Он один из первых понял экономическое значение этого пути. Жизнь Сибири развивалась по естественным путям сообщения, бассейнам великих сибирских рек. Этот обширный и богатый край тогда еще совсем не знал железных дорог; да и много позже большая часть сибирского сырья не выдерживала дорогих железнодорожных фрахтов на далекие расстояния; таким образом, выход продуктам Сибири на мировые рынки был закрыт, а это задерживало и дальнейшее развитие жизни края. Надо было искать и организовывать более дешевые водные пути, но реки давали выход только к суровым полярным морям.
А.М. Сибиряков верил, что плавания, которые были возможны для парусных и гребных судов шестнадцатого века, еще легче осуществимы для пароходов конца девятнадцатого столетия. Но опасности и трудности были велики. Опыт далеких предков был утрачен. Мореплаватели, рискнувшие проникнуть в Карское море, были предоставлены самим себе. Карты, составленные по съемкам времён Анны Иоанновны, страдали большой неточностью и неполнотой. Ни климат, ни природа льдов, преграждавших то там, то здесь путь кораблям, не были изучены. Руководств для плавания не существовало, как не было ни лоцманов, ни маяков, ни туманных сигналов, ни других ограждений подводных опасностей, ни пристаней, ни портов для перегрузки товаров.
Ученые и правительственные круги того времени относились скептически к геройским попыткам воскресить забытый путь. В этих кругах широко разделялось отрицательное отношение к северному пути адмирала графа Литке, председателя Российского Географического Общества, который в чине капитан-лейтенанта совершил ряд плаваний к Новой Земле в последние годы царствования Александра I. Из этих плаваний Литке вынес самое неблагоприятное мнение о доступности Карского моря и проходимости его льдов.
Единственным поощрением, оказанным правительством, было предоставление порто-франко для заграничных товаров, ввозимых в Сибирь через Карское море; но уже в 1879 году общее порто-франко было отменено, и в дальнейшем освобождалось от пошлины только некоторые товары, вносимые в постоянно меняющиеся списки.
До Сибирякова пропаганду Северного морского пути вел и словом и делом другой самоотверженный сибирский деятель, Михаил Константинович Сидоров, а после него выступал и отстаивал интересы этого пути енисейский городской голова и член Государственной Думы, ныне здравствующий Степан Васильевич Востротин. Имена этих трех просвещенных деятелей Севера да не будут забыты.
М.К. Сидоров начал будить интерес к делу в 1860 году; ему сначала удалось привлечь к посещению Карского моря норвежских морских промышленников, затем английские торговые суда и, наконец, знаменитого впоследствии Норденшельда.
Александр Михайлович использовал самый первый опыт Норденшельда и уже в 1877 году снарядил свой пароход «Фразер» к устью Енисея, а в следующем году он особенно широко развернул свою пропаганду, явившись одним из арматоров прославившейся экспедиции Норденшельда на «Веге» и разделив с Оскаром II, королем Швеции и Норвегии, и норвежским коммерсантом О. Диксоном расходы по снаряжению этой экспедиции.
В эти дни Сибиряков провел в жизнь один очень смелый по тому времени план. Он приобрел маленький пароход для плавания по реке Лене, назвал его «Лена» и поручил Норденшельду взять его с собой в поход в качестве второго корабля экспедиции, отправив его по назначению при достижении восточно-сибирских вод.
«Лена», обогнув вместе с «Вегой» северную оконечность Азии, прошла милях в двадцати от открытой впоследствии Земли Николая II, рассталась с Норденшельдом у устья реки Лены и прибыла вверх по реке в Якутск. Этот сибирский пароходик больше 50 лет служил верой и правдой на той же реке и ее притоках, нередко выходил в Ледовитый океан и погиб только в прошлом году в составе одной из советских экспедиций.
Плавание «Беги», впервые совершившей поход вокруг Азии и Европы через Ледовитый, Тихий, Индийский и Атлантический океаны, прославило на весь мир имя Норденшельда и шведский флаг его корабля. Этим шведы обязаны щедрым арматорам экспедиции, то есть нашему соотечественнику Сибирякову наравне с королем Оскаром II и норвежцем Диксоном. В этом и заключается заслуга Сибирякова перед Швецией, хотя и тут основным побуждением его являлась любовь к родной стране, заботы об исследовании ее северного побережья и об экономическом ее развитии.
Что касается походов судов Сибирякова к устью Енисея, то они протекали с переменным счастьем. Первые годы успеха сменялись годами неудач, при которых Александр Михайлович терпел крупные убытки. Иногда его корабли возвращались в порты отправления, не успев за короткий срок навигации найти проход через льды; иногда случались поломки машин. К 1880 году два его корабля, «Оскар Диксон» и «Нордланд», при плавании в тумане и во льдах, приняли за Енисейский залив тупик Гыданской губы, принуждены были зазимовать и погибли в следующем году, пытаясь продолжать плавание.
Неудачи не влияли на энергию Сибирякова; еще несколько лет он снаряжал и посылал корабли в Енисей. Но наступил ряд исключительно неблагоприятных лет с непроходимыми льдами. Убытки по операциям были велики. Последнее плавание парохода, принадлежащего Сибирякову, состоялось в 1884 году, когда этот пароход, называвшийся «Норденшельд», принужден был вернуться с полпути из-за аварии в машине. После этого, если и не истощились энергия и энтузиазм доблестного сибиряка, то пришли к концу его материальные средства, только тогда его кипучей деятельности пришел конец.
Проходили годы. Дело, которому самоотверженно служил Александр Михайлович, не заглохло; неосуществимое для двух-трех дальновидных деятелей, располагавших ограниченными средствами, оно продолжало жить, развиваться и захватывать умы людей. На смену павшим в борьбе появились другие русские моряки, ученые, государственные и общественные деятели и иностранцы, продолжавшие проведение в жизнь и организацию Северного морского пути.
Накапливался коллективный опыт, подвигалось вперед изучение условий плавания, возрастало понемногу содействие государства, развивалась техника. Мечта Сибирякова стала осуществившимся фактом, и эксплуатация Северного морского пути оказалась даже по плечу советскому правительству.
Уже в годы советского лихолетья закончено оборудование пути постоянными наблюдательными станциями, расставленными в важнейших пунктах далекого Севера и круглый год ведущих метеорологические наблюдения и изучение льдов. Разведка с аэропланов дополняет сведения, собираемые станциями. Мощные ледоколы, приобретенные царским правительством во время войны, проводят торговые суда и оказывают им помощь.
Один из этих ледоколов, названный в честь покойного Александра Михайловича именем «Сибиряков», сохранивший свое название и при советской власти, еще в прошлом году прославил это имя, повторив поход «Беги» из Атлантического океана в Тихий, но сделав это без зимовки, в одно лето, и даже обогнув с севера Землю Николая II, пройдя в широту в восемьдесят один с половиной градус.
Будем надеяться, что сведения о развитии дела, которому служил A.M. Сибиряков, были ему отрадой и утешением в году одиночества и что доблестный старец отошел в лучший мир, веря, что оживший древний русский путь еще шире развернется, еще лучше будет служить экономическому развитию Сибири, когда наконец наступит начало возрождения нашей многострадальной страны.
(«Возрождение». Париж, 21.11.1934 г.)ЗЕМЛЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II
Двадцать лет тому назад, в конце августа 1913 г., два небольших корабля «Таймыр» и «Вайгач», составлявшие гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана, заканчивали программу своих работ в полярных водах Восточной Сибири и шли с промером глубин и описью вдоль восточного берега Таймырского полуострова.
Выйдя из Владивостока и войдя через Берингов пролив в Ледовитый океан, корабли уже почти месяц бороздили его редко посещаемые воды.
Негостеприимный и суровый океан поторопился показать морякам свою грозную мощь. Непроходимые льды и тайные мели вначале то и дело появлялись на их пути. Работая и днем, и в светлые, как день, ночи, но часто в густейшем тумане, корабли выбирались из опасных и непроходимых районов и, получив свободу действий, снова устремлялись в разные стороны, в непреклонном желании как можно шире охватить район обследования, как можно глубже проникнуть в тайны этого, так мало известного человеку, мрачного моря.
Наконец, судьба как будто смилостивилась над моряками. Обстановка последних дней побуждала забыть, что корабли продолжают находиться в полярных водах. Уже почти две недели, как больше не показывались полярные льды, хотя корабли широко раскинули разведку. «Вайгач» подошел к Таймырскому полуострову, следуя вдоль берега, а «Таймыр» прошел вдали от всякой суши вокруг островов Новой Сибири, под семьдесят седьмой параллелью, где до него никогда не ходило ни одно судно.
