По мере доведения этого приказа до гитлеровских солдат и офицеров их сопротивление постепенно прекращалось, и к исходу 2 мая наши войска взяли в плен свыше 80 тысяч фашистских вояк. К 4 мая эта цифра превысила 110 тысяч. Но не всегда сдача в плен проходила спокойно. Проезжая по улицам, я увидел, как из подвала разрушенного дома в толпу солдат, стоявших с поднятыми руками, ворвался ошалевший от ярости эсэсовец и с диким криком начал строчить из автомата по своим. Наши бойцы были начеку и тут же меткими выстрелами успокоили беснующегося фашиста.
Вечером 2 мая после трех бессонных ночей я прилег отдохнуть. Вдруг адъютант разбудил меня:
— Посмотрите в окно, что делается, какая иллюминация! Верно, война кончилась.
Выйдя из дома, я увидел, что стреляют вверх из пушек, зениток, винтовок, автоматов, ракетниц трассирующими снарядами, пулями, ракетами. Возник стихийный салют.
Ликовал советский солдат-победитель, о котором поэты уже слагали стихи:
Ты шел вперед железным шагом,
Отбросив сон, забыв покой.
И над поверженным рейхстагом
Победный флаг поднялся твой.
Выбежал из дома адъютант и сказал, что меня вызывает Г. К. Жуков. Я застал его в штабе. Георгий Константинович был в хорошем настроении, но, как всегда, собран и сосредоточен. Он сообщил мне, что предстоит отвод частей 1-го Украинского фронта для стремительного броска на Прагу. К утру 3 мая наши танкисты должны выйти в район севернее Темпельгофа и в дальнейшем двигаться в направления Магдебурга 3-я армия с утра 3 мая продолжит марш из Кепеника к Бранденбургу, чтобы к 6 мая выйти на Эльбу вблизи Гентина. Необходимо содействовать наступлению с воздуха — точными бомбово-штурмовыми ударами громить противника.
— Хотя фашист и лютует, как зверь, выгнанный из берлоги, — закончил разговор Г. К. Жуков — но бить его надо по-прежнему.
Возвращаясь от командующего фронтом к себе в штаб, я обдумывал его намек: дескать, пока враг не добит, поступать с ним следует соответственно. Действительно, части у нас высвободились, казалось, можно было бы не стесняться в решениях — навалиться на оставшиеся очаги сопротивления всеми силами, и делу конец. Но Жуков требовал сохранять трезвый расчет, посылать на цели ровно столько самолетов, сколько нужно для успеха. И я предупредил об этом П. И. Брайко.
Тут мне сообщили печальную весть. В этот радостный день 2 мая, когда в Берлине капитулировали фашистские войска, нелепо погиб командир 3-й гвардейской штурмовой дивизии полковник А. А. Смирнов. Мы особенно близко познакомились с ним летом 1944 года в ходе Белорусской операции. Симпатичный человек, боевой, умный командир. Помню, как энергично он действовал, когда надо было спасать от окружения 44-ю танковую бригаду, ворвавшуюся в Берлин. Смирнов так искусно распорядился своими «илами», что гитлеровцам стало не до окружения наших войск — не знали, как унести ноги. И вот вчера ночью уставший после непрерывных боев командир ехал с переднего края передохнуть. Встречный грузовик ударил в легковую машину. Все, находившиеся в ней, остались живы, кроме него. Тяжело было пережить эту утрату. Человек воевал, прошел, как говорят, огонь и воду и, нужно же, от такого нелепого случая погиб!
«Смерть героев подобна закату солнца» — эти слова Карла Маркса невольно вспомнились мне в те минуты.
Всего за 1 и 2 мая мы произвели 981 самолето-вылет. Немецкая авиация еще продолжала сопротивление. За этот период произошло 11 воздушных боев, в которых противник потерял 15 машин. Это были одни из самых последних воздушных поединков Великой Отечественной войны. В те праздничные дни мая два самолета сбил капитан В. Н. Яшин, по одному — К. С. Вакуленко, старший лейтенант Ф. М. Костиков (впоследствии Герой Советского Союза). Отличился на финише боев и старый наш знакомый, сталинградец, Герой Советского Союза подполковник В. Н: Макаров. Он записал на свой боевой счет еще один уничтоженный «фоккер». Наши потери составили две машины. Истребители по-прежнему продолжали штурмовку наземных целей в ближнем тылу противника.
Естественно, в Берлине привлекала мое внимание та аллея у Бранденбургских ворот, откуда предполагался вылет самолетов с главарями фашистского рейха. Я знал уже о показаниях гитлеровского заместителя министра пропаганды Фриче о том, что фашистская верхушка во главе со своим фюрером сначала намеревалась укрыться в Южном Тироле. «В самый последний момент, когда советские войска подошли к Берлину, шли разговоры об эвакуации в Шлезвиг-Гольштейн. Самолеты держались в полной готовности в районе имперской канцелярии, но были вскоре разбиты советской авиацией».
Посмотрел я те места, куда мы направляли нашего воздушного разведчика В. М. Оганесова, а вслед за ним группы «Петляковых» и «ильюшиных». Бетонка была рябой от воронок и к взлету непригодной. В стороне от нее я увидел останки двух легких самолетов и неожиданно для себя обнаружил разбитый «Юнкерс-52». Оказывается, и транспортные машины планировалось использовать для спасения руководства гибнущего рейха,
В этот период произошел один эпизод, о котором я хочу рассказать подробнее. В ходе Великой Отечественной войны случались они редко. Я имею в виду наземные бои наших авиачастей с гитлеровцами, прорвавшимися из Берлина.
2 мая, начиная с 6.00, три тысячи фашистских солдат и офицеров с танками и самоходными орудиями стали прорываться из района Шпандау в западном направлении. На их пути находился аэродром Дальгов. Авиаторы своевременно заметили опасность. Базировавшиеся здесь самолеты 265-й истребительной дивизии были подняты в воздух и перелетели в Вернойхен. Личный состав управления корпуса Савицкого — техники, механики, воины БАО — по тревоге занял круговую оборону. Несмотря на неоднократные атаки пехоты, поддержанной танками и огнем минометов, фашистам не удалось прорваться на запад. В 14.30 к месту боя на помощь авиаторам прибыло несколько артиллерийских батарей и 12 танков, а в 16.00 подошли стрелковые части.
Схватка продолжалась восемнадцать с половиной часов и кончилась разгромом гитлеровцев. Всего в плен было захвачено 1450 солдат и офицеров противника
Одновременно из лесов западнее и юго-западнее Ванзее в 6.10 небольшие группы немецких солдат вышли в район Штансдорф, Гютерфельде, Шпутендорф, где базировались наши авиачасти. Противник пытался пробиться в юго-западном направлении, но летчики, техники, специалисты аэродромной службы преградили ему путь, вступили в неравный бой. В 14.00 на помощь подошли наземные части. Выстрелы гремели до исхода дня Личным составом только одной авиачасти убито 477 и взято в плен 1288 фашистов.
Ведя наземные бои, авиационные командиры применили истребители для штурмовки атакующих групп. «Ястребки» помогали в течение 3 и 4 мая громить противника в районах наших аэродромов. От их атак погибло 234 солдата и офицера. 642 гитлеровца сложили оружие.
Двигаясь к Эльбе, войска 1-го Белорусского фронта с 3 по 8 мая встречали не сплошную линию обороны, а отдельные очаги сопротивления. Остатки недобитых фашистских подразделений сокрушали наши бомбардировщики и штурмовики, выполнившие за эти дни 275 вылетов. Уничтожая разрозненные полуразгромленные части германского вермахта, безуспешно пытавшиеся закрепиться на выгодных рубежах, наши войска твердой поступью шли на запад. 7 мая 1945 года они вышли на рубеж Эльбы. Берлинская операция завершилась.
В последних боях войны с особой силой были продемонстрированы замечательные черты нашей стратегии, оперативного искусства и тактики, высокий морально-боевой дух частей и подразделений, отличные качества советского оружия и боевой техники. В сражении за Берлин с наибольшей полнотой был воплощен в практику лучший опыт во всех видах наступательного боя: фронтальный удар с прорывом сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны противника, маневр на окружение и уничтожение крупных группировок, форсирование большого количества водных преград, ведение боя в крупнейшем городе, преследование противника до полного разгрома и уничтожения.
Особенностью боевых действий 16-й воздушной армии на всех этапах операции были массированные удары соединений в сочетании с непрерывным воздействием на противника в непосредственной близости от переднего края в целях максимальной поддержки наших наступающих частей и соединений. Когда по метеоусловиям не могли быть выполнены планируемые массированные налеты, они заменялись эшелонированными ударами эскадрилий, звеньев и пар. Таким образом, авиация все время находилась над полем боя, включая и дни с крайне неблагоприятными метеоусловиями. Массовое применение истребителей и активность их действий позволили нам разгромить в полосе фронта вражескую авиацию, обеспечить господство в воздухе и надежно прикрыть свои войска.
Исключительно четко было организовано и осуществлено взаимодействие с наземными войсками. Весьма положительно сказался опыт зимнего наступления войск нашего фронта от Вислы до Одера Мы убедились, что, несмотря на оперативное подчинение авиасоединений командующим общевойсковыми армиями на период операции, у нас сохранялись контроль за боевой деятельностью этих соединений и управление ими. В зависимости от обстановки часть этих соединений использовалась на тех участках, где это было необходимо, чтобы добиться максимального успеха наземных войск.
