологическими памятниками микенского и следующих за ним периодами греческой истории. Однако некоторую безнадежность всем этим поискам придает тот факт, что многие ученые, рассматривая поэмы, исходят с позиций и понятий другого времени и другого общества. Они требуют от них композиционной, логической стройности. Нельзя забывать, что «Илиада» и «Одиссея» были подготовлены в свою очередь многочисленными предыдущими опытами певцов, типичными представителями которых являются в гомеровских поэмах образы Фамириса, Демидока, Фемия. Имя Гомера, таким образом, завершает продолжительный период творчества, в котором складываются образы богов и героев, песни о современных и прошлых событиях и личностях, разрабатывается язык для литературных целей, устанавливается стихотворный размер и разнообразные так называемые принадлежности эпического вида поэзии.
Внимательное изучение текстов «Одиссеи» и «Илиады» показали, что дистанция, отделяющая Гомера от предшествующей ему микенской героической поэзии была огромна и речь может идти лишь об усвоении создателем или создателями поэм случайных элементов более древней художественной традиции. Однако все исследователи соглашаются с тем, что в поэмах можно проследить ряд наслоений различных эпох, что является свидетельством длительного времени их складывания. Отдельные излагаемые моменты можно отнести к домикенской эпохе, также отношения и быт, характерные для микенской эпохи. Однако в большей части других эпизодов нашел отражение так называемый гомеровский период, который обычно датируют XI–IX вв. до н. э. Наконец, в поэмах нашел известное отражение и еще более поздний период VIII–VI вв. до н. э., непосредственно предшествующий или уже совпадающий со временем их первой записи. Все эти напластования переплетаются между собой совершенно причудливым образом. Зачатки гомеровского эпоса сложились до переселения монян в Малую Азию, еще в европейской Элладе, преимущественно в Фессалии и Аргосе. В пользу этого свидетельствует и стихотворный размер, которым написаны поэмы, — гексаметр, и язык эпоса. Возможно именно от этого периода в эпическом языке сохранилось значительное число эолийских форм в ионическом диалекте греческого языка. Однако создание «Илиады» и «Одиссеи» свершилось в Малой Азии, вероятнее всего, в Смирне, со смешанным эолоионическим населением. Именно язык поэм и единство характеристики героев служит главным доводом в пользу единства автора обоих произведений. Несомненно также и то, что в основу поэм лег так называемый «троянский цикл» преданий, который перерабатывался в течение нескольких столетий, еще до того, как его отдельные эпизоды послужили основой для составления гомеровских поэм (вероятно, конец IX или начало VIII в. до н. э., так как позднейшие киклические поэты, писавшие свои поэмы с 1-й олимпиады имели перед собой «Илиаду» и «Одиссею» примерно в теперешнем виде).
Несоответствие описаний микенской эпохи и упоминаний о технике обработки железа, сосуществование централизованной царской власти и родовой общины и другие детали в тексте поэм требуют от историка большой осторожности с материалом эпоса. Используя Гомера, мы всегда должны помнить, что перед нами не исторический документ в строгом значении этого слова, а художественное произведение.
В сочетании с исследованиями памятников археологии мы можем установить основные вехи истории Эллады этого периода и считать поэмы достаточно достоверными источниками. Ученые давно обратили внимание на то, что памятники микенской культуры неизменно находят в тех местах, которые упоминаются в эпосе, тогда как в местах, эпосу не знакомых, они как правило не встречаются. Однако не стоит чрезвычайно увлекаться поисками в эпосе черт микенской эпохи, так как их значительно меньше, чем полагалось ранее.
Раскопки показали, что археологические памятники раннежелезного века, что были найдены на территории Греции, резко отличаются от памятников микенской культуры. Исследования показали, что катастрофа, постигшая микенскую цивилизацию в XIII–XII вв. до н. э. отбросила Грецию на несколько столетий назад, почти в то же состояние, в котором она находилась в начале II тысячелетия до н. э. Основная отличительная черта греческой материальной культуры XI–X вв. до н. э. — удручающая материальная бедность, за которой скрывались резкое падение жизненного уровня населения и резкий упадок производительных сил страны. Микенские дворцы и цитадели были заброшены и лежали в развалинах. Даже в Афинах, не пострадавших от дорийского нашествия, Акрополь был покинут жителями и долгое время оставался незаселенным. Основным видом археологических памятников конца II и начала I тысячелетия являются не монументальные купольные гробницы, а кладбища рядового населения. Погребения гомеровского периода, как правило, чрезвычайно бедны. Весь их инвентарь составляют обычно несколько глиняных горшков, железный меч или нож, наконечники стрел и копий в мужских могилах и дешевых украшений — в женских. В них практически отсутствуют драгоценности, художественные изделия, предметы чужеземного, восточного происхождения столь частые в микенских погребениях. Постройки этого периода не сохранились. Почти все они были деревянными или сложенными из необожженного кирпича. Создается впечатление, что греки разучились строить здания из каменных блоков, как это делалось в предшествующую эпоху. Остались лишь выложенные из камня фундаменты, по которым можно представить конструкцию дома и его внешний облик. Чаще всего это была небольшая хижина с примитивным очагом в центре, земляным полом и тростниковой или соломенной крышей.
По общепринятой археологической периодизации, на рубеже XII и XI вв. до н. э. начинают появляться украшения, изготовленные из железа. Позднеэлладская керамика упрощается, гончарные изделия очень грубы по форме, небрежно сформированы, лишены элементарного изящества. Их росписи крайне примитивны и невыразительны. Как правило, в них повторяется мотив спирали — один из немногих элементов декоративного убранства, унаследованный от микенского искусства. В XI–X вв. до н. э. появляются уже не привозное, а изготовленное на месте железное вооружение. Керамика предшествующего периода сменяется керамикой, так называемого геометрического стиля. Он безраздельно господствовал в росписи сосудов. Незатейливый геометрический узор, состоящий из треугольников, ромбов, квадратов, концентрических кругов заменил изысканный рисунок и колорит. Примерно в это же время наряду с погребением умерших быстро распространяется обычай кремации покойников. Между 950 и 850 г. начинается широкое изготовление орудий труда из железа. Во II половине IX в. — начале VIII в. происходит дальнейшее распространение железа и совершенствование керамики: из элементарных геометрических фигур начинают создаваться многофигурные композиции, изображающие сцены войны, погребения, скачек на колесницах и т. д. Своим схематизмом и примитивизмом они напоминают детские рисунки или вышивки на полотенцах. От великого искусства критских и микенских дворцов их отделяет целая пропасть. В это же время вновь появляются погребения без кремации.
Глиняные сосуды позднеминойского периода. Из Гурпии, Палекастро и Киосса. Остров Крит.Основными археологическими источниками по гомеровскому периоду являются памятники, найденные при раскопках Некрополя на о. Саламин, в афинском Керамике, Коринфе и в Тиринфе.
Эллинские племена на рубеже II и I тысячелетий
Рубеж II и I тысячелетия был временем, когда вся восточная часть Средиземноморья была потрясена рядом переселений первобытных народов. Переселение греческих племен можно было наблюдать и ранее, оно началось еще в период расцвета Микен, и носило в основном торговый характер. Переселение дорян началось примерно в XIII–XII вв. до н. э. и закончилось в основном в XI в. до н. э. С ним завершились и основные этнические процессы в Эгейском бассейне. Оно вызвало довольно значительные изменения в этническом составе населения областей по побережью Эгейского моря. Оно проходило в несколько этапов и осуществлялось сразу по многим направлениям. В первую очередь были захвачены острова Эгейского моря, в гомеровских поэмах первые сведения о дорянах связаны с островами Крит и Родос. Таким образом, можно предположить, что первые этапы дорийского переселения были таковы: из Южной Македонии одни из дорян двинулись по морю на острова Крит и Родос, а другие — сухопутным путем в Фессалию и Эпир. Изгнанные из Эпира греческие племена перешли Пиня и хлынули на равнины Фессалии, в долину реки Пеней. Фессалийцы были одним из северо-западных племен. Согласно греческим легендам, фессалийцы вытеснили беотов, и те направились дальше на Юг — в нынешнюю Беотию.
