На севере от Шлиссельбурга через Неву проходила линия высокого напряжения. Столбы со стальными проводами еще стояли как на советском, так и на немецком берегах.
Однажды ночью несколько парашютистов взобрались на столб, стоящий в их лагере. Они привязали военный флаг рейха к кабелю и спустились, очень гордые своим подвигом.
Но холодные порывы ветра относят на запад это знамя, оно останавливается посредине и полощется над загроможденной льдами рекой. Советские солдаты не могут сорвать этот символ вражеской оккупации и только стреляют по куску красной ткани, которую мороз сковал так, что она похожа на лист железа, по которому яростно бьют огнем с правого берега Невы.
— Они не смогут его снять, — говорит унтер-офицер Эрнст Лаутербах из 2-го батальона парашютного штурмового полка. — Пусть привыкают.
* * *
Русские потеряли много людей в ходе беспрестанных атак в октябре и ноябре 1941 г. Но немецкие парашютисты тоже понесли большие потери.
3-й батальон 3-го полка без перерыва в течение сорока шести дней удерживал позиции напротив плацдарма Выборгская. Они не уступили ни сантиметра. Но какой ценой!
В 11-й роте обер-лейтенанта Немана осталось только 20 здоровых парашютистов из 170, находившихся на линии Невского фронта. Многие из переживших Критское сражение были убиты или ранены в этой части России.
Падающие от усталости, с осунувшимися лицами, заросшие, в разорванном обмундировании солдаты батальона Хайльмана возвращаются наконец в тыл главной оборонительной линии. Снег покрывает все вокруг. Наконец-то они могут развести огонь в бревенчатых землянках. Устроили даже сауну наподобие финской.
Парашютисты отъедаются и отсыпаются. Их товарищи из 1-го и 2-го батальонов также отошли с передовых позиций Выборгской с тяжелыми потерями.
На построении с оружием оставшиеся в живых собираются вокруг своего командира полковника Гейдриха. Тот обращается к ним с несколькими словами, но его голос дрожит, когда он узнает, как мало осталось людей в четырнадцати ротах, выстроившихся в каре вокруг него.
— Битва за Ленинград такая же тяжелая, как была битва под Верденом во время Первой мировой войны, — говорит он им. — Но вы оказались достойными своих отцов. Скоро мы вернемся в нашу страну, получим подкрепление и составим новый полк стрелков-парашютистов. Наш старый 3-й полк снова станет ударной частью с полным боевым составом.
И тогда Гейдрих сообщает новость, на которую его парашютисты уже не смели надеяться:
— Рождество 1941 года мы будем праздновать в Германии!
В то время как многие немецкие парашютисты сражались на невском участке между Ленинградом и Ладожским озером в группе армий «Север», другие парашютисты были в группе армий «Центр», по дороге на Москву. Так, например, части поддержки 7-й авиационной дивизии — пулеметный батальон парашютистов капитана Вернера Шмидта, называемого MG-Шмидт, и несколько рот зенитного батальона майора Байера. Впрочем, эти два батальона идут на Восточный фронт в разрозненном порядке, и их роты распределяются на разные участки, иногда очень далеко друг от друга.
Рождественским вечером 1941 г. 2-я рота батальона Шмидта покидает свою базу в Гарделегене и едет по железной дороге под командованием обер-лейтенанта Руте. В своих рядах она насчитывает 1 7 1 парашютиста. Через четыре месяца на перекличке будут отзываться только сорок.
Рота пулеметчиков прибывает в Смоленск в последний день 1941 года, чтобы сразу же попасть в жестокую реальность ужасной русской зимы. Темной морозной ночью люди должны сгрузить всю свою экипировку, прежде чем они попадут на случайные квартиры в центре города.
Утром 1 января лейтенант Руте получает приказы местного командования:
— Вы отправитесь самолетами в Вязьму в распоряжение генерала Эйбенштейна, который командует частями люфтваффе в этом секторе.
— Будет неудобно грузить весь наш тяжелый материал в транспортные самолеты, — замечает офицер.
— Не беспокойтесь. Он последует за нами по земле.
Обер-лейтенант возвращается в свою роту и собирает людей:
— Вы берете только боевое снаряжение. Тяжелый материал доставят позже.
Стрелки-парашютисты должны пешком дойти до аэродрома, расположенного километрах в шести от города. У них нет машин, и они складывают весь багаж на сани, но лошадей тоже нет.
— Надо тащить самим, — заявляет Руте. — Отъезд завтра утром в пять часов. Взлет в восемь.
Но зима, кажется, сковала и самолеты люфтваффе.
— Поломка в моторе задержала вылет до одиннадцати часов утра. Два взвода летят в Вязьму. Но в роту Руте приходит другой приказ:
— Вы отправляетесь на аэродром Ржева.
— Но два взвода уже отправлены в Вязьму!
— Они будут переправлены к вам позже самолетом.
Тогда Руте загружается с третьим боевым взводом и взводом управления в «Юнкерсы-52», и самолеты немедленно взлетают с расчищенной от снега полосы. Каждый самолет может взять на борт 17 пулеметчиков, которые сидят, тесно прижавшись друг к другу. Полет длится всего час, но этого хватает, чтобы человек двенадцать получили глубокое обморожение, настолько в самолетах холодно, а люди не могут даже двигаться. Как только самолеты прибывают на аэродром Ржева и первые пулеметчики прыгают на землю, в небе слышится шум моторов и треск пулеметных очередей.
Атака русской авиации!
Один унтер-офицер и трое парашютистов ранены, они не успели сделать и шагу по русской земле.
После такого тяжелого перелета обер-лейтенант Руте должен в первую очередь разместить своих парашютистов.
Он бегает из канцелярии в канцелярию, но, кажется, никто не знает о прибытии роты парашютистов-пулеметчиков.
— У нас нет приказа на вас, — говорят Руте все, кого он встречает.
В конце концов помещение для вновь прибывших находят. Командир 2-й роты больше всего озабочен тем, чтобы вернуть взводы, которые по ошибке направили в Вязьму. Они все же прибывают на грузовиках в Ржев под командованием лейтенанта Поппеля.
— Сюда должен прибыть командир батальона капитан Шмидт, — объявляет он своему командиру роты.
Только к четырем часам дня 3 января 1942 г. обер-лейтенант Руте получает наконец приказ лично от своего непосредственного начальника:
— Вы отправляетесь в Маниолово, где обратитесь в штаб 6-й пехотной дивизии.
— Каким транспортом, господин капитан?
— У вас будет пятнадцать грузовиков.
Парашютисты прибудут на место только к десяти часам вечера. Уже ночь. Пулеметчики ужасно замерзли.
Руте узнает, что он направлен в распоряжение 58-го пехотного полка.
— Вас сразу же примет полковник фон Трес ков.
Уже почти полночь, когда Руте узнает, что он должен немедля встать на боевые позиции.
— Вы идете пешком. Каждый солдат должен иметь с собой шинель, одеяло и палатку. Никакого другого багажа.
4 января после краткого отдыха серым рассветом пулеметчики уходят. Обер-лейтенант Руте получил приказ идти в деревню Собакино.
Там вы смените пехотную роту.
— Но это задание не для пулеметчиков! — восклицает офицер-парашютист.
— Вы единственная свободная часть. Мы опасаемся атаки русских. Они проводят зимнее контрнаступление.
После долгого и очень тяжелого перехода по снегу парашютисты прибывают по назначению. Как только наступает ночь, они начинают окапывать боевые позиции. Работать днем невозможно, так как занимаемый ими участок находится в видимости противника.
Земля промерзла на глубину более метра, а взрывчатку применять опасно, так как русские могут легко их засечь. Парашютисты работают только киркой и лопатой. Одни копают, другие наблюдают за окрестностями деревни Собакино.
Время от времени падают снаряды.
Артиллеристы Красной Армии собрали на этом участке фронта много орудий и тяжелых минометов.
5 января в 7 часов утра, когда еще не совсем рассвело, раздается крик:
— Они атакуют!
Русские бросают две или три роты, чтобы прощупать новые немецкие позиции. Пехотинцы наступают сразу с северо-востока, с северо-запада и даже с запада. Но глубокий снег задерживает их продвижение.
— Пусть они подойдут на сто пятьдесят метров, — приказывает обер-лейтенант Руте своим парашютистам.
Русские продолжают топтаться в снегу перед Собакином.
— Огонь! — раздается внезапно приказ командира 2-й роты пулеметного батальона.
Наступающие остановлены внезапно прогремевшими выстрелами винтовок и автоматов.
Атака сломлена. Но вступает русская артиллерия и обрушивает на деревню и ее окрестности настоящий шквал огня. Парашютисты попадают под очень напряженный обстрел. Их прибытие на Восточный фронт в начале 1942 года оказывается довольно суровым.
