Дело в том, что такая «кошка» действительно есть в амурском лимане, и называется она мыс Вассэ (Астрохановский мыс). Отсюда открывается великолепный вид на амурское устье и видны ворота Амура в Татарский пролив – окончание обоих берегов реки (мыс Петах и мыс Пронге). Это и есть устье. Его видно и с самого мыса Вассэ, и из лодки, если находиться немного выше, что, по-видимому, и определило фразу Колобова: «А то устье видели через кошку». Если отступить в любую сторону на 300–400 метров от середины мыса, теряется из виду одна из сторон устья, что можно уточнить по карте лимана. Ни с какой другой позиции – перед устьем со стороны Сахалина или при входе в устье со стороны моря – слева или справа – его увидеть нельзя. Оно ничем не будет отличаться от залива. Таким образом, только войдя в реку, можно увидеть его, что казаки и сделали.
А островами, которые они проходили, были не только острова Чкалова и Байдукова, но и Большой и Малый, Оремиф, расположенный в центре устья. Но, скорее всего, главную роль в их повороте назад сыграл остров Воспри, расположенный несколько выше «кошки» – мыса Вассэ. Именно он стоит как «шлагбаум» посередине Амура, и обойти его стороной без опасности столкновения с аборигенами трудно. Здесь при повороте назад через кошку казаки и увидели устье Амура. Остров Воспри лежит против с. Красное, так что можно считать, что москвитинцы находились напротив его и на траверзе места будущего г. Николаевска-на-Амуре.
Есть и ещё одна несуразица в критике Г. Левкина. Он указал геодезическую формулу, по которой, учитывая шарообразность Земли, определяется видимость между двумя точками: D км.= 3, 85 х (HI +Н2), где D – расстояние в километрах между двумя точками, с одной из которых нужно увидеть другую; Н1 и Н2 – высоты точек в метрах над поверхностью моря. Высота коча с учётом роста человека равна 4 метрам. Подставляя эти значения в формулу, он получил 15,4 км. Как он это получил, ведь на самом деле получается 30,8 км.? Видимо, Левкин поделил результат ещё на два. Но зачем? Именно с расстояния 30,8 км. можно видеть Сахалин, так как оно между берегами островов – Сахалином и Байдукова составляет всего 25 километров. Каждый, кто бывал на о. Байдукова, в том числе и я, в хорошую погоду приходит на берег посмотреть на Сахалин и видят скалы его берега. Видели их, наверняка, и казаки И. Москвитина. Первооткрывателями Сахалина их за это, очевидно, трудно назвать, но Амур они уж точно открыли.
Глава № 6
Одиссея письменного головы
Летом 1643 года В.Д. Поярков в сопровождении 130 промышленных людей и казаков отправился в поход из Якутска. Инструкция воеводы П.П. Головина предписывала ему поставить острог на реке Зее, привести аборигенов под высокую государеву руку, а затем идти на реку Шилку (Амур) для прииска серебряной руды, в которой очень нуждалось государство. При найденном месторождении серебра поставить острог и из этих мест «до перемены не выходить».
В 1643–1644 годах отряд поднялся по рекам Лене, Алдану, Учуру и Гоному, перевалив Становой хребет, зимовал на Зее. Серебряной руды он не нашёл, и в связи с враждебным отношением иноземцев закрепиться здесь не удалось. В этот период Поярков потерял 50 человек в боях и от голода, безрассудно отправившись налегке с частью отряда на Зею, оставив продуктовые припасы за 200 км. до хребта. В отряде отмечались случаи людоедства. Так трагически начался этот поход.
Стремясь реабилитироваться за понесенные потери и в связи с невозможностью выполнения предписания воеводы Якутска, Поярков изменил цель похода и направил отряд проведать путь к Охотскому морю. В отряде у него был участник похода И.Ю. Москвитина – Семён Чистой, знавший путь с устья Амура к реке Улье и от неё – обратно до Якутска. Спустившись вниз по Зее, Поярков вышел на Амур и сплыл к его низовью, где в 1644–1645 годах зимовал в нивхской земле. Весной 1645 года он вышел в Охотское море и к концу лета достиг Ульи, где вновь зимовал, но предварительно отправил в Якутск с несколькими казаками путевые документы. По свидетельству одного из участников этой команды, они утопили документы в одной из горных речек.
Таким образом, все рассказы участников экспедиции и самого руководителя являются послесловием к их походу, которое иногда даёт повод к двоякому толкованию этой длительной, трагической, но выдающейся экспедиции. Сильная воля Пояркова довела этот поход до логического завершения, исходя из сложившихся обстоятельств. Остаётся лишь удивляться, что она не исчезла бесследно.
Как считал археолог А.Р. Артемьев, благодаря существованию письменных источников, известны названия практически всех острогов и зимовий, созданных на путях проникновения русских на Дальний Восток. Сложнее обстоит дело с хронологией их возведения и особенно неважно – с географической локализацией этих памятников. Решающее слово, по его мнению, здесь остаётся за археологией.
Но определить местоположение зимовки отряда В.Д. Пояркова в низовье Амура археологическими методами невозможно. Пребывание казаков на берегу реки в течение одной зимы не оставило следов, тем более, что в предполагаемом месте зимовки в течение многих лет производилась большая хозяйственная деятельность. Здесь располагалось русское село Большемихайловское, которое к настоящему времени тоже исчезло.
Остаётся только один метод познания – логическое рассуждение, сопоставление фактов из различных источников, учёт военно-стратегической и экономической выгоды выбора места зимовки. На этой основе можно создать более или менее достоверное доказательство описательного характера.
Известно, что отряд Пояркова зимовал в земле гиляков в 1644–1645 годах. Весной поярковцы приделали к своим дощаникам дополнительные борта и пошли в море. О своей зимовке на Амуре Поярков сообщал следующее: «А на усть Амура реки зимовали и божиею милостью и государским счастьем гиляцких амонатов поймал трё человек: Сельдюгу, да Килему, да Котюгу Доскины. А в расспросе ему, Василию, сказали: Сельдюга – 2 улуса. Мингальском – 100 человек, Гогудинском – 150 человек. Килема, у него Оночинского улусу, в нём – 200 человек. А Котюга Доскины сказал: у отца, Доскины, 5 улусов Калгуйские, в них 250 человек, да подле них иные улусы живут, чагодальцы, мужик Чеготот Сенбурак, а у него 4 улуса, а людей в них 300 человек. Кульца улус, а в нём князец Муготтел, а у него 40 человек, да того же улусу у Рыгана 30 человек, да Тактинского улусу князец Узиму, у него 100 человек. А с них, аманатов, взял 12 сороков соболей и шесть шуб собольих, и тех аманатов с собой в Якутский острог привёз».
Вот и всё, что известно от Пояркова. Но эта информация даёт возможность примерного определения географического положения его зимовки. В названиях улусов можно узнать некоторые и сейчас сохранившиеся посёлки нивхов. Калгуйские – это посёлок Кальма, расположенный напротив устья Амгуни на правом берегу Амура; Тактинский – это п. Тахта, находящихся ниже Кальмы. Указание на чагодальцев (негидальцев) подчёркивает заинтересованность устья Амгуни, где они проживали. Это подтверждает и имя Рыган – производное от «рыгу», – так нивхи называли амгуньских негидальцев. Отсюда становится понятным место повествуемых событий на Амуре – район устья Амгуни и п. Тахта.
Локализацию Мингальского улуса помог определить счастливый случай – знакомство с путевым журналом плавания на лодке сверху по Амуру в 1854 г. уже известного исследователя Г.М. Пермикина. Он писал: «В этот день встретил семь гиляцких деревень, Мангаль, Денгдала, Ахта, Дырми, Аур, Чильви и Тыр». Родство слов «Мингальский» и «Мангаль» очевидно, тем более что речь идёт об одном и том же районе (Тыр, как известно, расположен тоже практически против устья Амгуни). Название этого поселения вполне могло сохраниться до 1854 г., ведь сохранились же Кальма и Тахта до настоящего времени, тем более что этот улус был по своему знаменит. Он, очевидно, был назван по имени нивхского князя Мингалчи, который проживал здесь и был уважаем другими князьями в округе. Но его убил Хабаров, о чём будет сказано в следующей главе.
Локализацию деревни Мангаль относительно деревни Тыр, оказалось, можно рассчитать в километрах. Как пишет далее Пермикин, на следующий день от деревни Тыр он дошёл до деревни Тальве, которая в числе пройденных за день названа им последней, за деревней Тахта. Наиболее вероятно, с погрешностью в 3–5 км., что она располагалась на месте современного селения Новотроицкое, т. к. ниже Тахты нет удобных мест для поселения, кроме него. Расстояние между Тыром и Новотроицким равняется 30 км. Именно такое расстояние прошёл на лодке Пермикин за этот день. Кстати, оно соответствует данным исследователя Н.Е. Спижевого, моделировавшего плавание Пояркова по Амуру на лодке. Скорость течения Амура на участке Тыр-Новотроицкое равняется 2,7 км. в час. Скорость течения Амура на участке Сусанино (Мангаль) – Тыр большая и равняется 3,5 км. в час. Отсюда следует, что за предыдущий день от деревни Мангаль до Тыра он прошёл большее расстояние – примерно 40 км. Таким образом, Мангаль, а значит и Мингальский улус располагались выше по течению Амура на расстоянии 40 км. от п. Тыр.
