Старые песни? Пожалуйста, вот свежий пример, рассказанный тем же Никоновым: «Рейс “Москва — Нью-Йорк” приземлился по расписанию, люди, как водится, направились за багажом, потом на пограничный и таможенный контроль. Ни к кому из пассажиров никаких претензий у американских властей не было. Всех прилетевших, в том числе граждан России, спокойно пропустили. Только у одного человека возникли проблемы. Он был американским гражданином, подозрительно не выглядел, но именно его продержали на таможне два часа.
Что и как можно искать в течение двух часов в чемодане пассажира? О, если с умом подойти, можно, наверно, и дольше провозиться! Каждая вещь была вытащена и самым тщательным образом прощупана. Книги пролистаны постранично. После того как чемодан был опустошен, таможенник начал вскрывать его подкладку в поисках недозволенной контрабанды в двойном дне.
— Что вы ищете? Скажите, я вам дам, если у меня это есть! — предложил пассажир, начинающий уже терять терпение.
Ответом ему было молчание. Помимо прочих вещей в чемодане находился съемный жесткий диск. Офицер взял его и ушел искать компьютер, на котором можно было бы просмотреть информацию на диске — вдруг подрывная литература!
Компьютер, куда можно было бы всунуть съемный “винт”, так и не нашли, поэтому диск задержали, а пассажира отпустили»{116}.
Дело в том, что «подозрительным пассажиром» оказался Виктор Фридман — официальный враг американского государства. Он написал пару книг, выставляющих Америку в некрасивом свете. Но ни одна из них, естественно, не была издана. В общем, стал очень известным в кругах ФБР антиамериканистом.
«Уже вернувшись в Москву, Виктор позвонил в США, чтобы поинтересоваться, когда же, наконец, ему вышлют его собственность.
— Знаете, — ответил голос в трубке, — против вас возбуждено уголовное дело. На вашем диске мы нашли ссылки на сайты с детской порнографией. Вам необходимо прилететь в Америку для дальнейших разбирательств.
— Какой сайт? — быстро спросил Виктор, присаживаясь к компьютеру и набирая в адресной строке продиктованный адрес. — Нет такого сайта.
В трубке замялись. Но тут же нашлись:
— Конечно нет. Мы его уже снесли! Не будем же мы терпеть детскую порнографию! В общем, если хотите получить обратно свой диск, приезжайте сюда лично.
— Для того чтобы в аэропорту на меня сразу надели наручники? — грустно улыбнулся в трубку Виктор.
В Америке под угрозой тюремных сроков запрещено хранить на своем компьютере не только детское порно, но и ссылки на сайты такого рода. Надо ли говорить, что ничего подобного на фридмановском диске до того, как он попал в руки американским властям, не было?»{117}
У меня, грешного, вообще мелькнула мысль, что борьба с детской порнографией является великолепным методом расправы с инакомыслящими. Представьте себе: за одну ссылку на какой-то сайт можно надолго отправить человека за решетку! А вдруг сей сайт набрал у тебя гость или жена решила посадить мужа? Наконец, почему бы сотрудникам спецслужб не записать в твой сайт какой-либо пакости?
Ну а понять заботу янки о нравственности подрастающего поколения мне хватило, посмотрев лет пять назад какой-то детский (!) фильм, где старшеклассница-американка хвалилась, что переспала со всеми мальчиками из своего класса. В дореволюционной России ее ждал бы монастырь, в СССР — исключение из комсомола, постановка на учет в милицию, а то и колония. А вот в американском фильме юная шлюшка — положительная героиня.
Типичная американская история. Слегка выпивший в баре муж, придя домой, поскандалил с женой. Причем даже не тронул ее пальцем. «Дело было возле крылечка, на улице. Случайный прохожий позвонил по 911 с сообщением, что по такому-то адресу происходит насилие.
Пробив по базе дом и узнав, что у супругов есть дети, полиция после своего визита сообщила о происходящем в DSS (Department of Social Services — Департамент социальной защиты). Хотя детей эта мимолетная ссора супругов никак не задела — 16-летнего сына не было дома (он находился в отъезде), а 7-летняя дочь во время инцидента спала на верхнем этаже и ни о чем не подозревала.
Тем не менее сигнал прошел. И через некоторое время на пороге дома возникла работница Департамента. Она порекомендовала “избитой женщине” походить на психологические тренинги в общественную организацию “Дом независимости” — местное бабоубежище.
Героиня в доступной форме объяснила работнице Департамента, что избитой женщиной она не является, что муж ею по жизни не управляет, не управляет он также и ее деньгами, что былой конфликт давно исчерпан, и что если она будет нуждаться в помощи, то прекрасно знает, как набрать 911.
Услышав все это, работница патронажа в полном соответствии с методическим пособием по работе с избитыми женщинами сделала в своем кондуите пометку — “женщина в отрицании”. После этого на протяжении нескольких месяцев работница приходила к героине и уговаривала походить на тренинги в Дом независимости. Героиня отказывалась. И каждый раз после разговора с ней работница DSS заполняла строчки кондуита. Дело героини пухло на глазах»{118}.
В конце концов несчастной женщине стали угрожать отнять детей. Она сдалась и написала донос на мужа.
Надо ли говорить, что так называемое насилие в семье регулярно используется для расправ с политическими противниками режима. Вот, к примеру, несколько лет назад автомобиль, принадлежащий негру, был остановлен полицией. Полицейские предъявили водителю обвинение в превышении скорости и зверски избили его дубинками. На их беду нашелся любитель, качественно снявший эпизод на фотопленку. Ну а потом сделал бизнес, продав кассету телекомпаниям. Возникла шумиха. Полицейских даже судили, но оправдали.
Оправдание белых полицейских, в свою очередь, вызвало бунт чернокожих целого ряда городов юга США. Понятно, что полиция расправилась с несчастным негром. США — страна демократии, и за политику там не сажают, а избитого негра посадили на много лет за «насилие в семье». Дешево и сердито!
Я живу в «сталинской высотке». Часто беседую с одним соседом — высокопоставленным деятелем из ВПК (вместе выгуливаем собак). Первый раз он приехал в США при Андропове. И вот на центральной улице Нью-Йорка хорошо одетый, высокий представительный мужчина 45 лет остановился на тротуаре и засмотрелся на рекламу на противоположной стороне улицы. Подошел полицейский и сказал: «Парень, здесь нет перехода». Сосед не знал американских нравов и, как в Москве, простодушно ответил, что, мол, он и не думает переходить улицу, а разглядывает рекламу. Но полицейский повторил свою фразу и стал демонстративно поигрывать дубинкой.
Пусть молодой читатель спросит пожилых людей, могло ли такое случиться в Москве в 1937, 1952 и в 1972 гг.? Да у наших милиционеров и дубинки-то появились только при «демократии», их так первоначально и называли — «демократизаторы».
А вот еще один характерный пример «американского образа жизни», приведенный Никоновым: «…Маленькая картинка из американской действительности. Этакая шизофреническая смесь любви к законам с политкорректностью. В баре сидит компания из нескольких русских и одного американца. Русская девушка, несмотря на свои 26, выглядит очень молодо. Спиртное по американским законам можно употреблять только с 21 года. Бармен не имеет права даже пива продать человеку моложе 21 года, иначе — штрафы, отъем лицензии, а в некоторых штатах — тюрьма. Поэтому, чтобы уточнить возраст девушки, он спрашивает у нее какой-нибудь документ, который мог бы подтвердить ее “алкогольное совершеннолетие”. Нормальная ситуация. До сих пор все шло логично. А дальше по нарастающей развивается американский театр абсурда.
Чтобы не смущать девушку вниманием к ее персоне, бармен спрашивает документы о возрасте у всех в компании. Даже у седого американца, которому 21 год исполнился явно до Второй мировой войны. И это обычная практика — бармены проверяют ксивы у всей компании, если в ней есть хоть один человек, в чьем совершеннолетии можно усомниться. Чтобы не смущать его. Чтобы показать: не один ты так молодо выглядишь.
Дальше — больше. Русские показывают паспорта, которые по московско-ментовской привычке у всех при себе. У седого американца никакого документа с собой не оказалось. В итоге всем русским приносят пиво, а старичку-американцу, которого даже в московское метро пустили бы без пенсионного удостоверения, пива не дают. Потому что если дать, то сразу как бы станет ясно, что бармен спрашивал паспорта у всей компании только для проформы. Это и без того всем ясно, но показывать этого нельзя. Поэтому торжествует абсурд — старый американец остается без пива. При этом все присутствующие делают вид, что все нормально…»{119}
