естественно, что они до сих пор считают земли перечисленных выше штатов своими. «В отличие от прочих иммигрантов, — писал Питер Скерри, — мексиканцы прибывают в США из страны, расположенной по соседству, из страны, потерпевшей военное поражение от Соединенных Штатов, и селятся в регионе, на который когда-то распространялась юрисдикция их родины. Поэтому американцам мексиканского происхождения присуще чувство нового освоения родной земли, отсутствующее у прочих иммигрантов»
{377}. Упомянутое «чувство освоения родной земли» демонстрировали все мексиканские общины, складывавшиеся на территории США. Эти общины возникали, сменяя друг друга, в «мексиканском анклаве» на севере Нью-Мексико и по берегам Рио-Гранде; 90 процентов членов этих общин были выходцами из Мексики и говорили на испанском языке. В этих общинах «доминировали испаноязычная культура и испаноязычные традиции, что в значительной степени препятствовало ассимиляции иммигрантов»
{378}.
Время от времени выдвигаются теории, утверждающие, что Юго-Западу суждено стать американским Квебеком. Да, в обеих местностях имелось католическое население, которое было завоевано людьми англо-протестантской культуры, но в остальном между Юго-Западом США и Квебеком мало общего. Квебек удален от Франции на три тысячи миль, он не испытывает «иммиграционного давления», то есть в него каждый год не пытаются, легально и нелегально, проникнуть несколько сот тысяч французских иммигрантов. История показывает, что конфликты возможны там и тогда, где и когда население одной страны начинает воспринимать территорию другой страны как свою собственную и предъявлять притязания на эту территорию.
Географическая близость Мексики, массовость, постоянство и нелегальность иммиграции, региональная концентрация иммигрантов и исторические корни мексиканской иммиграции — все это отличает иммиграцию мексиканскую от любой другой и создает существенные затруднения с ассимиляцией иммигрантов из Мексики в американском обществе.
Проявления особенностей мексиканской иммиграции
Критерии, по которым устанавливается степень ассимиляции отдельного человека, общины или целого поколения в конкретном обществе, включают в себя общий язык, уровень образования, профессиональную деятельность, уровень доходов, гражданство, количество смешанных браков и осознание идентичности. Почти по всем этим показателям современные мексиканские иммигранты отстают как от иммигрантов из других стран, так и от своих исторических предшественников.
Язык
Лингвистическая ассимиляция, как правило, протекает по одной и той же схеме. Большинство иммигрантов первого поколения, прибывавших из стран, где говорили не по-английски, испытывали трудности в овладении английским языком. Иммигранты второго поколения, либо прибывавшие в США в юном возрасте, либо рождавшиеся уже на территории Соединенных Штатов, бегло говорили как на английском, так и на языке своих родителей. Наконец иммигранты третьего поколения использовали английский как родной язык и почти полностью забывали язык своих предков, что, с одной стороны, создавало затруднения в коммуникации поколений, а с другой — вело к возникновению «ностальгического интереса» и желанию выучить заново язык предшествующих поколений {379}.
На заре двадцать первого столетия ясности в вопросе, будет ли протекать по этой схеме лингвистическая ассимиляция мексиканцев, так и не наступило. Прежде всего нынешняя волна иммиграции началась сравнительно недавно, поэтому третье поколение мексиканских иммигрантов еще только складывается. Признаки распространения английского и «отмирания» испанского в иммигрантской среде также пока не слишком очевидны. В 2000 году свыше 26 миллионов иммигрантов (10,5 процента населения старше пяти лет) говорили по-испански дома и почти 13,7 миллионов человек из этих иммигрантов (возрастание данного показателя на 65,5 процента по сравнению с 1990 годом) «не очень хорошо» знали английский. Согласно данным переписи, в 1990 году около 95 процентов американцев мексиканского происхождения говорили дома по-испански, 73,6 процента из них владели лишь начатками английского языка, а 43 процента этих американцев принадлежали к «лингвистическому изоляту» {380}. Характеристики иммигрантов второго поколения, рожденных на территории США, существенно отличались: только 11,6 процента говорили исключительно по-испански или по-испански лучше, чем по-английски; 25 процентов владели в равной степени обоими языками, 32,7 процента знали английский лучше, чем испанский, а 30,1 процента говорили исключительно по-английски. Свыше 90 процентов представителей второго поколения иммиграции могли бегло объясняться по-английски {381}.
Таким образом, освоение английского языка в первом и втором поколениях мексиканских иммигрантов, судя по всему, не отклоняется от описанной выше традиционной схемы. Тем не менее остаются два вопроса. Первый таков: менялось ли с течением времени отношение иммигрантов второго поколения к английскому языку? Можно предположить, что, учитывая быстрый рост мексиканской общины на территории США, американцы мексиканского происхождения в 2000 году испытывали меньшую склонность к освоению английского, нежели их предшественники из 1970 года. Вопрос второй: последует ли традиционной схеме лингвистической ассимиляции третье поколение иммигрантов, будет ли оно бегло говорить по-английски и почти не вспоминать язык предков — или же сохранит признаки второго поколения, то есть одинаково хорошее владение обоими языками? Иммигранты второго поколения часто демонстрируют снисходительное отношение к языку предков или нарочито отказываются от него и открыто возмущаются неспособностью и нежеланием представителей старшего поколения овладеть английским языком. Повлияет ли данное отношение к испанскому на формирование «лингвистической концепции» третьего поколения мексиканских иммигрантов? Если второе поколение иммигрантов отвергает родной язык не полностью, третье поколение, скорее всего, будет двуязычным; судя по тому, как протекает сегодня ассимиляция, использование двух языков станет своего рода юридической нормой в среде мексиканских иммигрантов, причем паритет английского и испанского языков будет подкрепляться постоянным притоком новых членов сообщества, говорящих исключительно по-испански.
Подавляющее большинство мексиканских иммигрантов и иммигрантов из других стран Латинской Америки (от 66 до 85 процентов) заявляют, что их дети непременно должны хорошо знать испанский язык. Подобного отношения к языку предков мы не встретим ни у какой из прочих иммигрантских общин. «Существует, по-видимому, глобальное культурное различие между иммигрантами из Азии и из Латинской Америки применительно к родному языку этих иммигрантов и лингвистическому воспитанию их детей» {382}. Отчасти это различие, безусловно, связано с размерами латиноамериканских общин на территории США: многочисленность этих колоний порождает «питательную среду», в которой родной язык иммигрантов продолжает успешно бытовать. Хотя мексиканские иммигранты второго и третьего поколения, равно как и иммигранты из прочих стран Латинской Америки, уже достаточно бегло говорят по-английски, у них налицо отступление от традиционной схемы лингвистической ассимиляции — они сохраняют приверженность родному языку. Мексиканские иммигранты второго и третьего поколений, выросшие в английской языковой среде, учат испанский во взрослом возрасте и обучают этому языку своих детей. «Языковая компетенция в испанском, — как заметил профессор Университета Нью-Мексико Ф. Крис Гарсия, — составляет предмет гордости латиноамериканских иммигрантов; они готовы всюду ее пропагандировать и защищать». В 1999 году в школах Южной Калифорнии из тех, кто не слишком хорошо говорил по-английски, 753 505 человек владели испанским, всего лишь
