В МО и ГШ понимали, что своей директивой Грачев Лебедя из Приднестровья пытался убрать. Лебедь уходить не хотел. И на время оказался победителем.
Ельцин дал команду Лебедя не трогать. Лебедь — мужик хитрый, да к тому же еще и неглупый. Не случайно министр обороны Игорь Родионов позже скажет, что хотя Лебедь академии ГШ и не кончал, но поумнее некоторых балбесов, получивших ее диплом…
На указание Ельцина командарм тут же откликнулся в том смысле, что воля президента для него дело святое.
Многим непосвященным в тонкости придворных интриг могло показаться, что возвращение командарма к исполнению служебных обязанностей в Тирасполе свидетельствовало о стремлении Москвы укрепить свои стратегические интересы в жизненно важном для России регионе.
Если от МИДа по-прежнему нельзя было добиться вразумительного ответа на вопрос: «Нужно ли России торопиться из Приднестровья?» — то армия, казалось, начинала наконец-то понимать и лучше дипломатов формулировать национальные интересы государства в ближнем зарубежье.
Но то была лишь иллюзия.
Мы — не американцы. У нас и национальные интересы откровенно игнорируются, если надо свести счеты с неугодными.
Прошло всего каких-то полгода — и грачевские атаки на Лебедя повторились. Была запущена в дело новая «адская директива» министра о реформировании 14-й армии. Снова командарма выдергивают в Москву. Но министр обороны не желает встретиться с ним в открытом бою, а поручает начальнику Генштаба генералу армии Михаилу Колесникову «окончательно определиться с Лебедем».
Командарм стоял на своем: «Директива министра обороны от 18 апреля о расформировании управления армией делает мое дальнейшее служение в рядах Вооруженных Сил бессмысленным».
Как же в Министерстве обороны расценивали роль и место 14-й армии, какую базу подводили под грачевскую директиву?
Когда разыгралась схватка между Лебедем и Грачевым по поводу реорганизации 14-й армии, Кремль запросил у МО пояснительный документ об армии и ее командующем, чтобы полностью быть в курсе дела. Такой документ был подготовлен и отправлен в Кремль. В нем, в частности, говорилось:
«… Что касается командующего 14-й армией генерал-лейтенанта Лебедя А. И., то в связи с реорганизацией управления армии ему предложен ряд должностей в Вооруженных Силах России, и поэтому его личное право продолжать службу в армии или подать в отставку.
Тем не менее существуют причины, способствующие разжиганию страстей вокруг 14-й армии. Это, в первую очередь, высокая политизация офицерского состава управления армии, не желающего покидать места службы и спекулирующего на общественном мнении жителей Приднестровья, связывающих свою безопасность с российскими войсками (это уже похоже на предательство сослуживцев. — В. Б.). Другой причиной является неурегулированность политического конфликта между Кишиневом и Тирасполем, стремящимися каждый в свою пользу разыграть карту присутствия 14 А в Приднестровье и ее предстоящего вывода.
Таким образом, речь идет лишь о сокращении армейской управленческой структуры, а не о выводе российских войск из Молдавии, являющихся в настоящий момент гарантом мира и безопасности в регионе…»
НАСЛЕДСТВО…О выводе 14-й приднестровское правительство и слышать не хотело. Юридически 14-я ОА (затем Оперативная группа) является российской. Морально она во многом была приднестровской (почти 70 процентов ее постоянного и переменного состава одно время составляли коренные жители). Тираспольцы открыто говорили, что вывести армию не дадут, что будут ложиться на рельсы, если пойдут эшелоны с боевой техникой и оружием армии. Склады с боеприпасами еще не были вывезены, но о праве на их приватизацию и Тирасполь, и Кишинев уже объявили официально.
Лебедь, еще в бытность свою командармом, заметил, что вокруг складов давно кружат люди из «горячих» точек — Чечни, Абхазии, Крыма: «Гиены кружат вокруг буйвола и будут кружить до тех пор, пока он будет стоять на ногах. И не просто прыгнут, а пригнут, стремясь упредить друг друга, чтобы урвать лучшие, наиболее лакомые куски. Вооруженный конфликт в таких условиях гарантирован. И это будет война всех против всех».
Для Тирасполя армейские арсеналы — не просто склады с оружием, техникой и боеприпасами. Это — одна из гарантий защиты независимости от притязаний Кишинева. Кишинев же стремился вытолкнуть армию Лебедя с берегов Днестра раньше, чем произошло политическое урегулирование конфликта.
Одно время мне казалось, что в Кремле хорошо поняли: молдавско-приднестровский узелок невозможно развязать, не оглядываясь на позицию командарма-14. В те дни мне по роду службы приходилось бывать в нашем МИДе. Там я и услышал раздраженное: «Приходится вырабатывать позицию в зависимости от прихотей собственного генерала. Это уже слишком!» И шли в МО рекомендации, смысл которых сводился к одному: больше терпеть нельзя…
РАЗГОВОРЧИКИМне довелось наблюдать за отношениями Грачева и Лебедя, так сказать, вблизи. Вот как отзывался о Лебеде Грачев осенью 1994 года:
— Это мужественный человек, справедливый, честный. Хотя, может быть, и недостает политической гибкости.
Не проходит и года, ситуация меняется:
— Кто такой Лебедь? Обыкновенный генерал. Хотел служить в армии 23 года — служил. Захотел стать политическим деятелем — пусть становится. Рапорт на стол — и будь здоров!
Чем популярнее становился командарм в Вооруженных Силах, тем жестче были оценки. Вот что говорил Грачев в интервью испанской газете «Пайс», когда бывший командарм-14 не исключил для себя возможности стать военным министром:
— У нас в армии есть такие, кто возомнил себя способным заниматься большой политикой. И если они будут настаивать на этом, то мы им предложим выбрать между армией и политикой… Если Лебедь станет министром обороны, то он продержится на этом посту два месяца, а на третий его начнут обвинять в развале армии, в том, что реформы не проводятся, не строится жилье. И ни его отвага, ни его зычный голос ему не помогут. Кроме того, ему необходимо учиться… Он должен закончить академию Генерального штаба.
НЕДРУГИНекоторые высокопоставленные политики и высшие военные чины в Москве и Кишиневе мечтали изгнать Лебедя из Тирасполя или хотя бы «замазать» его. От одного из наших генштабовских генералов я узнал, что офицер ФСК получал даже специальное задание собирать «компру» на командарма. Собирал он быль и небылицы. Не пропустил ни одной тираспольской армейской помойки. Даже служащую из аппарата командарма пытался завербовать для сбора «компры» против генерала. Да не на ту нарвался. Работал так грубо, что девушка в момент сдала его преданным людям командарма.
Но Лебедя «замазывали» по заданию Центра уже не только армейские интриганы.
«Российская газета» однажды поставила под сомнение все доброе, что сделал генерал со своей армией. Автор грязного пасквиля без тени сомнения утверждал, что «миф» о выдающейся миротворческой роли командарма в годы войны между Кишиневом и Тирасполем Лебедь сочинил сам.
В разные времена Лебедя травила не только «приватизированная» российская пресса. Преуспели в этом и ведомственные приднестровские газеты. Президент ПМР Смирнов и Лебедь стали врагами. Почти личным врагом генерала стал и Владимир Антюфеев (он же — Шевцов Вадим Георгиевич), министр госбезопасности ПМР.
Вот что в феврале 1995 года он говорил о генерале Лебеде:
— Что касается Лебедя, то он не просто не любит Смирнова или там Шевцова. Посмотрите, как все подается: «красная республика», «экспорт революции», «бандитское формирование»… То есть в общественное сознание вбивается мысль: здесь бандиты, они опасны, это нарыв, его нужно уничтожить. Общественное мнение подготавливается к тому, чтобы, когда нам вновь станет плохо, патриоты России не встали бы на нашу защиту.
Коррупция, к сожалению, есть и у нас… Мы боремся с нею и будем бороться. У Лебедя же совсем иные цели — опорочить руководство, вбить клин между ним и народом Приднестровья, расколоть и разложить республику изнутри.
Не хочу действовать по принципу «око за око», но мне доподлинно известно, что органы военной контрразведки России располагают достоверными фактами преступной деятельности военнослужащих 14-й армии конкретно, и прежде всего Александра Ивановича Лебедя. Он вовсе не без греха. Но отсутствие профессиональной смелости у контрразведки, точнее у ФСК и Военной прокуратуры России, не позволяет им действовать и осуществлять закон. Мы встречались с некоторыми из них, они говорят нам: «Да, все это есть, но вдруг он станет министром обороны? Что тогда с нами будет?» Мы неоднократно обращались к первым лицам Администрации президента и правительства России, Верховного Совета, Госдумы, к руководству Генпрокуратуры и ФСК с просьбой приехать к нам, мы готовы все показать, — это ничем не кончалось…
