Торговые поездки церковных и монастырских старцев и слуг на Шексну совершались часто через Ярославское и Угличское княжества. Так, сохранилась жалованная грамота 1490–1495 гг. князя Осипа Андреевича дорогобужского, дававшая разрешение Троице-Сергиеву монастырю посылать специальное судно через Ярославль на Шексну (без уплаты соответствующих пошлин): «Что их судно ходит на Шексну двожды летом, и мытником моим с того судна и с людей и с подвоска мыта, ни каких пошлин не имати, вперед и назад»[1097]. В жалованной грамоте князя Андрея Васильевича угличского Троице-Сергиеву монастырю 1484–1488 гг. говорится о том, что два монастырских паузка, отправлявшиеся с товаром на Белоозеро, и лодка, ходившая на реку Шексну, при продвижении через Угличское княжество также не подлежали обложению пошлинами[1098].
Торговые пути, которыми двигались монастырские караваны, проходили и через Дмитровское княжество. Жалованная грамота князя Юрия Васильевича Троице-Сергиеву монастырю 1461–1466 гг. освобождает от проезжих и торговых пошлин монастырские караваны, состоявшие зимой из 300 возов, а летом из 300 телег и направлявшиеся с товаром из Москвы в Новгород через Дмитровское княжество[1099]. В грамоте Ивана III в Дмитров таможникам, мытчикам, сотскому Шишимору и в Вышгород волостелю Василию Объеду 1486–1490 гг. описывается один случай, когда с Белоозера шел принадлежащий Кириллову-Белозерскому монастырю паузок с подвозком, а с реки Шексны плыла монастырская лодка с рыбою и названные выше лица «с тех их [монастырских] судов поимали пошлины, а в ыных… их пошлинах подавали [монастырских людей] на поруки». Иван III распорядился: взятые деньги вернуть монастырским властям, освободить от ответственности лиц, отданных на поруки, и в дальнейшем не взыскивать никаких пошлин с судов Кириллова-Белозерского монастыря.
Торговля рыбой велась в Ржевском уезде. В жалованных грамотах Симонову монастырю великих князей Василия II 1460 г., Ивана III 1462–1463 гг. и князя Федора Борисовича 1498–1499 гг. на озера в Ржевском уезде, у новгородского «рубежа», содержится специальная статья, посвященная вопросу о торговых операциях монастырских «чернецов» и «бельцов», приезжавших в слободку Кличен. Они могли беспошлинно «на озере ездити, купити и продати…»[1100]
Одним из центров торговой деятельности монастырей было Белоозеро. Воскресенскому Череповецкому монастырю местные князья передали сбор пошлин (восмничего и померного) с товаров, обращавшихся на белозерском рынке. В грамоте князя Михаила Андреевича 1473–1489 гг., фиксирующей размеры взимаемых пошлин, перечислены торговавшие на Белоозере монастыри: Троице-Сергиев, московские Андроников Спасский и Симонов, калязинский Макарьев, переяславский Борисоглебский и др.[1101]
О торговле некоторых указанных монастырей сохранились и специальные сведения. Согласно жалованной грамоте 1462–1463 гг. Ивана III, Троице-Сергиеву монастырю разрешалось посылать два паузка на реку Углу (приток Шексны), два паузка на Белоозеро «с товаром, и по соль и по рыбу с торговлею». Указанные монастырские суда, «тамо идучи на низ и семо идучи вверх назад», не могли быть обложены проезжими и торговыми пошлинами во всех «городех и в волостех» великого княжения[1102]. В жалованной грамоте того же князя 1486 г. читаем: «Что их [Троице-Сергиева монастыря] паузок с подвозком ходит к Белуозеру по рыбу, или назад пойдет з Белаозера с рыбою, ино им с того паузка и подвозка… не надобе ни мыт, ни тамга, ни иные никоторые пошлины»[1103].
О торговле на Белоозере Симонова монастыря свидетельствует грамота Ивана III 1462–1463 гг., из которой видно, что монастырские «чернецы» и «миряне» отправлялись туда «с манастырьским товаром» летом в паузке с подвозком, зимой на возах. Согласно княжеской грамоте, с них при этом не брались проезжие и торговые пошлины[1104].
Из жалованных грамот верейского и белозерского князя Михаила Андреевича Кириллову-Белозерскому монастырю 30–70-х годов XV в. узнаем, что монастырские старцы, «купчины», слуги ездили за Белоозеро «на манастырьскую службу торговати с каким товаром», «купити и продати», летом в паузках или на телегах, зимой — на возах, причем нанимали для обслуживания своего транспорта «наймитов заозерских людей». Поскольку монастырские старцы и «купчины» пользовались свободой от пошлин, они являлись конкурентами в торговле для местных посадских людей. В одной из грамот князя Михаила Андреевича Кириллову-Белозерскому монастырю сохранилось любопытное указание «горожанам» «не бранить» монастырю (т. е. не чинить ему препятствий) в его торговых операциях[1105].
Грамотами великого князя Ивана III 1496–1499 гг. и князя Юрия Ивановича дмитровского 1504 г. разрешался беспошлинный провоз рыбы для митрополита Симона в Москву из домовных митрополичьих белозерских монастырей, Воскресенского череповецкого и Никольского на реке Ковже, летом в двух лодках, а зимой на восьми санях. Княжеским мытникам на устьях рек Шексны, Мологи, Дубны, в Угличе, Кашине, Ярославле, Ростове, Переяславле, Дмитрове было запрещено брать какие бы то ни было пошлины с указанных митрополичьих рыбных караванов. Но грамота особо оговаривала случай, когда в лодках или в санях окажется какой-либо товар, предназначенный на продажу; он подлежал обложению («а с товару бы есте пошлину имали»)[1106].
Монастыри принимали участие в тех торговых сношениях, которые велись по реке Волге, в пределах Нижегородского княжества. В грамоте 1473–1489 гг. Ивана III митрополичьему нижегородскому Благовещенскому монастырю, предоставлявшей ему право беспошлинной торговли в Нижнем Новгороде и по реке Суре, указывается: «А коли с чем пошлют на низ в судне до Суры или вверх с каким товаром ни буди, или на возех, или что купят себе в Новегороде в Нижнем или на Суре, ино им с того товару монастырского не надобе… никоторые пошлины»[1107].
Особо следует остановиться на монастырской торговле солью, местами добычи которой служили Нерехта, Соль Галицкая, Соль Переяславская, Ростов. В торговле солью были заинтересованы князья, владевшие, как и монастыри, соляными варницами. Соль была «заповедным» товаром, продажа которого являлась привилегией князей, а другим лицам свободно ее продавать не разрешалось. Но монастыри и в данном отношении пользовались льготами. Так, специальными княжескими грамотами оговаривалось право Троице-Сергиева монастыря торговать солью, а княжеским солеварам не позволялось чинить монастырским властям в этом отношении препятствий. «А коли мои, великого князя, соловарове учнут соль продавати, а монастырьским приказником соли продавати не заповедывают», — читаем в жалованной льготной грамоте 1449 г. Василия II Троице-Сергиеву монастырю на три варницы у Соли Галицкой. Близкое постановление содержится в жалованной грамоте тому же монастырю Василия II 1453 г. («А коли закличет мои соловар продавать мою соль, а манастырьскому соловару вольно соль продавати и тогды, а мои ему соловар не възбраняет») и великой княгини Марии Ярославны 1453–1455 гг. («А коли яз, великая княгини, велю соль свою продавати у Соли, и тогды всем соловаром заповедают соль продавати, а троецькому соловару не заповедывают соль продавати»)[1108].
Соль иногда сбывалась в соседнем с местом ее добычи городе, иногда же вывозилась для продажи в более или менее отдаленные районы, где в ней ощущалась большая потребность. В жалованной грамоте 1453 г. Василия II тому же монастырю на варницу у Соли Галицкой говорится: «А коли привозит соль манастырьскую их заказщик продавати в город [Соль Галицкую], ино ему не надобе… никоторая пошлина». Из Нерехты солевар Троице-Сергиева монастыря развозил соль на продажу в разные места. Грамота Василия II 1447–1453 гг. дает право монастырю на беспошлинный провоз соли в два приема летом (на паузке «вниз и вверх…» по Волге) и в два приема зимой (на 50 возах «по всем городом» великого княжества)[1109].
Самим монастырям приходилось покупать для выварки соли дрова. В росписи припасов для солигаличских варниц Троице-Сергиева монастыря, составленной в 1476–1477 гг. старцем Якимом, значатся «купленные дрова»[1110].
Думается, что весь приведенный материал дает основание говорить о том, что в рассматриваемое время уже складывались областные рынки, некоторые из которых (например, на Белоозере) получали значение и в качестве рынков более широкого масштаба. Ведь не случайно же приезжали туда систематически лодьи и возы (с товарами и за товарами) монастырей, расположенных в Москве и близ Москвы. Нельзя делать далеко идущие выводы о товарности феодального хозяйства. Но нельзя и отрицать того, что сильно развитое товарное обращение предполагает известный подъем производства в XV в.
