В то время как два направления моего отдела работали, не покладая рук, третье явно филонило. По-видимому, хороший оперативник их начальник полковник В. В. Гроппа, подав рапорт на увольнение, занимался лишь подготовкой отъезда на свою родину Молдову. Тут не до контроля над личным составом. Холодным душем, вернувшим меня на грешную землю, явился арест УСБ старшего оперуполномоченного по ОВД этого направления майора Б. В. Симоняна. Разработку его вёл один из лучших профессионалов этого управления полковник В. Е. Витвинов.[399] Стали понятны частые, но безрезультатные отлучки Симоняна по служебной необходимости в Москве, выезды в Ереван, а также попытки легализовать контакты с сотрудниками спецслужб Армении. Следствие установит, что, по-видимому, во время очередной поездки в Ереван Симоняна завербовал начальник отдела спецопераций ГУР ГУНБ Армении подполковник Д. Оганесян. Вместе со своим заместителем майором А. Галояном, Оганесян на деньги коммерсанта В. Петросяна (на лицо обыкновенный рэкет) наряду с Симоняном привлёк ещё пару уголовников и создал диверсионно-террористическую группу для подрывной деятельности против Азербайджана.[400] На то время две вновь образовавшиеся страны от вооружённых стычек за Нагорный Карабах перешли к тайной войне друг против друга. Бессмысленные взрывы пару поездов «Баку-Москва» и железнодорожного моста на территории Дагестана, организованные этой «ДРГ» на территории России, были вовремя пресечены чекистами УСБ ФСК РФ. Следствие, однако, не установит причастность Оганесяна и его подручных к террористическому акту на станции метро «Двадцать шесть Бакинских комиссаров» в Баку. Факт беспрецедентный, но как только всю группу арестовали и водворили в СИЗО «Лефортово», вокруг него чуть ли не круглосуточно стали «дежурить» сотрудники и агентура ГУНБ Армении. Были отмечены попытки не только установить фамилии следователей по делу, но и вступления с ними в контакт. Вот тебе и последствия развала Советского Союза, когда и двух лет не прошло, а вчерашние сотрудники одного и того же КГБ стали вербовать друг друга. В душе у меня как-то не было привычной в таких случаях ненависти к Симоняну, как сотруднику, фактически предавшему меня и своих товарищей по службе. Вот если бы его завербовали спецы из ЦРУ США или БНД Германии – это другое дело. А тут вроде свои же однокурсники по ВКШ КГБ? Сердце никак не хотело понять и принять тот факт, что нас разорвали на разные страны. С презрением и досадой к Симоняну, думал: «Как жить дальше?». Но ведь на Лубянке оставалось ещё много сотрудников-выходцев из Грузии, Армении, Азербайджана, Украины, республик Средней Азии и Прибалтики. Что же теперь всех их подозревать и увольнять? Но надо было перестраиваться, ещё более утраивая меры конспирации в оперативно-розыскной работе. Забегая вперёд, скажу, что в январе 1996 года мне довелось выступать свидетелем на суде над членами этой «ДРГ». По изложенным ранее причинам он проходил в Тамбове, где малочисленную армянскую диаспору было легче контролировать. Рядом с областным центром в городе Котовске, прошла часть моего детства и юношества. Выехали мы в Тамбов вместе с сотрудником ФСБ РФ старшим лейтенантом СИ. Мурашкиным, служившим до 1992 года в спецназе ГУНБ Армении. Разговорились в отдельном купе, и оказалось, что Сергей Иванович хорошо меня знал ещё во время срочной службы в УРСН («краповые береты»). Ночью практически не спали, ведя доверительную беседу о сломанных судьбах многих русских офицеров, оказавшихся после распада Союза в странах, вновь образованных вместо ранее единых республик. Без утайки Мурашкин рассказал о тайных акциях-операциях, в которых он вместе с другими спецназовцами Армении участвовал, проводя «рейды» на территории теперь уже страны-противника Азербайджана. Однако Сергей Иванович и его друзья заметили, что после возвращения из опасных «походов», один за другим стали исчезать их товарищи из славян. Родственники этих офицеров в России по телефону сообщили Мурашкину, что пропавшие спецназовцы не дают о себе знать длительное время. Резко изменилось отношение к оставшимся славянам и со стороны армян-сослуживцев, ставших над ними надсмехаться и третировать по любому случаю. Тогда Мурашкин и его небольшая группа славян приняли решение не ждать, когда и они «пропадут», а скрытно выехать к себе на Родину – в Россию. Усыпив бдительность, они благополучно вернулись в Москву, где пришли на Лубянку и были восстановлены в качестве сотрудников МБ РФ. Уголовный процесс прошёл относительно быстро, и уже весной вся группа во главе с Оганесяном была осуждена, но на смехотворно малые сроки и лишь за порчу железнодорожных путей и вагонов.[401] Ларчик открывался просто. «Либерасты» на то время отменили статьи 68 «Диверсия» и 78 «Контрабанда» УК РСФСР. Ликвидация последней под предлогом того, что в СНГ отсутствуют государственные границы и таможни (на то время), привели к массовому бесконтрольному ввозу в Россию оружия и наркотиков. Работали мы тогда до 1996 года со старым УК, а новый, находился только в стадии подготовки. Этим и воспользовались адвокаты. Участвуя в процессе, не забыл вырваться в Котовск – колыбель отца и большой семьи Платоновых. Где вы мои друзья Юра Проводин, Юра Богданов и Саша Саранин, с которыми мы на маленьком островке реки Цны напротив села Бокино разводили на ночёвке костры и ловили рыбу? Переночевав у тёти Таи, вместе с её сыном Володей, тётей Валей и Лидой сходили на погост и возложили цветы на могилы деда Ивана Осиповича и бабушки Анисьи Константиновны. Простых и прекрасных людей из трудового народа, давших жизнь девяти детям, включая моего отца – старшего из них.[402] Возвращались в Москву с Мурашкиным уже с соблюдением всех мер конспирации, так как выступление Сергея Ивановича особо остро ударило по методам работы армянских спецслужб. Билеты купили на двоих в отдельное купе, но отъезжал из Тамбова я один, а Мурашкин подсядет на ближайшей остановке поезда по пути в Москву, куда его доставят на авто.[403] На вокзале меня провожал побратим отца и фронтовой его друг Николай Игнатьевич Меренков – коренной житель Тамбова.
Террористическая группа во главе с начальником отдела спецопераций ГУНБ Армении подполковником Оганесяном, его замом Галояном и завербованным ими майором Симоняном. Взрывами ничего не решишь
Изъятые после арестов террористов взрывные устройства уже не погубят никого из мирных граждан (уголовное дело № 31/00/003)
Начало противостояния силовиков и оперативников в тактике ОРД[404]
В условиях вооружённости преступников и их бандитских войн, ранее не мыслимой в годы якобы застоя при Л. И. Брежневе, нашему отделу при проведении операций постоянно требовалась профессиональная силовая поддержка. Но ведь, ни на каждую реализацию привлекать «Альфу», с руководством которой у меня сложились хорошие деловые отношения. Вроде обороты набрала АОБГ нашего Управления, руководимая бывшим сотрудником группы «Альфа» В. А. Бочковым и М. В. Щербаковым. Решили мы с Родиным на небольшие, но сложные по замыслу операции задействовать и АОБГ. Тут и «дело» подвернулось. Майор Гусак вышел на крупный канал контрабандных поставок в Россию огнестрельного оружия с лазерными прицелами. Оружие высокоточное, отдельные стволы приспособлены для бесшумной стрельбы и могут быть использованы в террористических целях. Исходя из сложившейся благоприятной ситуации, подставили одному из сбытчиков в качестве «покупателя» нашего сотрудника. Однако нужна солидная сумма денег для «контрольной» закупки. Прошло года два, как мы отказались от применения «кукол» из денежных купюр, ставящих под угрозу безопасность подставляемых бандитам сотрудников. Обратился с рапортом через генерала Семёнова к финансистам, а те потребовали гарантии возврата… Но весь мой отдел в месяц столько не получал. Как же вернуть в случае неудачи? Позвонил взаимодействующему отделу ГУОП МВД, а у них с «этим делом» всё в порядке – деньги выделяются без всяких условий. Ведь иначе к бандитам не подобраться. Решили операцию проводить вместе. На инструктаж у Семёнова кроме меня и Гусака пригласили начальника отделения «НН», а от АОБГ капитана 2-го ранга А. П. Камышникова. Выслушав фабулу дела, а также выступления заинтересованных лиц, внезапно попросил слово Камышников. Почему-то возбуждённо он стал требовать, чтобы ему дали возможность возглавить операцию. Семёнов и мы все с удивлением от такого абсурдного и бестактного предложения переглянулись. Спокойно я объяснил Александру Петровичу, что, несмотря на важность роли АОБГ в операции, его группа лишь одно из приданных средств, действующее на заключительном этапе. Ведь преступников надо захватить с поличным, «привязав» к орудиям и средствам противоправной деятельности. То есть, в самый удобный для следствия момент, когда состоится финальная стадия передачи денег нашей «подставой» в обмен на закупаемое оружие. Этот момент будет определяться мной, как руководителем оперативного отдела, ведущего разработку и начальником отдела ГУОП МВД, который будет вести затем следствие. Да и сотрудник, подставляемый бандитам, является моим подчинённым, за жизнь которого несёт ответственность начальник его отдела. Камышников что-то фыркнул в ответ, а генерал Семёнов усмехнулся и сказал: «На месте разберётесь по ходу событий». Однако начавшийся на инструктаже разброд в подходах к организации операции, видно вирусом передался и к её процессу. Бандиты нарушили договорённости и поломали отработанные схемы. Наша «подстава» вынужден был вначале отдать деньги на три ствола для их предварительной проверки. Выждав пару часов, якобы проверив оружие, с нервным тиком глаз мой сотрудник вновь отправился на встречу с преступниками. В это время, Камышников носился от группы АОБГ, сидевшей в подъезде одного из ближайших домов, и нашей машиной «штаба» с вопросом: «Ну, когда же начнём?». Пришлось разъяснять, что произошли непредвиденные изменения и надо просто набраться терпения. Но как оказалось, его-то и не хватило офицерам АОБГ, в большинстве своём пришедшим из силовых, а не оперативных подразделений. Слабо понимая происходящее и устав от многочасового сидения в подъезде, по-видимому, с разрешения Камышникова, они всей толпой вывалили на улицу. Хорошо оружие спрятали под одеждой. Хоть смейся, хоть плачь, но они перешли на другую сторону улицы к соседнему дому, где имелись киоски и закупили еду. Александр Петрович на служебной машине также подъехал к ним. А в это время, прибыли бандиты с основной партией оружия, остановившись рядом с машиной Камышникова. Проходят они мимо неё, вдруг, как назло зазвонил телефон специальной связи, и водитель, подняв трубку начал что-то говорить о своём местонахождении. Продавцы «волын»[405] напряглись, но всё же зашли в контролируемую нами квартиру. Один другому говорит: «Посмотри в окно. Что-то мне не понравилась та машина то ли ментов, то ли чекистов». Тот выглянул, а внизу возле киосков АОБГ доедает свои бутерброды. У одного из них на плече видеокамера, тогда ещё огромного размера. Наблюдатель подозвал своего «коллегу» и сказал: «Что-то это группа крепких мужиков мне не внушает доверия. Видно милиция». Второй его успокоил: «Да нет. Так открыто торчать они не будут. Какие-то хроникёры видно съёмки ведут». В назначенное время бандиты вышли на встречу с нашей «подставой», произошла передача кейса с деньгами, мы тут же дали команду: «Захват!», выскочив с начальником отдела ГУОП из своей штабной машины. Смотрим, сотрудники АОБГ помчались не за главным «продавцом», оставшимся в машине с оружием, а за его пособником и нашей «подставой». Пришлось самим проводить задержание вооружённых преступников. Лишь молниеносные действия помогли избежать провала операции. Следует, однако, отметить, что данный эпизод не характерен для АОБГ. С риском для жизни, участвуя во многих боевых операциях, они отшлифуют своё мастерство до совершенства. Многие за мужество и героизм получат государственные награды. К сожалению, смерть, идущая рядом, нанесёт свой коварный удар по одному из них. 20 мая 1994 года, возвращаясь со службы, один из лучших сотрудников АОБГ майор В. М. Крылов попадёт в засаду возле своего дома и будет убит бандитами.
