Высший совет, в который вошли каджарский принц, депутаты разогнанного меджлиса, бывшие министры, религиозные авторитеты, крупные купцы и саррафы (менялы) принял решение о низложении шаха Мохаммеда-Али, а новым шахом был провозглашен его двенадцатилетний сын Ахмед. Регентом стал предводитель царствующего племени Каджар, либерально настроенный Мирза Али-Реза хан Азуд оль-Мольк.
Свержение шаха в известной степени устраивало Лондон, но совершенно не устраивало Петербург. В северные районы Персии были введены небольшие отряды русских войск. Еще летом 1907 г. по Мариинской водной системе с Балтики перешли на Каспий миноносцы «Пылкий» и «Пронзительный». Их появление у персидских берегов произвело фурор. П. Стрелянов писал: «В 1907 году, на Энзелийском рейде, появился русский миноносец и стал на якорь. На другой день, утром, был день тезоименитства Государыни Императрицы. Командир миноносца произвел установленный салют. При первых выстрелах Энзели опустело. Жители бросились в погреба, часть их поспешно, в лодках и пешком, направились по дороге к Решту»{185}.
Русские войска заняли города Тебриз, Решт и Энзели. В марте 1912 г. генерал-майор Редько штурмом взял Мешхед. Британские войска, в свою очередь, заняли Бушир, Шираз и несколько других городов Южной Персии.
24 декабря 1911 г. персидское правительство и регент, опираясь на бахтиар, разогнали меджлис, а затем и все демократические организации. Персидская революция была окончательно подавлена. Монархия и феодальное землевладение уцелели в Персии при прямой поддержке России и Англии.
20 марта 1912 г. персидское правительство официально признало русско-английское соглашение 1907 года о разделе Персии на сферы влияния. Согласно этому соглашению, подписанному 18 (31) августа 1907 г. в Петербурге, сферой интересов условно обозначалась территория в Персии к северу от линии Карс — Ширин — Исфахан — Иезд— Хакк и до точки стыка русской, персидской и афганской границ. В эту зону Англия не должна была вступать и домогаться там политического, экономического, торгового, транспортного и других видов влияния и преимуществ. Сферой английских интересов определялась область в Персии к югу от линии, идущей от афганской границы через Газик — Бирдженд — Керман и оканчивающаяся в Бендер-Аббасе, в которую Россия не должна была вступать и домогаться там каких бы то ни было интересов. Территория между этими линиями объявлялась временно нейтральной, где стороны должны действовать только по предварительной договоренности.
Реализация соглашения 1907 года в 1912 г., естественно, не привела к идиллии в отношениях русских и британцев в Персии. Так, большим «камнем преткновения» стала деятельность «Англо-Персидской компании» в нейтральной зоне. Тем не менее после 1912 г. англичане стали проявлять куда меньше агрессивности, чем раньше. Их уже мало волновало, что русские войска стоят в Казвине в нескольких дневных переходах от Тегерана.
Как видим, Лондон энергично отстаивал свои интересы в Персии, но в то же время воздерживался от прямой конфронтации с Россией.
Любопытно, что переговоры Лондона и Петербурга шли не только на дипломатическом уровне. Великий князь Александр Михайлович, женатый на родной сестре Николая II Ксении, давно облюбовал для себя и своей семьи уютный французский курорт Биарриц на берегу Атлантического океана. Там же постоянно отдыхали члены британского королевского дома.
Весной 1907 г. в Биарриц приезжает «дядя Берти» — английский король Эдуард VII. Берти был женат на Александре Датской, дочери «общеевропейского тестя» короля Кристиана IX, которая приходилась родной сестрой вдовствующей императрице Марии Федоровне. Александр Михайлович на редкость тепло отозвался о своем дальнем родственнике: «Ксения была племянницей его жены, королевы Александры, и наши отношения всегда отличались большой теплотой даже тогда, когда Британия поддерживала Японию во время войны с Россией. Король Эдуард поселился в "Отель де Палэ". Местное население относилось к нему с особою теплотою, сам он, приехав инкогнито, наслаждался свободной жизнью в Биаррице, быстро завоевав всеобщие симпатии».
Увы, мемуары великого князя Александра Михайловича во многом являются лишь ширмой для прикрытия истинных событий. Шарм короля, его остроумие и игра в гольф были совсем не главными в его отношениях с русским великим князем.
Их отношения не ограничивались выпивкой, спортом и женщинами. Тут Александр Михайлович вновь лукавит в своих мемуарах. Начну с того, что обе титулованные особы были масонами высших градусов. Эдуард стал великим магистром английских масонов еще в 1874 г., будучи принцем Уэльским. Правда, он сложил с себя полномочия в 1902 г. после вступления на престол.
Что же касается Александра Михайловича, то он стал масоном еще в конце XIX века вместе со всеми своими братьями. О русских масонах XIX—XX веков написаны сотни книг, но достоверной информации, содержащейся в них, хватит лишь на тоненькую брошюрку. Эти ребята не оставляли после себя резолюций, протоколов съездов и конференций, списков членов президиумов, центральных комитетов, что было свойственно тогда социалистическим партиям. Все делалось исключительно «под ковром», решения принимались устно.
В своих беседах два высокопоставленных масона не могли не коснуться направления внешней политики России после японской войны. Россия оказалась на перепутье — с кем идти дальше? С союзной Францией, которая предала ее в ходе войны, или с Германией, которая активно помогала ей в борьбе с японцами?
Началась «дипломатия яхт». 10—11 июля 1905 г. в шхерах у Бьёрке на яхте «Полярная Звезда» состоялась встреча Николая II и Вильгельма. Там кайзер уговорил царя подписать союзный договор. Однако через несколько дней под давлением министров и сановников (среди которых было много масонов) Николай II дезавуировал этот договор. 21 июля 1907 г Николай II нанес ответный визит кузену Вильгельму, прибыв на яхте в порт Свинемюнде. На сей раз свидание императоров прошло с большой помпой, но оказалось политически бессодержательно.
Есть все основания полагать, что провал переговоров в Свинемюнде был предрешен не в последнюю очередь в тихих беседах двух масонов в Биаррице.
18 (31) августа 1907 г. на яхте, стоявшей в четырех верстах от полуострова Гангут, Николай II и британский посол Артур Никольсон подписали соглашение о разграничении сфер влияния двух стран в Персии, Афганистане и Тибете. Причем Россия пошла на гораздо большие уступки, чем «коварный Альбион».
28 мая (10 июня) 1908 г. в Ревель прибыла королевская яхта «Виктория и Альберт» в сопровождении внушительной британской эскадры. После салюта от борта яхты отвалил барказ, на котором находилась королевская чета — Эдуард VII и Александра Датская. На борту яхты «Полярная Звезда» их приветствовали Николай II и Александра Федоровна. Зная пристрастие русского императора к униформам и различным регалиям, Берти произвел Ники в чин адмирала британского флота. Царю преподнесли красивый мундир и морскую саблю образца 1827 г., чем несказанно порадовали нашего самодержца. В ходе королевского визита было на высшем уровне согласовано создание Антанты — союза, направленного против Германии.
Разумеется, Николай II втягивал в конфликте Германией не только Лондон, но и Париж. Но об этом я уже рассказал в книге «Франция. История вражды, соперничества и любви».
Под натиском Франции и Англии Россия в царствование Николая II резко сократила свое плодотворное военное сотрудничество с Германией.
Французская фирма «Шнейдер» вместе с генерал-инспектором артиллерии великим князем Сергеем Михайловичем, его метрессой Матильдой Кшесинской и правлением частного Путиловского завода взяли под контроль создание русской сухопутной артиллерии. В результате Россия осталась вообще без тяжелой артиллерии, ведь Франция и Англия желали, чтобы русская армия выполняла функции «парового катка», катящегося на Германию. А «пушечному мясу» достаточно и легкой артиллерии.
Ну а британские дельцы решили прибрать к рукам русскую корабельную артиллерию. И действительно, все русские корабельные орудия после 1905 г. были образца фирм Армстронга и Виккерса.
В начале 1912 г. ряд дельцов (генерал-лейтенант В.М. Иванов, действительный статский советник П.И. Балинский) вошли в контакт с правлением британского концерна «Виккерс». Затем они предложили царскому правительству построить огромный частный пушечный завод с участием фирмы «Виккерс». Между тем Орудийный завод в Петербурге и Мотовилихинский завод в Перми крайне нуждались в капитальных вложениях и заказах. Мощности Обуховского завода позволяли полностью выполнять заказы Морского ведомства, а Мотовихинский вообще стоял без работы. Никакой особой нужды в строительстве нового пушечного завода попросту не было. Тем не менее дельцам удалось уговорить руководство Морского ведомства, ну а Николай II, не мудрствуя лукаво, подмахнул соответствующее Высочайшее повеление.
