Информация о вашем походе к врачу и о характере вашей медицинской проблемы в конце дня уже известна всем смежным медицинским учреждениям, 15—20 торговым фирмам и всем основным государственным базам данных, которых в Америке насчитывается более девятисот.
Если распечатать эту информацию только в пределах одной базы данных, получится не менее 2-х листов печатного текста в день. Уже послезавтра вы получите массу писем с предложениями “купите”.
Далее, возьмем звонок в страховую компанию. Прежде, чем дать вам цену страховки на автомобиль за год, страховая компания проверит медицинскую конфиденциальную информацию. Если характер вашей медицинской проблемы может хоть как-то отразиться на вождении автомобиля, то цена, без объяснения, будет выше. Страховая компания также проверит криминальную историю, возьмет информацию в Национальном Центре Происшествий, в суде, а также в 3-х национальных кредитных бюро (чтобы убедиться в вашей платежеспособности) и через интернет свяжется еще с 10—15 организациями. У оператора страхового агентства на всю эту процедуру уйдет не более получаса. После этого агент будет знать о вас все, включая кличку вашей собаки, которая любит кататься в машине и может поцарапать сиденье. И пока ваше имя находится в активном запроснике (active query) компьютера страхового агента, его компьютер автоматически продаст вас со всеми вашими достоинствами и недостатками еще 10—15 различным заинтересованным организациям. Те, в свою очередь — другим, а другие — третьим. А послезавтра в почтовом ящике вы опять найдете письма из 4—5 страховых компаний, которые предложат вам более низкую цену.
Не менее тщательное “перемывание ваших косточек” имеет место после того, как вы купили лекарство по рецепту врача. Информация о вашей покупке автоматически передается в Национальный Информационный Уголовный Центр (NCIC), который напрямую связан с 19 тысячами других государственных агентств и баз их данных. Если лекарство — снотворное, успокаивающее или болеутоляющее и содержит наркотические вещества, информация передается в отделы по борьбе с наркотиками. Любой бизнес, связанный с производством и/или продажей химических веществ, находится на постоянном контроле правоохранительных органов. Ведь есть простые лекарства, которые в смеси с определёнными химикатами могут превратиться в сильнейшие яды или взрывоопасные вещества. Использовав свою кредитную или дебитную карту, вы купили лекарство в аптеке, а потом в универсаме, среди прочих товаров, взяли галлон отбеливателя и средство для чистки канализации. Откуда вам знать, что купленное вами лекарство в смеси с отбеливателем, при определенной температуре нагревания, становится взрывчатым веществом. А в программе компьютера эта информация заложена. Вы, обыкновенный законопослушный гражданин Америки, даже не подозреваете, что скрытое дознание и полный анализ вашего возможного криминального профиля начались уже через несколько минут после того, как вы заплатили за продукты и товары в кассе универсама. Этим занимаются пока только компьютеры, без вмешательства людей. Во время автоматического анализа компьютер нашел информацию 30-летней давности: будучи учеником седьмого класса, вы сделали взрывпакет из магния и марганца и взорвали его на школьном дворе. Активизировалась программа “красный флаг”, и теперь ваш профиль будут изучать следователи. Вы не понимаете, почему на маршруте: работа — аптека — универсам — дом появились автомобили дорожно-патрульной службы и полицейские, которые обычно не патрулируют этот маршрут. Почему именно вас остановили за допустимое превышение скорости, когда вас только что обогнали два транспорта со скоростью, намного превышающей скорость вашего автомобиля. А завтра у распределительных щитков вашего дома, с интервалом, будут производить профилактический ремонт техники АТС, Горсвет и телевизионной кабельной компании.
Ваши мусорные кульки, подобранные мусорной компанией, не попадут на свалку, а будут тщательно досматриваться следователем и так далее…
Представьте себе движущуюся конвейерную линию, на которой лежит человек со всей своей информацией. По мере движения каждая организация, департамент, фирма берут ту часть информации, которая их интересует. К концу конвейерной линии человек, находящийся на ней, остается не только голым, но и прозрачным…
Каждый кусок информации имеет свою цену. По расценкам 1997 года: чтобы узнать размер вашей заработной платы, качество вашей кредитной истории и количество кредитных карт, информационный брокер брал 75 долларов. Наименование и количество ваших акций, счетов по вкладам и других ценных бумаг — 200 долларов. Список всех входящих и выходящих телефонных звонков — 200 долларов. Ваша полная медицинская история — 400 долларов.
Можно ли себе представить, что в один день жизнь человека может полностью измениться из-за халатности (или продажности) какого-то компьютерного оператора, живущего где-то, за 3 тысячи миль, на противоположном побережье Америки или за океаном…
Для большинства обывателей все сказанное — выдумка, паранойя. Для людей знающих, или уже столкнувшихся с проблемой воровства информации личности, или в какой-либо степени ставшими жертвой компьютерных опечаток, — это факт. Кстати, о таких фактах все чаще говорят в американских национальных новостях. А ведущие популярных политических ток-шоу, например, Билл Махер, открыто называют это войной против американского народа и человечества.
В сентябре 2006 года ко мне за помощью по юридическому вопросу обратился один из моих близких друзей. Он приехал ко мне очень расстроенный, с перекошенным лицом, под глазами черные круги, один глаз нервно дергался. Он положил на стол несколько писем и, открывая по одному письму, надломленным голосом комментировал: “Это счет на месячную оплату нового “Лексуса”, который я не покупал. Эти семь писем — счета к оплате за кредитные карты, с которых кто-то снял 150 тысяч долларов. Это письмо из банка, предупреждающее, что если я не погашу долг, то дом отберут за долги. Все кредитные карты блокированы. Счет в банке заморожен”. Он бессильно опустился на стул, подал последнее письмо. На комментарий у него не было сил. Последнее письмо было повесткой в суд в связи с нарушением им правил дорожного движения в состоянии алкогольного опьянения. Письмо предписывало заплатить штраф 2700 долларов до суда, а в суд принести квитанцию.
Сегодня в Америке существует новый вид кражи. Это кража информации личности. Через базу данных разных организаций о человеке узнается абсолютно все. От его имени посторонний человек заказывает себе документы и кредитные карты на имя пострадавшего. Вор живет под именем пострадавшего, ни в чем себе не отказывая. Обобрав чужую личность как липку, вор оставляет пострадавшего наедине с его долгами и ищет новую жертву».{112}
Вторжение в семью и личную жизнь граждан идет по трем основным позициям: политкорректность, аффирмация и мультикультурализм.
Политкорректность — понятие, зародившееся в 1980-х гг. Оно подразумевает, что «определенные идеи, выражения и методы поведения, которые в то время были абсолютно легальными, должны быть запрещены либо законами, либо общественным мнением. Люди, публично обвиненные в политнекорректности, становились объектом преследования масс или даже властей. Рациональное объяснение политкорректности заключалось в предотвращении нанесения обид. Для этого предлагалось запретить методы поведения или выражения, способные оскорбить определенные слои населения: гомосексуалистов, женщин, небелокожих, инвалидов, глупых, толстых и страшных. Таким образом, называть вещи своими именами становилось неприлично»{113}.
Из-за политкорректности в США нельзя употреблять слова «негр» или «черный», надо говорить «афроамериканец» или нечто подобное. В результате из школьных библиотек были изъяты произведения Марка Твена, как, например, «Хижина дяди Тома», «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна».
Когда фильм чернокожего кинорежиссера Спайка Ли не получил премии на фестивале в Каннах, он обвинил членов жюри в расизме и был поддержан общественностью и судом.
Студент университета был исключен за то, что назвал гомосексуалиста гомосексуалистом.
В Нью-Йорке решили сделать помпезный памятник пожарным — спасателям Всемирного центра торговли, разрушенного 11 сентября 2001 г. Из политкорректности на постаменте должны стоять трое пожарных: одного решено сделать негром, второго — мексиканцем, а третьего оставить белым. Самое забавное, что в 2001 г. пожарная охрана Нью-Йорка более чем на 90% состояла из белых.
Замечу, что идея политкорректности постоянно расширяется. Вот сейчас, к примеру, феминистки требуют объявить преступлением «чрезмерный зрительный контакт» (excessive eye contact) как оскорбительную форму сексуального приставания. Термин получил распространение после того, как в 1994 г. студентка университета Торонто подала в суд на профессора, который смотрел на нее во время лекции. Суд обязал обидчика выплатить жертве 200 тыс. канадских долларов.
