Марциал. Эпиграммы, V, 34
Предписывал Пифагор… богов чтить выше демонов, героев выше людей, а из людей выше всего — родителей.
…Песнями возносить должное благодарение богам… Богам и героям почести следует воздавать неодинаковые: богам — непременно в благом молчании, одевшись в белое и освятившись, героям же — после полудня.
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, VIII, 23; 33
Понятие жреческого сословия было чуждо грекам. Каждый гражданин полиса мог исполнять религиозные функции, совершать обряды, приносить жертвы богам, возносить молитвы. Оправданием этому служил сам характер религии, верований греков: лежавший в основе их религии анимизм животворил все видимое и слышимое вокруг, поэтому, обращаясь к живым силам природы, их можно было умилостивить, склонить на свою сторону, снискать их благоволение.
Жертвоприношение богине Афине
Со временем утвердилось представление, что тем или иным явлениям и силам природы соответствуют определенные символы. Лань — символ мирных рощ и лесов — стала в дальнейшем священным животным, посвященным Артемиде, богине лесов и населяющих их диких зверей. Коня представляли символом бурного моря и потому почитали посвященным Посейдону, владыке морской стихии. Обожествление животных, поклонение зооморфическим божествам было только первым этапом в развитии верований древних греков. Затем пришел черед божеств миксантропических, т. е. представляемых фантастическими существами, у которых одна часть тела (обычно голова и грудь) была человеческой, а другая — как у животного. Такими, божествами были сатиры — наполовину люди, наполовину козлы; кентавры — полулюди, полукони.
И, наконец, богов начали воображать (и изображать) в обличье человеческом — от верховых богов, обитавших на Олимпе, до наяд, живших в источниках, или лесных дриад. Отныне молитвы стали возносить не воде, огню, деревьям или земле, но божествам в человеческом облике, властвующим над водой, огнем и всем, что есть не земле.
Из такого антропоморфического представления о божестве развились и понятия о культовой статуе бога, которой можно было поклоняться, и о храме, где эта статуя стояла и где жрецы день за днем несли службу богу или богине, внимая их указаниям и исполняя их волю.
Первоначально храмы не были местом молитвенных собраний верующих. Это было только обиталище божества, для молитв же древние жители Эллады стекались не площадь перед храмом, где находился и алтарь, на котором совершали жертвоприношения. С VII в. до н. э. святилища воздвигали на акрополях, на городских площадях — агорах, а храмы, посвященные морским божествам, — на мысах, вдающихся в море.
Появились вместе с храмами и жрецы; им надлежало заботиться о святилище, где обитал бог, держать в порядке священную утварь, принимать дары и жертвы, приносимые божеству. Так как свои статуи и храмы имели также богини, то нужны были и жрицы. И все же особого жреческого сословия, «духовенства», греки не знали: и жриц, и жрецов избирали голосованием на народных собраниях. Те, кого избрали граждане полиса, выступали как их представители перед лицом божества и от имени всей общины возносили к небу молитвы, устраивали торжественные жертвоприношения и совершали иные обряды.
Особая коллегия жрецов сложилась лишь в Дельфах, при храме Аполлона, куда греки, да и люди из других стран съезжались, чтобы услышать пророчества дельфийского оракула, прославленного во всем античном мире. Когда в каком-нибудь греческом государстве происходило стихийное бедствие, вспыхивала заразная болезнь, бушевали войны, местные жители отправлялись в Дельфы искать совета у оракула, вещавшего устами жрицы Аполлона — пифии. Там же мог очиститься от преступления человек, запятнавший себя убийством, поэтому именно туда поспешил Орест, отомстивший своей матери Клитемнестре за убийство отца — царя Агамемнона.
Вскоре дельфийский оракул и само святилище Аполлона приобрели в Греции огромный политический авторитет, и во многих сложных, конфликтных ситуациях, складывавшихся в городах-государствах или между ними, голос его оказывался решающим, чем могли пользоваться те или иные влиятельные политические силы. Понятно, что в храме, игравшем такую большую роль в жизни всей Эллады, нужны были хорошо подготовленные, опытные, не лишенные дипломатического искусства жрецы, поддерживавшие громкую славу дельфийского святилища и управлявшие огромной храмовой сокровищницей.
Столь же хорошо организованную и подготовленную общность представляли собой и жрецы бога Асклепия, занимавшиеся, как уже говорилось, лечением больных в его святилищах — асклепионах.
Если бы всех, кто грешит, поражал Юпитер громами,
То без единой стрелы вскоре остался бы он.
Бог же, когда прогремит и грохотом мир испугает,
Чистым, дождь разогнав, делает воздух опять.
Овидий. Скорбные элегии, II, 33—36
В Риме религиозные обряды, связанные с жизнью семьи, с делами домашними, частными, совершал сам отец семейства; в деревне же его мог заменить имевший особые полномочия управляющий поместьем. Обряды, связанные с делами государственными, совершались под руководством носителя высшей власти; в древнейшую эпоху римской истории это был царь, в период республики — главные должностные лица: консулы, преторы, а когда положение державы бывало особенно сложным, критическим, всю полноту власти брал на себя назначенный сенатом диктатор. Непосредственно отправлением культа, обрядами, жертвоприношениями, молитвами ведали жрецы.
Религиозная процессия
Считается, что впервые их ввел в Риме царь Нума Помпилий, к временам которого местная традиция возводила начало организованной религиозной жизни вообще. По словам Плутарха, «Нуме приписывают учреждение должности верховных жрецов (римляне зовут их „понтификами“)» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Нума, IX). Однако и в Риме не было особого замкнутого жреческого сословия, ведь в принципе обязанности жреца и даже верховного понтифика мог исполнять любой гражданин, удостоившийся избрания. Известно, что и Цицерон, и Плиний Младший добились сана авгуров — жрецов-птицегадателей, занимавшихся предсказаниями исходя из наблюдений за птицами, за их полетом, криками и т. п. Плиний Младший, получивший при императоре Траяне сан авгура, очень радовался этой высокой чести, и прежде всего потому, что сан этот давался пожизненно: «Само это жреческое звание, и древнее, и святое, замечательно еще и тем, что его нельзя отобрать. Другие звания, почти равные по достоинству, можно и пожаловать, и отнять; тут же судьба властна только дать» (Письма Плиния Младшего, IV, 8).
Наибольшей властью в вопросах религии располагала коллегия понтификов, во главе которой стоял верховный понтифик. К коллегии принадлежали также высший жрец, ведавший жертвоприношениями («священный царь»), и три фламина, служивших определенным божествам: жрецы Юпитера, Марса и Ромула-Квирина — божественных покровителей Вечного города. Эти фламины назывались старшими, и выбирали их из представителей знатнейших патрицианских родов в отличие от фламинов младших, служивших божествам, менее почитаемым в Риме, и не входивших в коллегию понтификов; младшими фламинами могли стать и выходцы из плебса. Наряду с этим существовали и другие религиозные объединения: коллегии «арвальских братьев», салиев, луперков — жрецов, имевших самые различные сферы компетенции и связанных главным образом с древнейшими земледельческими культами; об этих жреческих коллегиях речь еще пойдет ниже.
Важную роль играла и коллегия фециалов, существовавшая еще в царскую эпоху римской истории. Фециалы ведали вопросами международных отношений, оказывая помощь при проведении переговоров, при заключении мира или перемирия, при объявлении войны, при подписании всякого рода соглашений и договоров. Если какое-либо государство нарушало условия договора с Римом, туда направляли комиссию из нескольких — обычно четырех — фециалов, — которая и выясняла, что произошло. При заключении мира глава коллегии, «патер патратус», оглашал текст договора в присутствии представителей обеих сторон и грозил проклятием той стороне, которая осмелится нарушить соглашение.
В мирное время верховный понтифик, возглавлявший коллегию понтификов, осуществлял весьма важные государственные функции. Именно он в календы каждого месяца возносил на Капитолии молитвы за благополучие Римской державы, а в иды руководил торжественными жертвоприношениями, призванными снискать городу благоволение богов. При отправлении культа его помощницами выступали жрицы богини домашнего очага и семейной жизни Весты — единственной богини римского пантеона, в храме которой несли службу женщины — весталки. Весталки, целомудренные девы, воплощение чистоты и непорочности, образовывали своего рода монашеский орден; всего их было шесть, одна из них считалась старшей весталкой. Они носили белую парадную паллу, заворачиваясь в длинную и широкую полосу ткани, служившую римским матронам верхней одеждой. Жили весталки в так называемом Атрии Весты близ храма своей богини-покровительницы. Такое соседство было необходимым, ибо главной обязанностью весталок было по очереди, днем и ночью, поддерживать огонь на алтаре Весты в ее храме. Статуи богини в святилище не было, и единственным символом ее божественной силы был этот священный вечный огонь. Культ Весты был, как верили римляне, тесно связан с судьбами их государства, поэтому если бы священный огонь однажды погас, это было бы истолковано как худшее предзнаменование для всей Римской державы. Благодаря такому значению культа Весты для благополучия Рима к священному служению богине допустили женщин, обеспечив их к тому же множеством привилегий: весталки пользовались в городе большим уважением и влиянием.
