На этом фоне расцветали бациллы коррупции, беззакония и вседозволенности в самих подразделениях органов МВД. Толчком роста таких проявлений стал Ельцин, танками расстрелявший Верховный Совет, а также руководство МВД, отдавшее незаконный приказ на убийство защитников «Белого Дома», повязав своих сотрудников «на крови». К тому же, вступая по службе в контакт с лидерами преступного мира, к сожалению, не все сотрудники милиции выдерживали их мощного воздействия и влияния, подкрепляемого огромными взятками (вначале в виде подарков). Тем более что воры «в законе» нашли ахиллесову пяту в правоохранительной системе, создав там многочисленные фонды «поддержки». Общались главари мафиозных структур в этих случаях уже не с операми, а с «равными» себе руководителями в званиях генералов. На то время все они, да и мы, фактически получали жалкие гроши. Поэтому, когда полулегально, но, по сути, незаконно, эти отдельные генералы увидели перед собой мешки с «баблом», то также не устояли перед «золотым тельцом». Например, Квантришвили, будучи председателем Фонда социальной защиты, имени Льва Яшина – динамовца, запросто контактировал со многими высокими руководителями МВД, да и органов безопасности. Отмывая огромные суммы бандитских денег, Отарик небольшие крохи-подачки действительно направлял в разрушающийся спорт, но куда значительнее средства шли на подкуп госчиновников. 5 апреля 1994 года возле Краснопресненских бань тремя выстрелами из винтовки с оптическим прицелом один из лидеров организованной преступности Квантришвили был убит. Киллер профессионально первый «удар» нанёс в грудь, голова поникла и уже следующие две пули попали в неё. Оставив на своей «лёжке» у чердачного окна немецкую винтовку «Аншуец», убийца спокойно скрылся, а бездыханное тело уже не всесильного «Отарика» друзья и его охранники увезли в больницу. Нас это резонансное убийство особо не удивило (всё шло к тому), а лишь заставило подготовиться к очередному переделу сфер влияния среди ОПГ не только московского, но и других регионов России. Зная, что на похороны подобных «маршалов» преступного мира по их понятиям слетаются все другие «вороны-генералы» и авторитеты, мы организовали их скрытую съёмку. Конечно, самые основные и ушлые главари явились в часовню у Ваганьковского кладбища ночью, где отпевали «Отарика» накануне похорон. А на следующий день за гробом Квантришвили шёл певец и бизнесмен Иосиф Кобзон, а также другие известные деятели спорта и российской культуры. Бог им судья. Версий о том, кто «заказал» Отарика было много. На мой взгляд, он перешёл черту дозволенности быть посредником между коррумпированной властью и организованным преступным миром. Устранение фонда-конкурента было также выгодно «главному теннисисту Кремля» Ш. Тарпищеву. Тому, как теневому лидеру Национального фонда спорта, сумевшему пробить через Ельцина невиданные льготы в виде беспошлинной и безналоговой коммерческой деятельности, не нужны были конкуренты. Ну, а по мне, пусть акулы преступного мира пожирают друг друга.
Зашёл в кабинет Игорь Богочёв, сообщивший, что по делу ФСБР есть заметные подвижки. Сотрудникам Службы «Невидимых Николаев» удалось снять на фото одного из заместителей начальника ГУОП МВД генерала Бочкарёва[397] во время встречи с Левитовым. «Явка» проходила во дворе Управления рядом с Сухаревской площадью. На снимке крупным планом было видно, что уголовный авторитет явно недоволен, «крышующим» его генералом, грозя ему пальцем и инструктируя на дальнейшие действия. Богочёв также рассказал, что «бюро» по указанию первого замминистра взято в разработку и московским РУОП. Это произошло после того, как Левитов посчитав себя всесильным, решил поучаствовать в совещании руководителей региональных управлений по борьбе с ОП, используя аккредитацию, подписанную министром ВД Ериным. Сидел бы он в зале тихо, как мышь – никто бы не обратил внимание. Но тут «Остапа понесло». Через распорядителя он хоть и с краю, но умудрился попасть за стол большого президиума этого всероссийского форума. После первого часа совещания, возглавлявший Президиум заместитель министра ВД генерал «К» начал присматриваться к сидящим за длинным столом справа и слева от него. Как назло Левитов забылся и вытянул вперёд свои руки, все синие от наколок его «заслуг перед братвой». В перерыве замминистра спросит у распорядителя: «Что это за деятель слева от меня? Проверьте по нашим учётам. От него за версту несёт уголовником». Быстро наведут справки. Точно. Нюх у замминистра оказался отменным. Левитов Анатолий Аронович неоднократно привлекался к уголовной ответственности. С возмущением замминистра порвёт на куски аккредитацию, а самозваного «члена президиума» выдворят из зала. По словам присутствовавших на том совещании знакомых мне сотрудников, замминистра обратится к начальнику РУОП ГУВД генералу В. Б. Рушайло с гневной речью: «Владимир Борисович! За всю многолетнюю службу в милиции я не встречал таких прохиндеев. Вы его либо арестуйте, либо используйте в конфиденциальных целях! Ну и шельма!».[398] Богочёв также доложил, что имеются документированные материалы в отношении распродажи Левитовым и его гоп-компанией огнестрельного оружия уголовным авторитетам с выдачей им удостоверений ФСБР. Один из случаев носил вообще комический характер. Позвонил Анатолию Ароновичу один из таких авторитетов уровня «Глобуса» и с упрёком сказал: «Ну, что, брателла? Пообещал мне встречу с Анатолием Анатольевичем и всё откладываешь?». Левитов ему в ответ: «Обижаешь, братан. У нас всё солидно. Можешь подгребать. Анатолий Анатольевич ждёт тебя вместе с крутой ксивой». Авторитет ему вопрос: «Куда и когда подъехать?». Ответ Левитова: «На Петровку-38», вызвал на том конце провода ржание и тираду: «Брось шутить. Я, конечно, слышал краем уха, что офис у тебя на Петровке. Но думал, что ребята базар травят. Нет, правда? На Петровку валить?». Левитов ему объяснил, что надо остановиться на машине с другой стороны улицы напротив КПП к 12.00. Ну, а дальше «НН» зафиксировали, как Левитов через главный вход ГУВД перешёл улицу и передал «заказчику» находившийся в пакете пистолет «ТТ» (Анатолий Анатольевич) и удостоверение ФСБР. Удивлённый и восхищённый уголовный авторитет беспрекословно выдал Левитову за ствол полторы, а за «железную ксиву» пять тысяч долларов. Удалось провести в отношении ФСБР и ряд мероприятий, добыв ксерокопию программы этой коррупционной клоаки. Один из пунктов данного «стратегического документа» гласил: «Выявление и физическое уничтожение политических противников режима правящей власти (понимай «ельцинской»)». Дал команду Богочёву классификацию дела, изменить на чисто нашу «окраску» – «Террористический акт». Одновременно распорядился готовить вместе со следствием реализацию дела, а легализованные материалы по генералу Бочкарёву представить вместе с фотографией его явки с Левитовым для направления министру ВД генералу Ерину. Пусть он сам решает судьбу коррумпированного генерала. Через день в адрес Ерина ушла пачка документов.
В то время как два направления моего отдела работали, не покладая рук, третье явно филонило. По-видимому, хороший оперативник их начальник полковник В. В. Гроппа, подав рапорт на увольнение, занимался лишь подготовкой отъезда на свою родину Молдову. Тут не до контроля над личным составом. Холодным душем, вернувшим меня на грешную землю, явился арест УСБ старшего оперуполномоченного по ОВД этого направления майора Б. В. Симоняна. Разработку его вёл один из лучших профессионалов этого управления полковник В. Е. Витвинов.[399] Стали понятны частые, но безрезультатные отлучки Симоняна по служебной необходимости в Москве, выезды в Ереван, а также попытки легализовать контакты с сотрудниками спецслужб Армении. Следствие установит, что, по-видимому, во время очередной поездки в Ереван Симоняна завербовал начальник отдела спецопераций ГУР ГУНБ Армении подполковник Д. Оганесян. Вместе со своим заместителем майором А. Галояном, Оганесян на деньги коммерсанта В. Петросяна (на лицо обыкновенный рэкет) наряду с Симоняном привлёк ещё пару уголовников и создал диверсионно-террористическую группу для подрывной деятельности против Азербайджана.[400] На то время две вновь образовавшиеся страны от вооружённых стычек за Нагорный Карабах перешли к тайной войне друг против друга. Бессмысленные взрывы пару поездов «Баку-Москва» и железнодорожного моста на территории Дагестана, организованные этой «ДРГ» на территории России, были вовремя пресечены чекистами УСБ ФСК РФ. Следствие, однако, не установит причастность Оганесяна и его подручных к террористическому акту на станции метро «Двадцать шесть Бакинских комиссаров» в Баку. Факт беспрецедентный, но как только всю группу арестовали и водворили в СИЗО «Лефортово», вокруг него чуть ли не круглосуточно стали «дежурить» сотрудники и агентура ГУНБ Армении. Были отмечены попытки не только установить фамилии следователей по делу, но и вступления с ними в контакт. Вот тебе и последствия развала Советского Союза, когда и двух лет не прошло, а вчерашние сотрудники одного и того же КГБ стали вербовать друг друга. В душе у меня как-то не было привычной в таких случаях ненависти к Симоняну, как сотруднику, фактически предавшему меня и своих товарищей по службе. Вот если бы его завербовали спецы из ЦРУ США или БНД Германии – это другое дело. А тут вроде свои же однокурсники по ВКШ КГБ? Сердце никак не хотело понять и принять тот факт, что нас разорвали на разные страны. С презрением и досадой к Симоняну, думал: «Как жить дальше?». Но ведь на Лубянке оставалось ещё много сотрудников-выходцев из Грузии, Армении, Азербайджана, Украины, республик Средней Азии и Прибалтики. Что же теперь всех их подозревать и увольнять? Но надо было перестраиваться, ещё более утраивая меры конспирации в оперативно-розыскной работе. Забегая вперёд, скажу, что в январе 1996 года мне довелось выступать свидетелем на суде над членами этой «ДРГ». По изложенным ранее причинам он проходил в Тамбове, где малочисленную армянскую диаспору было легче контролировать. Рядом с областным центром в городе Котовске, прошла часть моего детства и юношества. Выехали мы в Тамбов вместе с сотрудником ФСБ РФ старшим лейтенантом СИ. Мурашкиным, служившим до 1992 года в спецназе ГУНБ Армении. Разговорились в отдельном купе, и оказалось, что Сергей Иванович хорошо меня знал ещё во время срочной службы в УРСН («краповые береты»). Ночью практически не спали, ведя доверительную беседу о сломанных судьбах многих русских офицеров, оказавшихся после распада Союза в странах, вновь образованных вместо ранее единых республик. Без утайки Мурашкин рассказал о тайных акциях-операциях, в которых он вместе с другими спецназовцами Армении участвовал, проводя «рейды» на территории теперь уже страны-противника Азербайджана. Однако Сергей Иванович и его друзья заметили, что после возвращения из опасных «походов», один за другим стали исчезать их товарищи из славян. Родственники этих офицеров в России по телефону сообщили Мурашкину, что пропавшие спецназовцы не дают о себе знать длительное время. Резко изменилось отношение к оставшимся славянам и со стороны армян-сослуживцев, ставших над ними надсмехаться и третировать по любому случаю. Тогда Мурашкин и его небольшая группа славян приняли решение не ждать, когда и они «пропадут», а скрытно выехать к себе на Родину – в Россию. Усыпив бдительность, они благополучно вернулись в Москву, где пришли на Лубянку и были восстановлены в качестве сотрудников МБ РФ. Уголовный процесс прошёл относительно быстро, и уже весной вся группа во главе с Оганесяном была осуждена, но на смехотворно малые сроки и лишь за порчу железнодорожных путей и вагонов.[401] Ларчик открывался просто. «Либерасты» на то время отменили статьи 68 «Диверсия» и 78 «Контрабанда» УК РСФСР. Ликвидация последней под предлогом того, что в СНГ отсутствуют государственные границы и таможни (на то время), привели к массовому бесконтрольному ввозу в Россию оружия и наркотиков. Работали мы тогда до 1996 года со старым УК, а новый, находился только в стадии подготовки. Этим и воспользовались адвокаты. Участвуя в процессе, не забыл вырваться в Котовск – колыбель отца и большой семьи Платоновых. Где вы мои друзья Юра Проводин, Юра Богданов и Саша Саранин, с которыми мы на маленьком островке реки Цны напротив села Бокино разводили на ночёвке костры и ловили рыбу? Переночевав у тёти Таи, вместе с её сыном Володей, тётей Валей и Лидой сходили на погост и возложили цветы на могилы деда Ивана Осиповича и бабушки Анисьи Константиновны. Простых и прекрасных людей из трудового народа, давших жизнь девяти детям, включая моего отца – старшего из них.[402] Возвращались в Москву с Мурашкиным уже с соблюдением всех мер конспирации, так как выступление Сергея Ивановича особо остро ударило по методам работы армянских спецслужб. Билеты купили на двоих в отдельное купе, но отъезжал из Тамбова я один, а Мурашкин подсядет на ближайшей остановке поезда по пути в Москву, куда его доставят на авто.[403] На вокзале меня провожал побратим отца и фронтовой его друг Николай Игнатьевич Меренков – коренной житель Тамбова.
