Если же рассматривать все факты, относящиеся к первому этапу русского завоевания Сибири, примерно до строительства Томска в 1604 году а также заглянуть в предысторию, то легко убедиться в обратном: поход Ермака ни в какой степени не был для русских «открытием Сибири», и он же не был «покорением» и «присоединением Сибири».
Итак, начнем по порядку.
Поход Ермака не был открытием Сибири
Широко известно, что русские впервые проникли в Сибирь в довольно давние времена. Совершенно определенно, новгородцы ходили по Белому морю до пролива Югорский шар и далее за него, в Карское море, еще в IX веке. Первое летописное свидетельство о подобных плаваниях относится к 1032 году, которое в русской историографии считается началом истории Сибири.
Конечно, считать так — это большое нахальство. В это время в Сибири существовало крупное и могущественное государство — Кыргызский каганат, подчинившее себе всю Центральную Азию, вплоть до предгорий Тянь-Шаня на юге, и до границ империи Тан на востоке. Это было большое, богатое и сильное государство, имевшее в том числе и свою письменность. Новгород тоже был не из слабых городов, но он, в сравнении, сильно уступал Кыргызскому каганату. Даже вся Русь, вместе взятая, была слабее. Так что говорить о том, что сибирская история началась, де, в 1032 году — нельзя, потому что первое документальное упоминание о государственности в Сибири относится к 201 году до н. э.
В последующие времена новгородцы освоили регулярное плавание за Югорский шар за мехами. Первое упоминание о торговом плавание на Обь отмечено под 1139 годом, когда новгородец Андрий ходил на Обь и привез оттуда большой груз пушнины. В устье Оби было русское поселение, в котором существовал торг, на котором русские купцы обменивали свой товар на превосходные сибирские меха. Есть скупые сведения, опубликованные, в частности, в книге Л.Р. Кызласова «Древние города Сибири» [24], что русские купцы в XII — начале XIII века время от времени заходили в Сибирь с торговлей вплоть до Енисея, до городов Кыргызского каганата. Так это или нет, предстоит проверить будущими исследованиями.[11]
Я уже не говорю о китайцах, которым Сибирь была известна с глубокой древности. Интенсивные отношения с сибирскими землями Китай устанавливает еще во II веке до нашей эры, во времена династии Старшая Хань. Археологические памятники этого периода в Минусинской котловине содержат в коллекциях находок китайские импортные предметы: бронзовые зеркала, лакированные шкатулки, зонтики, кинжалы в лакированных ножнах и так далее.
В 1940–1941 и 1945–1946 годах под Абаканом сотрудниками Абаканского музея под руководством Л. А. Евтюховой были раскопаны развалины дворца. Этот дворец, как полагают, принадлежал китайскому генералу Ли Лину, захваченному в плен хуннами, и ставшим наместником западных хуннских земель в Минусинской котловине. Ли Лин был очень знатным человеком. Он происходил из древнего и знатного китайского рода Ли, от которого пошли императоры династии Тан. Поскольку от Ли Лина пошли еще и хаканы Кыргызского каганата, то императоры династии Тан в IX веке официально признавали правителей Кыргызского каганата своими родственниками.
Сам Ли Лин был окольничьим при дворе императора У-Ди династии Старшая Хань. Потом он стал генералом, попал в плен, и заступаться за него ходил знаменитый историк Сыма Цянь. За это заступничество он был оскоплен.
В плену Ли Лин был обласкан хуннским шаньюем Цзюйдихоу. Милость нового владыки была столь велика, что он выдал за Ли Лина свою дочь. Это значит, что генерал породнился с правящим домом, величие которого было одинаковым с величием дома императоров Хань. От Ли Лина произошли правители Кыргызского каганата, которые правили до XVIII века. Сам Ли Лин, обладавший максимально возможной в те времена знатностью, умер в 75 году до н. э., скорее всего, в Минусинской котловине, и был похоронен неподалеку от своей ставки [27, с. 136–139].
Дворец, который в литературе получил название Ташебинского, находился в центре большого города, площадью в 10 гектар, перед площадью шириной более 100 метров. Он имел глинобитные стены, которые сохранились на высоту от 1,5 до 2 метров, и позволяли в точности восстановить планировку дворца. В длину здание было 45 метров, в ширину — 35 метров, и имело площадь помещений 1575 кв. метров. Всего во дворце было 20 помещений, в том числе центральный зал площадью 132 кв. метра.
Этот центральный зал был одновременно залом для официальных приемов и храмом. В него вело шесть дверей, ручки которых были выполнены в виде бронзовых масок рогатых демонов, в носу которых было продето кольцо, служившее ручкой двери. Крыша зала поддерживалась 18 деревянными колоннами.
Еще одно большое помещение, в котором была печь, находилось сразу за входом во дворец и, по всей видимости, там зимой располагалась охрана. От печи горячий воздух по подземным каналам подавался в центральный зал и спальные покои, находившиеся сразу же за ним.
Дворец был крыт глиняной черепицей, а на специальных угловых черепичных желобах были оттиснуты иероглифы пожелания десяти тысяч лет здравия. Общий вес этой черепичной крыши составил около 5 тонн. Строители решили непростую задачу создания стропильной системы, способной выдержать такой вес. Дворец был построен около 98 года до н. э. и существовал довольно долгое время, примерно 70—100 лет, пару раз перестраивался, пока не был оставлен [27, с. 61–105].
Именно в период Старшая Хань в китайских исторических хрониках появились первые упоминания о Сибири. Так что, если кому и принадлежит приоритет в деле открытия Сибири, так это китайцам, а не русским.
Китайцы открыли Сибирь вот еще в каком смысле. В 1421–1423 году, в эпоху династии Мин при втором минском императоре Шу Ди, Великий флот под командованием евнуха Чжэн Хэ совершил кругосветное путешествие, в результате которого на карту были нанесены все континенты мира и большая часть береговой линии этих материков. Результаты этой работы получили отражение в европейских картах мира, составленных в XV–XVI веках. И вот на карте Вальдезеемюллера, составленной в 1507 году, достаточно точно и узнаваемо показаны контуры северного побережья Сибири, начиная от Берингова пролива, все побережье Восточно-Сибирского, Карского, Белого, Баренцева моря до Кольского полуострова, нанесены устья Оби, Енисея, Хатанги, Лены, Индигирки, Колымы. Прорисован мыс Челюскина, контуры Таймырского полуострова и полуострова Ямал, нанесены группы островов у побережья Сибири. Такое невозможно выдумать, и, значит, некий мореплаватель прошел этими водами за 100–200 лет до того, как в этих морях появились русские землепроходцы.
Гевин Мензис, отставной морской офицер ВМФ Великобритании, превосходно показал, что в это время была только одна страна, обладавшая кораблями для подобных исследований. Это, конечно, Китай. И в это время был только один флот, способный провести столь масштабные и точные съемки берегов — флот Чжэн Хэ. Все подробности плавания Великого флота Чжэн Хэ — в книге Гевина Мензиса [32].
У читателя могут возникнуть сомнения: а могли ли китайские мореплаватели пройти Северным морским путем? Ведь и в XX веке, с ледоколами, плавать в Арктике неимоверно трудно? Но в том то и дело, что в начале XV века такую задачу решить было легче, чем в XVII (и в XX) веке. В то время площадь арктического оледенения была намного меньше, чем теперь, и летом для свободного мореплавания были открыты берега как Евразийского, так и Американского континентов. Гренландия тогда была населенной страной, с достаточно пышной растительностью для этих широт, о чем говорит ее датское название. «Грен» по-скандинавски — «зеленый». Китайские корабли прошли вдоль Сибири и довольно свободно обошли вокруг Гренландии, что сегодня сделать невозможно без мощных ледоколов. Но уже в середине XV века началось похолодание, и льды сдвинулись далеко на юг, сковав побережья материков и Гренландию, которая лишилась поселений европейцев. Все переселенцы из Скандинавии XI–XIII вв. погибли. Когда русские стали осваивать арктическое побережье Сибири, это уже была суровая и ледяная страна.
То есть, строго говоря, Сибирь была открыта не русскими землепроходцами, а китайскими мореплавателями, прошедшими в 1422–1423 годах по Северному морскому пути. А что до сухопутных дорог, так их китайские купцы и посланники освоили задолго до наступления нашей эры. Ермак здесь, строго говоря, не при чем.
Но чтобы нанести сокрушительный удар по патриотическому мифу о первопроходчестве Ермака, скажу, что до него в Сибири побывали даже англичане.
В XV веке этим регионом заинтересовались европейцы. Их интерес был таков: из Китая вывозился шелк и чай, пользовавшиеся огромным спросом по всей Азии и в Европе. Сметливые купцы понимали, что если наладить прямую торговлю с Китаем, то можно получить совершенно фантастические прибыли на торговле этими редкими товарами.
