Через год негодование Шамаш-шум-укина на брата вырвалось наружу. Он повел вавилонских солдат против города Куты, ассирийского аванпоста к северу от Вавилона, в открытой попытке выдворить войска брата из страны. Ашшурбанапал развернул свою армию для сражения; его беспокойство отражено в вопросе богу-солнцу Шамашу, который сохранился с того времени. «Шамаш, великий Господин, – говорит один из ранних вопросов, – присоединятся ли эламиты к войне?» Ответ был утвердительным – и действительно, эламские солдаты вскоре прибыли, чтобы поддержать мятеж Шамаш-шум-укина. После смерти Те-Уммана никто не смог взять трон в Эламе, и армия, по-видимому, пришла сама по себе.
Шамаш-шум-укин засел под прикрытием вавилонских стен, чтобы вести борьбу до конца. «Покинет ли армия Шамаш-шум-укина Вавилон?» – вскоре спрашивает Ашшурбанапал своего бога. Затем же он, демонстрируя некое недоверие к предсказаниям, повторяет: «Одержит ли ассирийская армия победу над Шамаш-шум-укином?»8
Ассирийская армия одержала победу – но лишь после трехлетней осады, которая закончилась голодом и ужасом («Они ели тела своих сыновей и дочерей из-за голода»). Когда город наконец пал, солдаты Ашшурбанапала не проявили никакого милосердия к мятежникам, защищавшим его. Собственная запись Ашшурбанипала вскользь оправдывает разрушение города Синаххерибом: Вавилон стал слишком большой проблемой. «Оставшихся в живых я убивал на месте, где был убит мой дед Синаххериб, – записал он, – а их разрубленные тела я скормил собакам, свиньям, волкам, орлам, поднебесным птицам, рыбам глубин».9
Сам Шамаш-шум-укин погиб не от руки человека, а в огне собственного дворца. Он сам покончил с собой, чтобы избежать мести брата.
Ашшурбанапал приказал похоронить его тело с почестями, посадил на трон своего человека по имени Кандалану и правил Вавилоном через эту марионетку. Кандалану играл эту роль более двадцати лет; на отсутствие у него власти указывает отсутствие в Вавилоне царских надписей с его именем.10
А затем Ашшурбанапал начал еще одну войну, которая расширила границы его государства. На востоке разразилась гражданская война за наследование эламского трона; Ашшурбанапал с армией дважды пересекал Тигр, действуя каждый раз с растущей жестокостью, пока не привел всю область напрямую под ассирийское правление. Горели эламитские города. Храмы и дворцы Суз были разграблены. Без какой-либо иной причины, лишь из чувства мщения, Ашшурбанапал приказал вскрыть царские гробницы и забрать в плен кости царей:
Я забрал их кости в Ашшур,
Я отобрал у их духов покой,
Я лишил их питья и пищи.11
Он увел в Ниневею в цепях всех, кто мог претендовать в будущем на трон Элама, а также переселил огромное количество горожан Элама далеко от их родных земель; очень много их было расселено на старой территории Израиля, севернее маленькой стойкой Иудеи.
Но это не уничтожило национальной идентичности эламитов настолько, насколько он хотел. Через двести лет правитель этой области писал своему царю, перечисляя все группы, находившиеся под его надзором: среди них он упомянул «эламитов Суз и других, кого великий и благородный Ашшурбанапал переселил, разместив в городе Самария и в других местах Транс-Евфрата».12 Даже в ссылке потомки пленных Ашшурбанапала помнили и свои имена, и свои родные города.
Но после почти двух тысяч лет существования страна Элам исчезла. Ашшурбанапал знал лишь два способа разрешения проблемных моментов в своей империи: полное разорение или полное пренебрежение. Египет находился достаточно далеко, поэтому удостаивался второго способа, Элам же расположился слишком близко для пренебрежения, поэтому удостоился первого.
Это был не мудрый шаг. Ашшурбанапал не восстановил страну после разрушения. Он не поставил сюда правителя, он не переселил никого в опустошенные города, не сделал попытки образовать новую провинцию Ассирии. Осталась только пустая земля – Элам лежал открытый и незащищенный.
Первое вторжение было осторожным; вождь персов Теушпа занял старое эламитское поселение Аншан и объявил его своим. Ашшурбанапал ничего не предпринял, чтобы остановить его. Ничего не сделал и более сильный, чем Теушпа, Мадий Скифский, теперь занявший место верховного царя Мидии и Персии. Даже когда Теушпа начал именовать себя «царем Аншана», возмездия не последовало. Видимо, титул «царь» сопровождался достаточно верноподданическим поведением и выплатами дани, хотя племена персов и стали распространяться по земле эламитов. Именно эта земля, а не земли, которые они занимали в свои ранние дни, стала известна по их названию: Персия. Именно тут они приняли одежду эламитов – длинные церемониальные хламиды, которые позднее стали считаться национальной персидской одеждой.13
Через три или четыре года Теушпа умер и оставил труды по управлению Персией своему сыну Киру. Как и его отец, Кир осуществлял власть над персидскими племенами под рукой Мадия Скифского; и, как и его отец, он называл себя царем Аншана. Мадий Скифский продолжал править из Экбатаны, а Аншан был второстепенным городом.
Последние годы правления Ашшурбанапала были отмечены усиливающимся хаосом, надписи стали фрагментарными, хроники неполными. Но если судить по его отношению к Эламу, царь становился все более беззаботным в управлении своими провинциями. Может быть, он заболел или состарился; с 630 года и до самой смерти в 627 году империей от его имени и в его интересах правил его сын Ашшур-этил-илани.
Разумеется, соседние государства делали, что хотели, поскольку не боялись больше вмешательства Ассирии. Мидяне и скифы начали проводить вооруженные экспедиции в Урарту, закрывая один горный проход за другим, блокируя одну крепость, а затем другую; в стенах цитаделей Урарту, откопанных двумя тысячелетиями позднее, были найдены скифские наконечники стрел, впившиеся в них, как мушкетные пули.14 На северной границе Урарту были обнаружены обрушенные деревянные крыши города Тейшабаини (теперь Кармир-Блур), усыпанные закопченными наконечниками скифских стрел. Горящие стрелы, засылаемые в город, поджигали его.15
В землях западных семитов царь Иосия из Иерусалима наведывался в бывшие израильские земли, ставшие теперь ассирийской провинцией, разбивая святыни и оскверняя алтари людей, поселившихся тут во время ассирийской депортации, разбрасывая на них человеческие кости.16 Тем временем скифские войска прошагали мимо Иудеи вниз, к Египту, угрожая тому вторжением, пока Псамметих не вышел навстречу и не договорился с ними. «Сочетая дары и мольбу. он уговорил их не идти дальше», – пишет Геродот. А внизу, у оконечности Персидского залива, все еще действовало проклятие Меродах-баладана; халдейский вождь Набопаласар, внучатый племянник старого мятежника, потихоньку продвигал своих людей к стенам Вавилона.[178]
На все это Ниневея никак не отвечала. Когда Ашшурбанапал наконец умер в 627 году, беспорядки охватили почти все части империи. Ашшур-этил-илани стал царем Ассирии, но его брат немедленно пошел на Вавилон и взял его себе. А Набопаласар шел наверх с юга, чтобы самому попытаться сесть на вавилонский трон. Следующие шесть лет шло трехстороннее сражение между ассирийцами в Ниневее, ассирийцами в Вавилоне и Набопаласаром, который не смог взять сам Вавилон, но осаждал один за другим ближние города.
В разгар этой неразберихи мидяне ударили по своим скифским владыкам, которые теперь правили ими уже двадцать восемь лет. Скифы, которые были воинами, а не администраторами, делали все, чтобы как можно сильнее разозлить подвластные земли. «Не было такого, чтобы они пользовались определенными налогами от своих подданных, – замечает Геродот, – но если налог оказывался по их мнению недостаточным, они просто носились верхом вокруг и отбирали у людей их имущество».18
Мидяне, раздраженные таким обращением, использовали жадность скифов во благо себе. Сын умершего Фраорта Киарксес все еще жил в имении своего отца (скифам, по-видимому, не приходило в голову, что, может быть, стоит убрать его). По Геродоту, Киарксес пригласил скифского правителя и его охрану на банкет в их честь, сильно напоил и убил всех: «Так мидяне вернули себе империю, – заключает Геродот, – и снова приобрели контроль над некоторыми народами, как прежде». Киарксес стал великим царем над мидянами и персами. Он сразу же реорганизовал армию, чтобы сделать ее сильнее. Он разделил ее на роды войск (пехота с копьями, кавалерия и лучники) и начал тренировать их до совершенства.
На западе не было ничего, кроме хаоса, неорганизованных кочевых племен воинов и умирающего царства Урарту. Мидяне и персы обдумывали, как их подмять.
