Ганс - Сексуальная жизнь в Древней Греции

Плиний передает, что юноша с Родоса влюбился в статую обнаженного Эрота работы Праксителя.

Бичевание обычно связывают с религиозными мотивами, поскольку наивное или перевозбужденное состояние ума допускает, что человек, поступающий так, особенно угоден богам, когда он добровольно уничижает себя, бичуя свое тело или даже отчасти себя калеча. Так объясняются бичевания и кастрация, которые мы уже обсуждали, они являются составной частью различных культов, таких, как шумные оргиастические праздники Кибелы. Такое самоуничижение нашло отражение в многочисленных эпиграммах «Палатинской антологии».

То, что такая жестокость, как бы странно это ни звучало, имеет корни в желании сексуального удовлетворения, было доказано современной сексологией, и здесь связь религии с сексуальностью находит удивительное подтверждение. Этим я могу объяснить широко известные наказания бичеванием спартанских мальчиков перед алтарем Артемиды Орфии и подобные же наказания девочек на празднике Диониса, называемом Скиерия в Алее в Аркадии, который назывался, как мы уже отмечали, праздником «нечестивой Афродиты».

В древнегреческой литературе я не встретил сцен садизма или мазохизма[168]. Это еще одно доказательство здоровой основы жизни греков, на чем вновь и вновь настаивает автор, и что, однако, непросто было бы утверждать, исходя из отрывков, например, латинских, а не греческих авторов.

Отчасти мазохистский характер носит история Геракла и Омфалы. Великий герой становится рабом лидийской царицы Омфалы, и свою унизительную службу он несет, даже переодеваясь в женское платье, а Омфала наблюдает за ним, надевая львиную шкуру. И все-таки в данном случае вряд ли можно говорить о настоящем мазохизме, поскольку здесь не присутствует основная его характеристика – чувство сексуального удовлетворения от страданий партнера, о чем история Геракла и Омфалы вовсе не рассказывает.

Такжсе в рассказе Плутарха о Деметрии, где тот показывал послам следы от шрамов, оставленные на его теле гетерой Ламией, «которую Деметрий долго любил уже отцветшую и стареющую», нельзя усмотреть истинного проявления мазохизма.

Содомия, в соответствии с абсолютно неверным, однако принятым определением – совокупление с животными, – нередко упоминается в греческой античности, однако только в мифах и романах или, как в случае с сицилийским пастухом Феокрита, как случайная импровизация.

О мифах, использующих содомские мотивы, я упомяну: Зевс в образе лебедя преследовал Леду, в образе змея – Персефону; Пасифая влюбилась в быка и имела с ним сексуальные сношения, плодом этих отношений стал Минотавр, «бык-получеловек, человек-полубык», как называет его Овидий (Наука любви, ii, 24).

В доказательство насильственной практики обладания мертвым телом я могу привести лишь три случая из греческой античности, один из которых – Демоэт, который имел связь с утонувшей девушкой. Во втором отрывке речь идет не о греке, а о египтянине. Геродот передает: «Тела жен знатных людей отдают бальзамировать не сразу после кончины, точно так же, как и тела красивых и вообще уважаемых женщин. Их передают бальзамировщикам только через три или четыре дня. Так поступают для того, чтобы бальзамировщики не совокуплялись с ними. Действительно, говорят, был случай, что один из них совокупился со свежим трупом женщины и был пойман по доносу своего товарища»[169].

И наконец, тот же самый Геродот рассказывает, что известный правитель Коринфа Периандр осквернил тело своей умершей жены Мелиссы сразу после того, как – возможно, случайно – убил ее.

Под именем Мелеагра до нас дошла эпиграмма (Ант. Пал., v, 192): «Если увидишь Каллистона голым, скажешь: «Вот стоит двойная сиракузская буква, перевернутая кверху ногами»[170].

В Греции часто пекли сладости в форме фаллоса. Как мы уже упоминали, мужчинам нравилось, чтобы женщины удаляли волосы с интимных частей, которые либо выщипывались, либо прижигались. Комический поэт Платон говорил о «миртовых зарослях, выдираемых рукой», и, в соответствии с Аристофаном, женщины использовали для этой цели горящий светильник, как – если только наше понимание верно – это видно на картине, опубликованной Моллом; горячий пепел также использовали в этих целях. Очевидно, депиляция была правилом, поскольку пышная растительность южных женщин, очевидно, мешала видеть сам орган, во всяком случае, из многих отрывков ясно, что греческих мужчин радовало гладкое лоно, а не покрытое волосами. Например, у Аристофана в «Лисистрате» (148 сл.) читаем: «Когда сидеть мы будем, надушенные, в коротеньких рубашечках в прошивочку, с открытой шейкой, грудкой, с щелкой выбритой, мужчинам распаленным ласк захочется, а мы им не дадимся, мы воздержимся. Тут, знаю я, тотчас они помирятся»[171].

Аристофан в то же время довольно часто описывает и женские желания: «Но когда убеждающий сладко Эрот и Киприда, рожденная морем, золотую тоску в наши груди вдохнет и расправит желаньями члены, и упругую силу мужам подарит, и протянет их руки к объятьям. Вот тогда назовут нас Эллады сыны Разрешительницами сражений»[172].

Косвенным показателем, поскольку игра слов непереводима, является ряд строк в комедии Аристофана «Женщины на празднике Фесмофорий», в которых постоянно говорится о ягодицах. В «Лисистрате» лаконец восхищенно восклицает: «Ее ягодицы неописуемо прекрасны», а в «Мире» слуга говорит: «Девушка вымылась, как прекрасны и гладки ее ягодицы». Кокетливое движение этим местом, которым женщины обычно привлекали мужчин, в соответствии с фрагментом комедии называлось peri-proktian.

Именно эта часть тела страдала, когда детей наказывали розгами или палкой, что известно из рисунков вазовой живописи или из отрывка Геронда (vii, 13); в Национальном музее Неаполя хранится ваза, на которой изображены два полуобнаженных юноши, лежащие на ложе и повернувшие головы в сторону женщины, которая задрала одежды, чтобы показать обнаженные ягодицы.

О самокастрации жрецов культа сирийской богини Галлоты Лукиан (О сирийской богине, 50) рассказывает следующее: «В определенные дни толпа собиралась в храме; многие жрицы и жрецы, посвятившие себя богам, о которых я говорил, справляют мистерии, режут себе руки и бьют друг друга по спинам. Это действо сопровождается многочисленными звуками флейт, барабанов, а иные распевают гимны и священные песни. Все это происходит вне пределов храма, и участвующие в этих церемониях не заходят внутрь. В эти дни жрицы безумствуют; когда обрываются звуки флейт и церемония заканчивается, многие становятся неистовыми, безумие охватывает и некоторых пришедших посмотреть на церемонию, после чего происходит то, о чем я собираюсь рассказать. Юноша, чья очередь выпала на этот раз, сбросив одежды, с громким криком врывается в середину толпы и поднимает меч – один из тех, что здесь хранятся многие годы именно для этой цели. Крепко зажав меч, он мгновенно оскопляет себя и бежит по городу, неся результат содеянного в руке. В том доме, куда он бросит то, что он отрезал, он получает женское платье и украшения». Так происходила кастрация. Когда проходит восторженное возбуждение от самооскопления, многие жертвоприношения «великой матери» приносятся теми, которые кастрировали себя, среди них кимвалы и трещотки, ножи, которыми было совершено нечестивое деяние, и «нежные волосы, которые юноша столь горделиво прежде откидывал назад». Об этом свидетельствуют анонимная эпиграмма в «Антологии» и другие авторы.

Хотя оргиастические культы имели восточное происхождение, родственный культ Реи Кибелы весьма рано проник в Грецию, хотя и в более мягкой форме, поэтому самооскопление здесь было крайне редко, если действительно такие вещи случались.

Самооскопление могло происходить и по другим причинам, как это описал Виланд в своем произведении «Com-babus», который основывался на античных источниках.

Лукиан приводит следующий рассказ жреца сирийской богини. «Когда Стратоника, жена ассирийского царя, предприняла паломничество для строительства храма, царь пожелал, чтобы в пути ее охранял его близкий друг Комбаб. Напрасно молодой человек, опасавшийся столь долгое время находиться наедине с красивой женщиной, умолял его отказаться от этой затеи. Все, что он получил, – это отсрочку на семь дней, после чего в присутствии нескольких свидетелей он вручил царю небольшую запечатанную шкатулку, чтобы тот верно хранил ее, поскольку в ней содержится самая дорогая вещь из всех, что он имеет. Царь также опечатал шкатулку и поручил ее на хранение хранителю царской сокровищницы. Итак, они отправились в путешествие, и случилось то, чего опасался Комбаб. Стратоника, которая за долгое время привыкла к радостям супружества, влюбилась в красивого молодого человека, однако ее притязания были отвергнуты и повторилась история Потифара или Федры. Отвергнутая женщина в письме к царю обвинила ее скромного спутника, или, как полагает Лукиан, что более вероятно, другие донесли об этом царю, который приказал Комбабу вернуться и бросил его в темницу, обвинив в совращении своей жены. Когда настал день суда, Комбаб попросил царя вскрыть шкатулку, которую он вручил царю перед тем, как отправиться в путь, для доказательства своей невиновности. После того как царь убедился в целостности печати, он ее вскрыл и обнаружил там забальзамированные гениталии своего несчастного друга. Царь в слезах обнял его и почтил самыми высокими почестями. Позже показывали бронзовую статую Комбаба в мужском одеянии, но с женской фигурой. От этого, говорят, пошел обычай многих галлов оскоплять себя, после чего носить женское платье и исполнять женские обязанности» (Лукиан. О сирийской богине, 19, сл.).