этнического пуританства». Как писал в 1989 году социолог Деннис Ронг, «сегодня никто уже не выступает за американизацию иммигрантов, это осталось в мрачном этноцентрическом прошлом»
{319}. Ни один политический лидер, не считая конгрессмена Джордан, не призывает к американизации новых иммигрантов.
В результате в 2000 году около 21 миллион иммигрантов признавались, что говорят по-английски «не очень хорошо», а расходы бюджета на обучение английскому непрерывно урезаются. В Массачусетсе в 2002 году приблизительно 460 тысяч человек, то есть 7,7 процента всего населения штата, плохо говорили по-английски, при этом в двух крупных городах показатель составлял свыше 30 процентов, а еще в нескольких — свыше 15 процентов. Штат тем самым продемонстрировал свою неспособность «организовать обучение английскому языку и предоставить иммигрантам другие социальные программы». «Лист ожидания» для курсов английского как второго языка сегодня растягивается на два-три года {320}.
Роль делового сообщества в ассимиляции иммигрантов в 1990-х годах также отличалась от роли, сыгранной бизнесом американизации 1900-х годов. В конце двадцатого столетия, как и в «прогрессистскую эпоху», представители бизнеса поощряли изучение работниками, в особенности теми, кто контактировал с клиентами и покупателями, английского языка. Значительное число участников программ обучения для взрослых составляли иммигранты, изучавшие английский как второй язык; многие бизнесмены оплачивали своим работникам посещение данных курсов {321}. Тем не менее нынешние усилия бизнеса по ассимиляции иммигрантов не сравнить с теми, которые прикладывались деловым сообществом перед Первой мировой войной. Бизнес поощряет изучение английского, преследуя собственные цели, и ни в коей мере не заинтересован в общем успехе американизации и ее последствиях для общества в целом. В известной степени незаинтересованность бизнеса в американизации отражает интернациональность современных структур, транснациональные и космополитические устремления их лидеров. В начале 1900-х годов компания Генри Форда выступала как корпоративный лидер движения за американизацию. В 1990-е годы «Форд» безоговорочно позиционировал себя как многонациональную, отнюдь не сугубо американскую корпорацию; на 2002 год топ-менеджерами «Форда» были в основном британцы.
В прошлом бизнес стремился больше к тому, чтобы превратить иммигрантов в эффективных работников; сегодня другая задача — сделать из них эффективных потребителей. В обществе потребления, по мере возрастания числа иммигрантов и роста их покупательной способности, бизнесу поневоле приходится считаться с этой социальной потребностью. В 1990-х годах покупательная способность иммигрантов и национальных меньшинств оценивалась в 1 триллион долларов в год; американские корпорации «тратили около 2 миллиарда долларов ежегодно на рекламу своих товаров для тех, кто стремился обозначить маркеры своего культурного наследия» {322}. Нередки были случаи рекламы на иностранных языках для лучшего продвижения товаров в иммигрантской среде.
Перед Первой мировой войной в процессе американизации активно участвовали различные некоммерческие организации. После 1965 года эти организации продолжали оказывать помощь иммигрантам, но американизация последних перестала быть главной задачей. Организации, основанные коренными американцами, сохранившими тесные связи с теми или иными этническими иммигрантскими сообществами, ориентировались не столько на вовлечение иммигрантов в формирование американской идентичности, сколько на укрепление идентичности групповой. Лидеры испаноязычных и прочих «не-белых» сообществ поощряли самоидентификацию этих групп как национальных меньшинств, поскольку правительственные программы предусматривали бюджетную поддержку таковых. Организации, подобные Мексикано-американскому фонду защиты закона, основанному и финансируемому компанией «Форд», всячески содействовали сохранению этнической идентичности иммигрантских общин и выступали за групповые права. Как показал Питер Скерри, современная политическая динамика демонстрирует тенденцию к изоляции американских мексиканцев от других групп. Майкл Джонс-Корреа убедительно доказал, что демократы Нью-Йорка не заинтересованы в допускании «латино» (latinos) в свои партийные клубы {323}. Можно смело утверждать, что отношение к национальным меньшинствам в значительной степени определяет отношение политической партии к проблеме иммиграции.
В начале двадцатого столетия федеральное правительство, правительства штатов и местные власти предпринимали различные шаги по американизации иммигрантов, зачастую как бы соревнуясь друг с другом и стремясь превзойти других в демонстрации рвения. В конце столетия усилия федерального правительства и правительств штатов по американизации иммигрантов фактически незаметны. Правительство США едва ли не одобряет стремление иммигрантов сохранить родной язык, культуру и идентичность. Снисходительное отношение к требованиям предоставления групповых прав и поощрение программы позитивных действий привели к тому, что испаноязычные и азиатские иммигранты в открытую выказывают неуважение стрежневой культуре Америки. Приблизительно 85 процентов иммигрантов в 1990-е годы подпадали под определение «потерпевших» и потому являлись потенциальными целями программы позитивных действий, хотя никто из них по возрасту не мог испытать на себе дискриминацию, бытовавшую некогда в американском обществе. «Культ групповых прав, — по замечанию Джона Миллера, — остается одной из важнейших угроз и одним из важнейших препятствий к американизации иммигрантов». Этот культ ставит интересы иммигрантов выше интересов коренных американцев. К тем же последствиям, как показал Скерри, ведет политика правительства США, направленная на развитие «гнилых местечек» [16] через формирование избирательных округов по совокупному населению района, включая сюда как легальных, так и нелегальных иммигрантов, а не только граждан. В итоге количество голосов в этих округах значительно меньше, нежели в прочих. Вдобавок нередки случаи выделения в особые избирательные округа районов с преобладанием испаноязычного населения; тем самым опять-таки подчеркивается приоритетность групповых интересов над интересами общенациональными {324}.
Исторически особая роль в формировании национальной идентичности принадлежала государственным школам. В конце двадцатого столетия эти школы не столько боролись за единство, сколько поощряли многообразие и не прилагали практически ни малейших усилий по вовлечению иммигрантов в американскую культуру, по приобщению их к американским ценностям и традициям и к американскому образу жизни. Современное школьное образование в США во многом оказывает на общество «денационализирующее» воздействие. Согласно опросу учащихся старших классов в школах Сан-Диего, проведенному в начале 1990-х годов, после трех лет обучения в старших классах количество учащихся, называющих себя американцами, сократилось на 50 процентов; количество учащихся, называющих себя полуамериканцами, сократилось на 30 процентов, а количество учащихся, отождествляющих себя с какой-либо иной нацией (преимущественно с мексиканцами), возросло на 52 процента. Результаты этого опроса «указывают на ускоренный рост этнического самосознания». Комментируя данные опроса, социолог Рубен Рамбо писал: «С течением времени тренд изменялся не в сторону большей ассимиляции и приобщения к национальной идентичности, а в сторону возвращения к „исконным“, этническим идентичностям и ревальвации доиммиграционных ценностей». Если учащиеся избегают «денационализации» в школе, они вполне могут подвергнуться ей в колледже. В Калифорнийском университете (Беркли) многие студенты-представители расовых меньшинств и иммигрантских сообществ «утверждают, что в школе настолько ассимилировались в господствующей англосаксонской среде, что не воспринимали себя членами социальных меньшинств». Однако в университете они начали «воспринимать себя иначе» и формировать расовые и этнические идентичности. Как заявил один студент, мексиканец
