быть четко определенная граница”. Он развил эту идею в конце января 1995 г., после нападения террористов в Бейт-Лиде, приведшего к гибели двадцати одного солдата. Выступая на следующий день по телевидению, он сказал: “Речь идет о разделении — хотя и не по границе, существовавшей до 1967 года”. Политика “физического разделения”, декларированная премьер-министром, была с энтузиазмом поддержана большинством членов кнесета, от Партии труда.
Вскоре после своего январского выступления по телевидению Рабин назначил межминистерскую комиссию во главе с Моше Шахалом, министром полиции в его правительстве, для рассмотрения наиболее приемлемых возможностей строительства разделительного забора безопасности. Несколько месяцев спустя Комиссия Шахала представила предварительные рекомендации по этому вопросу, но через некоторое время Рабин погиб от руки убийцы, и эти рекомендации так и не были утверждены. Сменявшие Рабина на посту премьер-министра Перес и Нетаниягу отказались от реализации этой идеи, хотя и по разным причинам. Перес опасался, что забор воспрепятствует израильско-палестинской экономической интеграции и затруднит реализацию идеи “Нового Ближнего Востока”, которую Перес рассматривал как ключ к миру в регионе. Нетаниягу не воспринимал идею строительства забора, поскольку она противоречила принципу аннексии, которого придерживались члены его правительства. К тому же ему в большей или меньшей степени удавалось поддерживать дипломатическое и политическое равновесие — после заключения Хевронского соглашения (1997 г.) и неохотно принятых территориальных уступок в рамках Соглашения Уай (1988 г.). Что же касается палестинцев, то они всегда отрицательно относились к идее забора, опасаясь, что это воспрепятствует их доступу к рабочим местам в Израиле.
Идея физического разделения снова обрела жизнь в 1999 г., когда премьер-министром стал Барак. В ходе своей избирательной кампании Барак активно защищал идею мира в условиях разъединения и подчеркивал, что официальная программа его партии предусматривает физическое разделение как неотъемлемую составную часть принципа двух государств для двух народов. Незадолго до отбытия на саммит в Кэмп-Дэвиде (июль 2000 г.) Барак в телевизионном интервью подтвердил свою приверженность идее забора безопасности между Израилем и независимым палестинским государством. “Строительство забора существенно важно для Израиля, — заявил премьер-министр, — поскольку это способ гарантировать еврейскую идентичность страны… и это не менее важно для палестинцев, поскольку способствует упрочению их национальной идентичности, делая их при этом независимыми от Государства Израиль”. Для претворения идеи в жизнь Барак назначил заместителя министра обороны Эфраима Снэ [128] председателем комиссии, которой было поручено определить линию разделения между Израилем и Западным берегом. Комиссия, в состав которой вошли занимающие высокие государственные посты технократы из ряда министерств, приступила к доработке планов Комиссии Ша-хала. Новая версия забора безопасности предусматривала создание ряда контрольно-пропускных пунктов между Израилем и Западным берегом, которые должны оставаться открытыми в мирные времена.
Более того, забор безопасности между и Израилем и Западным берегом, равно как и меньший по размеру забор, отгораживающий сектор Газа, сооружение которого уже началось, были задуманы как многокомпонентные защитные сооружения. Забор или стена как таковые представляли собой лишь самый очевидный компонент. В числе других составляющих следует назвать расчищенную бульдозерами буферную зону, дороги для патрулирования, заграждения из колючей проволоки, траншеи и, плюс ко всему прочему, посты наблюдения, оборудованные с использованием новейшей технологии. По сути дела, сооружение такого забора должно было представлять собой некий компромисс, позволяющий осуществить как разделение, так и интеграцию. Однако сложившаяся политическая ситуация практически сразу же вынудила отказаться от всякого компромисса. Последовавший провал саммита в Кэмп-Дэвиде, начало в сентябре 2000 г. “интифады Аль-Акса” и отказ Арафата от более чем щедрого предложения Клинтона, сделанного американским президентом в конце этого же года, по сути дела свели к нулю надежды Израиля на заключение мирного договора в обозримом будущем. Все эти события лишь подчеркивали неотложную необходимость физического разделения. Таким образом, по иронии судьбы именно Шарон, занявший в феврале 2001 г. пост премьер-министра после Барака, фактически приступил к строительству забора безопасности. Увеличение числа терактов-самоубийств, совершаемых жителями Западного берега, только подчеркивало необходимость реализации этого проекта. Тем более что забор безопасности, построенный на границе с сектором Газа в середине 1990-х гг. и реконструированный в 2001 г., с добавлением новейших средств электронного наблюдения, доказал свою эффективность, блокировав практически все попытки проникновения террористов с юга (хотя, разумеется, он не обеспечивал защиты от ракетных обстрелов, поскольку на это и не был рассчитан).
Что же касается еврейских поселенцев на палестинских территориях, то они встретили сообщение о строительстве забора безопасности буквально с ужасом. Исраэль Гарэль, генеральный секретарь Совета поселений Иудеи, Самарии и Газы, заявил еще в конце января 1995 г., в ответ на телеобращение Рабина: “Мы грудью станем на пути строителей разделительного забора… Этот забор разделит Эрец-Исраэль, что является недопустимым”. Впрочем, обеспокоенность поселенцев была не только идеологической в своей основе, но и вполне прагматической. Они опасались не просто оказаться по другую сторону забора — они боялись остаться по другую сторону границы. Впрочем, эти опасения не имели под собой серьезных оснований. После начала строительных работ стало ясно, что под защиту забора попадают все основные еврейские поселения в непосредственной близости от Зеленой черты (1967 г.). Это было одной из основных причин, по которым идея забора безопасности пользовалась широкой поддержкой населения, о чем свидетельствовали регулярно проводимые опросы общественного мнения. Таким образом, в конце 2002 г., еще во время своего первого срока пребывания на посту премьер-министра, Шарон дал указание осуществлять возведение забора максимально быстрыми темпами.
Отношение к забору безопасности на границе с Западным берегом изменялось и в Вашингтоне. Советники Буша по ближневосточным вопросам сначала высказывались против строительства, особенно в середине 2003 г., когда Махмуд Аббас, премьер-министр Палестинской автономии, выступал с регулярными заявлениями относительно того, что Израиль строит забор для того, чтобы окружить территорию Западного берега и аннексировать ее значительную часть. Однако мнение советников изменилось, когда Арафат, со своим обструкционизмом, принялся чинить препятствия умеренной политике Аббаса (Гл. XXXVIII. Газа без евреев). Во второй половине 2003 г. по инициативе Вашингтона начались доверительные переговоры с правительством Шарона, которые велись между советником Буша по вопросам национальной безопасности Кондолизой Райс и личным посланником Шарона Довом Вайсгласом, а их целью была минимизация тяжелых (с экономической и гуманитарной точек зрения) последствий для палестинцев в ходе строительства — при обеспечении максимальной безопасности для Израиля.
Подобного рода сдержанный и уравновешенный подход к проблеме оказался в целом эффективным, и в середине апреля 2004 г. переговоры увенчались саммитом в Вашингтоне с участием Буша и Шарона. Президент США, учитывая приближающиеся выборы и желая привлечь на свою сторону еврейский электорат, традиционно голосующий за его соперников-демократов, напрямую заявил, что было бы “нереалистичным” ожидать полной эвакуации “всех основных еврейских поселенческих центров”, существующих на территории Западного берега. Сходные заявления делал и
