Мне этот труд показался излишним, но Фриц заметил, что на пути к кораблю он ощущал ветер, с которым нам пришлось бы бороться, если бы нам не помогало течение, и он прибавил, что считает благоразумным воспользоваться этим ветром для обратного плавания. Он предвидел, что нам будет трудно совершить это плавание при помощи одних весел, особенно когда плот, тяжело нагруженный, будет глубоко сидеть в воде.
Эти соображения казались мне очень рассудительными, и я согласился с ними. И потому я выбрал один шест, достаточной длины и толщины, чтобы он мог служить мачтой, и другой, более тонкий, к которому я прикрепил большой квадратный кусок парусины. Между тем Фриц прибил к одному из чанов толстую доску, в которой сделал отверстие, чтобы вставить в него мачту. Затем я прикрепил к углам паруса блоки, чтобы управлять им, сидя на руле. Наконец, по склонности примешивать к труду забаву, Фриц привязал к верху мачты лоскут красной ткани и с большим удовольствием смотрел, как она развевалась.
Улыбаясь этому невинному ребячеству, я направил на землю подзорную трубку, взятую мной в каюте капитана, и с радостью увидел, что все дорогие нам лица были здоровы.
Уже становилось поздно, и мы сознавали, что нам не удастся вернуться на берег в этот же вечер.
Остальная часть дня была употреблена на грабеж судна, достойный морских разбойников: мы забирали все полезное, что только надеялись поместить в чаны.
Предвидя продолжительное пребывание наше на пустынной земле, я отдавал предпочтение инструментам, которые могли служить нам в работах, и оружию, при помощи которого мы могли бы защищаться. Корабль наш, снаряженный для устройства колонии в южном океане, был снабжен инструментами и запасами гораздо обильнее, чем снабжаются суда для обыкновенных путешествий. И потому нам предстояло лишь выбирать из множества предметов, полезных в хозяйстве. Я не забыл ложек, ножей, кастрюль, тарелок и прочее. Фриц захватил даже найденный им в каюте капитана серебряный прибор, а также несколько бутылок вина и ликеров и несколько вестфальских окороков. Эти предметы роскоши не заставили нас пренебречь мешками пшеницы, маиса и других посевных зерен. Я не забыл буссоли, топоров, лопат и других садовых орудий, а также ружей и пистолетов. Мы запасались также койками и одеялами, связками веревок, парусиной и даже маленьким бочонком серы, которая давала нам возможность возобновить наш запас насеренных фитилей, служивших нам для разведения огня.
Я объявил наши запасы полными, когда Фриц явился с последней вязкой.
- Оставь эту вязку, дружочек, - сказал я, - у нас уже места нет; вязка слишком велика и, как кажется, тяжела.
- Папа, - попросил Фриц, - позволь мне взять ее с собой; это книги капитана, книги научные, по естественной истории, путешествия, библия; мама и Эрнест будут так рады!
- Ты прав, дорогой мой; пища духовная стоит пищи для тела, и я благодарю тебя за эту заботу: находка драгоценна для всех нас.
Наш плот был нагружен до такой степени, что сидел очень глубоко в воде. Я, конечно, облегчил бы его, если б море не было совершенно спокойно. Тем не менее, на случай какой-либо беды мы захватили приготовленные раньше пробковые пояса.
Настала ночь. Видневшееся на берегу большое пламя удостоверяло нас, что там не случилось ничего опасного.
В ответ на эту добрую весть я подвесил к борту корабля три зажженных фонаря. Послышавшийся с берега ружейный выстрел сказал нам, что наш сигнал усмотрен.
Мы скоро устроили себе ночлег на плоту. Я не хотел провести ночь на корабле, так как небольшой порыв ветра мог разбить его и в таком случае мы подверглись бы большой опасности.
Фриц не замедлил уснуть, несмотря на малое удобство своей постели. Что до меня, то я не смыкал глаз; я беспокоился о судьбе лиц, оставленных нами на берегу, да и хотел не засыпать в течение ночи, чтобы не быть застигнутым врасплох какой-либо случайностью.
Едва занялся день, как я уже был на палубе корабля и направил подзорную трубу на берег. Я увидел жену, вышедшую из палатки и смотревшую в нашу сторону. Я поднял на мачту кусок белой парусины, и жена три раза спустила и подняла свой флаг, показывая этим, что увидела и поняла мой сигнал.
- Слава Богу! - воскликнул я, - все наши друзья здоровы и в безопасности. Теперь позаботимся о перевозке скота на берег.
- Построим плот, - сказал Фриц.
Я доказал ему не только трудность такой постройки, но и неудобство, чтобы не сказать - невозможность - направлять плавание такого плота.
- Ну, так бросим животных в море: они поплывут. Вот, хотя бы свинья: с ее толстым брюхом и жиром ей нетрудно будет держаться на воде.
- Верю, но думаешь ли ты, что и осел, корова, козел, овцы счастливо доплывут до берега? Признаюсь, я охотно пожертвовал бы свиньей для спасения других животных.
- А почему бы не подвязать им плавательных поясов, таких же, какие мы приготовили для себя? Ведь будет недурно, когда весь скот поплывет при помощи этого средства.
- Браво, Фриц; предложение твое, как оно ни забавно, кажется мне исполнимым. За дело, друг мой, за дело! Испытаем наш способ на одном из животных.
- Привязав оба наши пояса к овце, по одному с каждой стороны, мы толкнули животное в море.
Сначала испуганное животное исчезло под водой, но вскоре выбилось на поверхность, и наконец, ощутив опору, которую представляла ему пробка, неподвижно держалось на воде.
Опыт доказал нам приложимость придуманного способа, и он был принят для переправы нашего скота.
Вся найденная пробка была потрачена на малых животных. Что же касается осла и коровы, которые были слишком тяжелы, то мы приготовили им особые пояса, из двух пустых бочонков, привязанных к телу веревками и полосами холста.
Когда весь скот был снабжен такой сбруей, я привязал к рогам или шее каждого животного по веревке, конец которой мы должны были держать, сидя на плоту из чанов.
Скот наш скоро был в воде, и притом без больших затруднений. Только осел, по своему природному нраву, упрямился, и мы вынуждены были столкнуть его задом. Сначала он сильно бился, но потом покорился своей участи и поплыл так хорошо, что действительно порадовал нас.
Как только мы сошли на песок, я отвязал его; скоро мы подставили парус под ветер и увидели, что нас несет к берегу.
Фриц, в восторге от успеха нашего предприятия, играл со своей обезьянкой и с гордостью посматривал на мерцавший на верху мачты красный огонек. Я, при помощи подзорной трубы, следил за дорогими нам существами на берегу, которые покинули палатку и бежали к берегу.
Вдруг Фриц закричал:
- Папа, к нам плывет огромная рыба.
- Бери ружье, - сказал я, - и замечай.
Ружья наши были заряжены. Указанное Фрицем животное было ничто иное, как большая акула.
- Выстрелим вместе, - сказал я Фрицу, и в ту минуту, когда морское чудовище, державшееся на поверхности воды, приблизилось к одной овце и уже раскрыло пасть, чтобы схватить добычу, оба выстрела раздались в одно время, и акула исчезла.
Минуту спустя, мы увидели на поверхности воды блестящую чешую брюха акулы, и кровяная полоса на воде убедила нас в том, что счастливо избавились от страшного хищника.
Я посоветовал Фрицу снова зарядить ружье: могло статься, что акула была не одна. Но, к счастью, опасения мои оказались напрасными.
Через несколько минут плавания мы, без новых приключений, пристали к берегу.
Жена и трое детей ожидали нас. Они схватили кинутую им мной веревку, чтобы привязать плот. Животные сами вышли на берег, и мы сняли с них пояса. Осел стал радостно валяться по песку и потом, став на ноги, огласил воздух звонким криком и-а! Вероятно, выражая им все свое удовольствие, что опять чувствует под ногами твердую землю.
Обнявшись и поздравив друг друга с тем, что после долгой и опасной разлуки мы опять все вместе, здоровые и довольные, мы уселись на траве на берегу ручья, и я рассказал все наши приключения. При этом я, конечно, не отказал себе в удовольствии похвалить Фрица за оказанную мне помощь.
V
ЧТО ПРОИСХОДИЛО НА СУШЕ
ВО ВРЕМЯ НАШЕГО ОТСУТСТВИЯ
Придуманный Фрицем способ переправы скота возбудил общее удивление. А маленький Франсуа еще больше восторгался парусом и флагом.
- Это красивее всего! - говорил он. - По мне, флаг этот лучше кастрюль, скота, даже лучше коровы и, особенно, лучше свиньи.
- Глупенький, - сказала мать, - ты скажешь другое, когда я каждое утро буду давать тебе полную кокосовую чашку молока с сахаром.
Пришлось повторить всем малейшие подробности поездки.
- Удовлетворив общему любопытству, мы принялись выгружать чаны. Жак, оставив это занятие, направился к скоту и, вскарабкавшись на спину осла, гордо подъехал к нам. Мы едва удерживались от смеха; при этом я заметил, что наш забавный всадник стянут меховым поясом, за который заткнута пара пистолетов.
- Где добыл ты этот наряд контрабандиста? - спросил я его.
