Таким образом, «Местное положение о поземельном устройстве… в губерниях великороссийских, новороссийских и белорусских» предоставляло помещикам большие и разнообразные возможности для ограбления и обезземеливания крестьян, для превращения их в кабальных арендаторов, вынужденных втрое дешевле продавать свой труд вчерашним крепостникам. Такой же грабительский характер носило и «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, поселенных на помещичьих землях губерний малороссийских: Черниговской, Полтавской и части Харьковской». Отличие его состояло в том, что в основу наделения крестьян землей в этих губерниях был положен принцип наследственно-семейного землепользования, т. е. распределения земли внутри сельской общины не по уравнительному принципу с периодическими переделами на наличные мужские души, как это делалось при общинной форме землепользования, а с помощью наследственных семейных пеших участков, состоявших либо из усадьбы и полевого надела, либо только из одной усадьбы. В зависимости от местности высший надел на душу составлял от 2,75 до 4,5 десятины, низший надел определялся в размере половины высшего. Как и в великороссийских губерниях, помещики Левобережной Украины получили право на уменьшение наделов крестьян, замену их угодий, перенесение усадеб и на другие ограничения крестьянского землепользования, что значительно ухудшало положение крестьянства.
На Правобережной Украине поземельное устройство помещичьих крестьян, определявшееся специальным «Местным положением» для Киевской, Подольской и Волынской губерний, отличалось от поземельного устройства крестьян других районов Украины и России тем, что оно исходило из инвентарных правил 1847–1848 гг. За крестьянами оставалось право на получение полного инвентарного надела. Если же фактический надел был меньше инвентарного, крестьянам разрешалось ходатайствовать у мирового посредника о возвращении в их пользование отрезанной помещиками мирской земли. При этом ходатайства принимались только от имени всего сельского общества и в случае наличия у него определенных доказательств об уменьшении помещиком размера инвентарного надела. Окончательное решение могло вынести лишь губернское по крестьянским делам присутствие.
Поскольку в большинстве случаев крестьяне не могли привести необходимых «дополнительных доказательств» об уменьшении инвентарного надела, их ходатайства не удовлетворялись. Предоставление же им этого права, как и ряд других мер, предусмотренных законодательными актами о реформе для Правобережной Украины, имело целью укрепить в сознании крестьян веру в «доброго царя-батюшку», якобы заботящегося о их благополучии. Все это делалось для того, чтобы привлечь крестьян на сторону правительства в борьбе против польского освободительного движения.
Таким образом, охраняя интересы помещиков, законодательные акты о реформе предоставляли помещикам широкие возможности для значительного уменьшения крестьянского землепользования, сохраняли на неопределенный срок систему феодальной эксплуатации. Отменив выплату натуральной дани птицей, маслом, яйцами и другими продуктами и дополнительные повинности (сгонные дни, охрана помещичьих имений и пр.), «Положения» закрепляли на весь период временнообязанного состояния, продолжавшийся от 2 до 9, а в ряде имений и более 20 лет[204], выполнение крестьянами наиболее тяжелых для них повинностей — оброка и барщины. Причем за приусадебный участок, за который повинности начислялись отдельно от полевого надела, крестьянин должен был, как правило, вносить оброк, а за пользование полевым наделом — либо платить оброк, либо отрабатывать барщину.
Для исчисления размера оброка крестьянские усадьбы в великорусских, новороссийских и белорусских губерниях делились на четыре разряда, и в зависимости от разряда с каждой ревизской души ежегодно взималось от 1,5 до 3,5 руб. и больше. На Левобережье и Правобережье Украины, где существовало подворное землепользование, плата за усадьбу определялась в размере 5,1 руб. с десятины на год.
Сумма оброка в населенных пунктах Южной Украины и в части уездов Харьковской и Черниговской губерний составляла 9 руб. за высший или указный надел. Если крестьяне получали неполный надел, размер оброка несколько снижался, но не соответственно уменьшению надела, а по системе градации, по которой первая десятина оценивалась в несколько раз выше последующей. Применение этой системы было очень выгодно помещикам, так как она, во-первых, давала им возможность при уменьшении крестьянских наделов сохранить большую часть своих прежних доходов и, во-вторых, облегчала передачу крестьянам полного надела в местностях, где земля была малоплодородной. На Левобережье и Правобережье Украины оброк за каждую десятину полевого надела устанавливался в размере от 1,4 до 2,8 руб. Если крестьяне не платили оброк, то за каждую десятину полевого надела ежегодно обязаны были отработать барщину от 12 до 29 дней, из них 3/5 дней — в летнее время и только 2/5 — зимой.
Таким образом, законоположения 19 февраля 1861 г. предоставляли широкие возможности помещикам для ограбления крестьян, замены их наделов и закрепляли за землевладельцами право на пользование в течение длительного времени даровым трудом своих бывших крепостных.
Выкуп земли крестьянами. Крепостнический характер реформы нашел свое проявление и в специальном «Положении» об условиях выхода крестьянина на выкуп. В соответствии с этим документом свой приусадебный участок крестьянин мог выкупить в любое время — для этого достаточно было уплатить долг по оброчным платежам, если таковой числился за его хозяйством, и, договорившись с помещиком о сумме выкупа, внести ее сполна. Полевые же наделы могли перейти в собственность крестьян за выкуп только по согласию помещика и даже против желания общины.
Отмечая эту особенность введения выкупа, К. Маркс подчеркивал: «ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ПРОДАЖА в интересах государства существовала у всех цивилизованных наций; но ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ПОКУПКА — русское изобретение»[205]. За основу опредения размера выкупа бралась не продажная цена земли и не доходы от земледельческого хозяйства, а размеры денежных повинностей, выплачиваемых в то время крестьянами. Иначе говоря, крестьян заставляли выкупать свою рабочую силу. Если переход на выкуп осуществлялся по добровольной договоренности помещика с крестьянами, он оформлялся специальным выкупным соглашением, когда же по одностороннему требованию помещика — выкупным актом. И в первом и во втором случаях в выкупных документах фиксировались размер надела, переходящего в собственность той или другой общины, а также сумма начисленного на него выкупа.
Начисление выкупной суммы по той или иной сельской общине проводилось путем капитализации установленного для данной местности оброка, для чего размер годового оброка умножали на 16 2/3. Так, чтобы определить размер выкупа на юге Украины, нужно было, исходя из 6 % годовых, капитализировать оброк в сумме 9 руб., который должны были выплачивать крестьяне ежегодно за полный указный подушный надел. Для этого 9 умножали на 100, делили на 6 и получали выкупную сумму 150 руб. Этот грабительский ростовщический расчет, придуманный реформаторами-крепостниками, давал помещикам возможность получить такой капитал, процент с которого приносил бы им прибыль, равную получавшемуся ими ранее годовому оброку, а также. покрывать расходы, связанные с выкупной операцией.
Защищая интересы помещиков, крайне заинтересованных в получении выкупных сумм не частями, а полностью, законоположения предусматривали «содействие» правительства, сущность которого состояла в том, что крестьянам выделялась ссуда. Но деньги в виде 5 %-ных государственных банковских билетов, выкупных свидетельств или отчасти наличными выдавали помещикам, у которых при этом высчитывали долг, числившийся за имением. Выделенные государством средства, именовавшиеся ссудой крестьянам для выкупа своих наделов, а в действительности являвшиеся ссудой помещикам для перестройки их хозяйств на новых, капиталистических началах, крестьяне обязаны были выплачивать государству на протяжении 49 лет, внося ежегодно 6 % общей суммы ссуды, т. е. внести за указанные годы почти в 3 раза больше ее первоначального размера. Чтобы получить выкупную ссуду, крестьяне должны были перейти на оброк, а также внести в кассу уездного государственного казначейства дополнительный платеж, равный разнице между выкупной суммой и выкупной ссудой, что составляло 20 % выкупной суммы при выкупе всего надела и 25 %, если надел был неполным.
Ф. Энгельс, внимательно следивший за событиями в России, в том числе и на Украине, писал, что у крестьян «не только отняли большую и лучшую часть их земель… не только взяли за эту землю непомерно высокую цену, которую авансом за них выплатило государство и которую они вынуждены теперь постепенно выплачивать государству вместе с процентами. На них не только взвалена почти вся тяжесть земельного налога, в то время как дворянство от него почти вовсе освобождено», а и «прибавились еще… губернские и уездные сборы». Таким образом, делал заключение Ф. Энгельс, «существеннейшим следствием этой «реформы» были новые податные тяготы для крестьян»[206].
