Каждому из обследуемых мы предлагаем сделать письменный анализ более 30 художественных произведений с нарастающей сюжетной, философской и психологической сложностью. Эти задания оказываются для пациентов неожиданными и интересными, так как многие их них не знали о том, что лечение заикания может начаться с чтения и анализа художественной литературы. Удивление (метод удивления по К.С. Станиславскому) начинает работать на формирование новых психических состояний пациентов.
Остановимся на некоторых особенностях структуры пропедевтического этапа.
1. Специальная компоновка диагностического блока, так называемая «диагностика в связке», подчиненность «сквозным темам». С одной стороны, те или иные личностные особенности обследуемого «просвечиваются» в тестах различного уровня, а с другой – у пациента происходит отреагирование личностных проблем через анализ художественных произведений. Так, например, степень, характер и реализация такой личностной черты как тревожность прослеживается по специальным тестам Тейлор и Рикса – Уэссмана, а также в анализах сказки Г. – Х. Андерсена «Гадкий утенок» и рассказа А.П. Чехова «Тоска». Для того, чтобы та или иная черта личности была глубоко выявлена, мы и предлагаем пациенту выполнять задания «в связке».
2. Особая форма работы с больными — проведение диагностических процедур на расстоянии, без непосредственного присутствия психотерапевта. Пациенты, проживающие в разных городах, получают в особой последовательности задания нарастающей сложности. Выполнив их в домашних условиях, они отсылают ответы психотерапевту. Такая процедура обследования становится инструментом формирования у заикающихся особого состояния ожидания, настроенности на предстоящую работу в группе. Начавшийся диалог между пациентом и психотерапевтом мы назвали «дистантным общением».
Основой пропедевтического этапа является библиотерапия, поскольку наиболее полно и глубоко пациент познается не с помощью диагностических методик (хотя именно в них ставится конкретная задача – написать о себе), а в работе с книгой. По-видимому, «прямолинейные» вопросы тестов вызывают подсознательно защитные реакции или – осознанные – в виде опасения предстать перед психотерапевтом в «не вполне приглядном свете».
Читая специально подобранные художественные произведения, заикающиеся увлекаются их содержанием, непосредственно, эмоционально реагируют, находят общие черты между собой и героями произведений. Анализируя тексты, пациенты включают в анализ различные отступления, оговорки, эмоциональные оттенки, воспоминания, привносят в произведения собственные дополнения. Раскрывая себя, они часто приходят к самостоятельному пониманию личностной основы заикания и, следовательно, к осознанию необходимости работы не только логопедической, но и психологической совместно с психотерапевтом.
На основе многолетней практической и исследовательской работы с группами заикающихся мы выделили следующие функции пропедевтического этапа:
– диагностическая;
– психотерапевтическая;
– моделирующая;
– коммуникативная.
Диагностическая функция. Как уже говорилось, мы используем для диагностики особое сочетание художественных произведений с тестами – так называемую «диагностику в связке». При анализе же библиотерапии пациентов для психотерапевта показательной является идентификация с похожими литературными героями. Критериями идентификации служат: описание подробностей, отсутствующих в тексте, рассуждения с неожиданным выводом, эмоциональная насыщенность анализа, объем высказываний, прямые ссылки на прошлый опыт и др.
Сказанное подтвердим примерами анализа сказки Г. – Х. Андерсена «Гадкий утенок». В данном случае – налицо безусловная и полная идентификация пациентов с главным героем.
«Теперь особо остро ощущаю, что Гадкий утенок – это я. Я рассуждаю как врач. Например, больной, который страдал в детстве туберкулезом позвоночника и должен был три года ходить в гипсовом корсете, чувствуя себя таким же безобразным, как этот Гадкий утенок. И вот настает день, когда корсет снят и выброшен… появляется легкость и гибкость в теле. Человек чувствует себя таким же, как и все другие. Но он по-особому ценит счастье.
Как заикающийся я тоже пережил много всяких огорчений, унижений, обид. Чувствую себя Гадким утенком, но надеюсь избавиться от уродства и стать другим человеком, как этот Утенок превратиться в прекрасного лебедя» (П.В., 35 лет).
«Прочитал, будучи уже взрослым человеком, сказку великого сказочника Андерсена “Гадкий утенок”. Мне показалось, что я, как и он, пережил столько горя и бедствий… Гадкого утенка за его уродство клевали, толкали, осыпали насмешками решительно все… Так было и со мной в детстве. Мне говорила воспитательница детского сада: “Ты пребезобразный заика”. Маленькие дети пугались моей мучительной речи и посмеивались надо мной. Я страдал, как бедный Утенок, жестоко. Все хорошее во мне, как и в нем, топтали в грязь. И я, как бедный Утенок, не знал, что делать, как быть… Поэтому ощутить счастье мы можем одинаково правильно!» (А.А., 30 лет).
Таким образом, художественный текст «выдает» разным читателям разную информацию: каждому – в меру его понимания, чувствования. Художественный текст дает язык, на котором можно усвоить следующую порцию сведений при повторном чтении, то есть ведет себя как некий живой организм, находящийся в постоянной обратной связи с читателем и обучающий его.
Проиллюстрируем сказанное на примере анализа рассказа И.С. Тургенева «Живые мощи» тремя пациентами.
«После того, как она заболела, от нее пользы никакой не стало. Муж, видя, что дни ее сочтены, бросил ее. Она стала никому не нужна. Так она и умерла, никому не нужная» (К.В., 16 лет).
«Живые мощи поют! Они любуются природой, в ее звуках и запахах, они радуются встрече с людьми и видят в них добро. Немощный человек боится грешить даже в мыслях, – какая невозможная сила духа!» (И.Г., 22 года).
«Луша рассказывала о своих снах, старалась петь… страдая от боли, не думала о себе. Она просит, чтобы позаботились о тех, кто живет в деревне, а о ней не заботились» (С.Т., 15 лет).
Как видно, из текста каждый пациент «вычерпывает» «то» и «так», что характерно для его сложившейся личности. Пациенты выражают разное отношение к человеческому страданию через характеристику героини рассказа: в первом случае – потребительское (и имени-то героине не дал подросток); во втором – восторженно-светлое («Живые мощи поют!»); в третьем, у подростка из детского дома, – теплое, почти родственное. Воспитанница детского дома называет Лукерью уменьшительно-ласкательно «Луша». Именно она, 15-летняя С.Т., единственная из всех наших пациентов, провела логическое сопоставление, обратив внимание на причину заикания:
«Может, и у заикающихся сходна причина болезни. Упав с крыльца, или еще откуда-нибудь, они теряют способность говорить».
Умение слышать чужое страдание и склонность к диагностированию (в данном случае определен диагноз травматического заикания) явно свидетельствовали о наличии у С.Т. потенциальной способности к врачеванию. И действительно, окончив школу, девочка успешно поступила в медицинский институт.
Анализы библиотерапии дают ценный проективный материал для будущей работы психотерапевта. Так, например, некоторые пациенты пишут:
«Хочется верить, что, заснув в гипнозе, мы проснемся здоровыми и незаикающимися» (из анализа романа Д. Дюморье «Трильби» – О.И., 27 лет).
«Если бы мне поставили, наладили саму функцию речи, я был бы счастлив» (из анализа пьесы Б. Шоу «Пигмалион» – К.Л., 30 лет).
«Я, как больной, надеюсь, что Ваше сострадание будет активным, принесет мне радость полноценной жизни» (из анализа повести С. Цвейга «Нетерпение сердца» – М.Р., 25 лет).
Приведенные высказывания особенно интересны потому, что они согласуются с данными, полученными по тесту Розенцвейга. Во всех случаях преобладают реакции пациентов типа «выход из трудной ситуации за счет другого». Так, наши исследования подтверждают, что, начиная чтение предложенных произведений, пациенты надеются в будущем лечении только на психотерапевта. Следующая «порция» книг и тестов представляет для них значительную трудность с психологической точки зрения, поскольку ставится задача найти в текстах путь выхода из ситуации самим больным. Иначе говоря, мы пытаемся заинтересовать их такими произведениями, которые стимулируют к действию. Одновременно предлагается потребностно-мотивационный тест, составленный нами на основе работ П.В. Симонова, диагностирующий готовность к работе в группе и опосредованно «подсказывающий» необходимость конкретного действия (Симонов, Ершов, 1984, с. 160). Однако нарастание психологической трудности остается незамеченным для пациента, который, согласно принципу интрагенности нашей методики, уже включен в сам процесс выполнения задания. Центральными произведениями этой порции книг являются роман «Я умею прыгать через лужи» А. Маршалла и повесть П. Вежинова «Барьер».
