213
Там же. С. 671.
Там же. С. 698.
См. речь Государя 21 февраля 1860 г. к депутатам второго приглашения, н. с. Семенова. Т. II. С. 696.
См. беседу П. Семенова с гр. Паниным в н. с. Н. П. Семенова. Т. II. С. 691.
Хотя пред назначением своим гр. Панин говорил, что «нужен свет со всех сторон», но в первой же речи к депутатам он строжайше рекомендовал воздержаться от разглашения и просил вести дело семейно (см. н. с. Семенова. Т. II. С. 692, 698). Между тем Ростовцев рассылал печатные материалы по крестьянскому делу в количестве 3000 экземпляров по всей России, считая, что это дело не семейное, а общегосударственное, за которое, как выразился Ростовцев, обязаны отчетом пред всею Россиею (см. н. Семенова. Т. I. С. 126 и Т. II. С. 686).
См .Русский Вестник 1891 г. № 6, статью Н. П. Семенова «Проекты Манифеста 19 февраля 1861 г.».
См. статью Сухомлинова «Два эпизода из эпохи освобождения крестьян» в Истор. Вестн., 1885. № 1.
См. Собрание мнений и отзывов митрополита Филарета. Т. V. Ч. 1. М., 1887. С. 6. Духовенство, в особенности высшее, в большинстве было против освобождения, но встречались и сторонники его. Преосвященный Григорий, епископ Калужский и Боровский, приветствовал в 1858 г. приступ к освобождению крестьян. Архимандрит при Казанской Духовной Академии Иоанн, основываясь на послании первом к Коринф. (VII, 20–23), доказывал, что крепостное право – учреждение языческое и противоречит духу христианства. Против этого воззрения выступил Игнатий, епископ Ставропольский (бывший сапер) (см. Материалы, I, 280).
См. н. с. Сухомлинова. С. 75.
См. н. с. Семенова. Т. II. С. 665–693.
См. н. с. Сухомлинова. С. 76.
Самаринский проект напечатан г. Семеновым в Русск. Вестн., 1891. № 6.
В рескрипте, данном 19 февраля на имя важнейшего деятеля крестьянской реформы великого князя Константина Николаевича, день объявления воли все-таки назван «достопамятным для России».
По поводу неудовольствия дворян Я. И. Ростовцев в письме своем Государю от 29 сентября 1859 г., между прочим, писал: «Какой бы проект ни послали Редакционные комиссии, хотя такой, по которому помещики даже ничего не теряли бы, все-таки многие депутаты непременно потребовали бы уступок… Вообще, если бы мы боялись огорчить дворян, дворянство, то никогда бы ничего не сделали, ибо все отнимающее что-либо у человека не может быть для него приятно, а уладить крестьянский вопрос без пожертвований со стороны дворянства нет никакой возможности. Дай бог только, чтобы пожертвований этих было менее» (см. т. II н. с. Семенова. С. 219–913).
Небезынтересно сопоставить эти строки с словами Я. И. Ростовцева: «Смотря с точки зрения гражданского права, – писал он Государю 23 октября 1859 г., – вся начатая реформа от начала до конца несправедлива, ибо она есть нарушение прав частной собственности. Но, как необходимость государственная и на основании государственного права, реформа эта законна, священна, необходима. Огромное большинство врагов реформы, не уясняя себе этой неотложной необходимости, обвиняют Редакц. ком. в желании обобрать дворян, а иные даже в желании произвести анархию, называя некоторых из членов Комиссии красными (см. н. с. Семенова. Т. II. С. 828).
Как известно, оспариваемое здесь «бессрочное пользование» получило силу закона и вошло в Положение 19 февраля. Есть ли это дело случая или прямого заимствования, но изложенная здесь аргументация почти дословно воспроизводит соображения крепостников и в том числе гр. Панина, которые он развивал в интересах помещиков в своей всеподданнейшей записке от 19 апреля 1860 г., написанной после столкновения с членами Редакц. комисс. «Это (постоянное и бессрочное пользование), – писал гр. Панин, – во-первых, явно противоречит удостоверению Вашего Величества (в рескриптах), что земли остаются в полной собственности дворянства; во-вторых, воспрепятствует добровольному выкупу, ибо крестьянин, уверенный в том, что земля всегда за ним останется, не имеет никакого побуждения ее покупать; в-третьих, разорит окончательно всех землевладельцев и пр.». (См. т. III н. с. Семенова. С. 491). И этот ослепленный поборник помещичьих интересов имел смелость заявить, что крестьяне, в лице его, имеют защитника своих интересов!.. Ну разве не явная была несправедливость со стороны «грабителей» Редак. ком. (см выше) усомниться в «слове» такого великолепного крестьянского трибуна?!
См. н. Сборник мнений Филарета. С. 16, 17.
См. «Освобождение крестьян» Н. П. Семенова, 1892. Т. III. Ч. 2. С. 749–750.
См. н. с. Семенова. С. 733.
– Во всеподданнейшую записку свою о закрытии Редакционных комиссий гр. Панин, между прочим, внес такой пункт: «При открытии заседаний Главного комитета объявить ему положительную Высочайшую волю, чтобы все дела и работы производились в совершенной тайне и не были сообщаемы никому (без всякого изъятия) из лиц, не принадлежащих к составу Комитета, вменив в особенную обязанность государственному секретарю наблюдать, чтобы употребленные (sic) по этому делу чиновники государственной канцелярии не сообщали решительно никому того, что будет происходить и что будет утверждено в Главном комитете» (см. там же. С. 808).
– Еще раньше, враг гласности граф Панин отступил от традиций Я. И. Ростовцева, стоявшего за широкую гласность в крестьянском деле и печатавшего труды Редакционной комиссии в количестве 3000 экз. В конце 1859 г. Главный комитет уменьшил число их до 350, с тем, чтобы они были предоставлены только членам Главного комитета, Государственного совета и Редакционной комиссии. Со вступлением гр. Панина в должность председателя Редакционной комиссии, когда приступлено было к печатанию отзывов дворянских депутатов, в большинстве враждебных освобождению крестьян, гласность была еще более стеснена. По настоянию графа Панина и вопреки Высочайшему повелению, отзывы депутатов стали печататься в количестве 50 экз., причем все они были занумерованы. По окончании рассмотрения отзывов гр. Панин стал требовать обратно печатные экземпляры от членов Редакционной комиссии. Некоторые вернули их, большинство же отказалось исполнить это произвольное требование. Один из членов Комиссии, кн. Голицын, резко возразил гр. Панину, усматривая в его требовании покушение на его право собственности. Другой член, Галаган, которого гр. Панин просил возвратить экземпляр для его, Панина, личного пользования, вызвался перепечатать книгу за свой счет, но также наотрез отказался вернуть его.
Считавшийся «красным» у крепостников граф Блудов такого же держался взгляда.
– Трудное дело затеяли, В. В., – говорил Блудов Александру II в январе 1858 г., – знаете ли, что за ним последует?
– А что? – спросил Государь.
Блудов замялся. (См. письмо Смирновой. Русс. Арх., 1897. №ю. С. 17).
Н. с. Леруа-Болье, 61.
См. письмо А. В. Головнина в н. Биогр. словаре.
По поводу этого памятного заседания Никитенко заносит в свой Дневник: «Партия противников свободы, кажется, готова в своем бессилии на всякие гадости. Она выдумывает и распускает по городу слухи в расчете напугать правительство. Теперь, например, пущена в ход глупая выдумка о явлении Путятину (мин. нар. проев.) тени Я. И. Ростовцева и пр.» (Русс. Стар., 1891. № 1. С.49).
В речи своей Александр II, между прочим, говорил: «Дело об освобождении крестьян по важности своей я считаю жизненным для России вопросом, от которого будет зависеть развитие ее силы и могущества. Я уверен, что вы все, господа, столько же убеждены, как и я, в пользе и необходимости этой меры… Моя непременная воля – чтобы дело это теперь же было кончено. Вот уже четыре года, как оно длится и возбуждает различные опасения и ожидания как в помещиках, так и в крестьянах. Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства. Я не могу не удивляться и не радоваться, и уверен, что и вы все также радуетесь тому доверию и спокойствию, какое высказал наш добрый народ в этом деле. Хотя опасения дворянства до некоторой степени понятны, потому что они касаются до самых близких и материальных интересов каждого, при всем том я не забываю и не забуду, что приступ к делу сделан был по вызову самого дворянства, и я счастлив, что мне суждено свидетельствовать об этом перед потомством… Я не скрывал моего образа мыслей и взгляда на занимающий всех нас вопрос и говорил везде, что это преобразование не может совершиться без некоторых пожертвований и что все старание мое заключается в том, чтобы пожертвования эти были сколь возможно менее обременительны и тягостны для дворянства… Приступая к этому важному делу, я не скрывал от себя всех тех затруднений, которые нас ожидали, и не скрываю их и теперь; но, твердо уповая на милость Божию и уверенный в святости этого дела, я надеюсь, что Бог нас не оставит и благословит нас кончить его для будущего благоденствия любезного нам отечества» (см. Прав. Вестн., 1893, апреля 18). Министры говорили, что они никогда не видали Государя с таким решительным выражением в лице и тоне речи (см. н. Материалы. Т. III, 156).
