Важным вопросом суицидологии является вопрос о возможности прогнозирования суицидального поведения. В этой связи шведскими авторами описывается пресуицидальный синдром – совокупность симптомов, предшествующих суициду, которая позволяет с определенной степенью достоверности его прогнозировать. Ряд описываемых в структуре синдрома признаков укладывается в клиническое описание депрессии.
Пресуицидальный синдром . Первые признаки депрессивного состояния у больного – снижение активности, инициативы в контактах с персоналом и другими больными, утрата ранее значимых социальных интересов. Больные перестают смотреть телевизор, читать газеты, интересоваться новостями. Они пассивно подчиняются медицинскому персоналу, на вопросы отвечают кратко. Депрессивный пациент может часами лежать в постели в «позе эмбриона», отвернувшись лицом к стене. Постепенно снижаются витальные потребности: больные перестают ходить в столовую, принимать пищу; у них появляются нарушения сна в виде ранних утренних пробуждений с тревогой и невозможностью уснуть.
Возникают диспептические расстройства, запоры, у женщин – нарушения менструального цикла. Для выраженного депрессивного состояния характерна так называемая «триада Протопопова»: тахикардия, запоры, расширение зрачков. В этот период у больных могут возникать суицидальные мысли и суицидальные действия. Осуществляя задуманное, пациенты становятся более активными, расспрашивая персонал, врачей о действии лекарств, о возможности отравления при приеме того или иного средства.
Наблюдая за медицинским персоналом, депрессивные пациенты выбирают время, когда надзор за ними ослаблен, и место, где можно беспрепятственно совершить суицид. При демонстративно-шантажных суицидах, в отличие от истинных, напротив, время и место выбираются таким образом, чтобы вероятность помощи была наибольшей. Оживление активности больного с депрессивными чертами, которая носит специфический характер, т. к. полностью связана с выбором способа совершения суицида, является для медицинского персонала сигналом об опасности, необходимости принять срочные меры по предотвращению суицидальных действий (усиление надзора, консультация психиатра, психотерапевта).
6.3. Консультирование при утрате любовных отношений
При консультировании часто приходится работать как с женщинами, так и с мужчинами, утратившими отношения любви. Это могут быть случаи развода, разрыва любовных взаимоотношений, расставания, разлуки, случаи неразделенной любви. Подобная тематика встречается практически в любых возрастных группах, хотя наиболее часто она характеризует лиц молодого и среднего возраста.
Любовь – чувство, которое сопровождает человека в течение всей его жизни. Время от времени каждый из нас сталкивается с этим интенсивным, ярко окрашенным эмоциональными переживаниями чувством. Можно выделить разные виды любви. Например, наиболее обобщенным считается деление на любовь безусловную и любовь обусловленную. Безусловная любовь – интенсивное чувство привязанности и зависимости от человека, невзирая на его социальный статус, престижность, внешность, материальное благополучие. Это такая любовь, когда любимому человеку можно сказать: «Я люблю тебя, несмотря на то, что ты стар, некрасив, беден, не слишком умен, не слишком бодр, не блещешь способностями, плохо одет и не умеешь зарабатывать деньги». Это, например, любовь матери к своему ребенку, любовь, лишенная корысти, расчета, любовь не «за то, что», а «вопреки тому, что». Это любовь не за какие-то положительные качества, а вопреки отсутствию этих позитивных социально-одобряемых качеств. Такая любовь встречается редко.
Как правило, мы имеем дело с любовью обусловленной, когда человек может сказать: «Я люблю тебя потому, что ты молод, красив, умен, потому что у тебя большой дом и красивая машина, много драгоценностей и красивых дорогих вещей, потому что у тебя есть дача и яхта». Это самый частый вид любви, с которой мы обычно и имеем дело. Однако при этом мы всегда продолжаем стремиться найти такие отношения, при которых наши достоинства и недостатки не будут иметь значения. Нам хочется, чтобы нас любили за нас самих, а не за то, что у нас есть красивая одежда и большой дом. Как правило, опыт безусловной, материнской любви мы получаем (или не получаем) в детстве во взаимоотношениях с родителями, иногда безусловной бывает первая любовь, лишенная корысти и расчета, когда нахлынувшее чувство стихийно и не поддается объяснению и анализу. В дальнейшем в течение всей жизни мы снова и снова будем искать подобную любовь, бескорыстную и безоглядную. Однако, как правило, взрослый человек не в силах отрешиться от статусных соображений, от усвоенных социальных норм и правил, предписаний и ограничений, он продолжает и в любви ориентироваться на эти же социальные правила и нормы.
В результате мы любим друг друга за достоинства, и не любим друг друга за недостатки; при этом на основании условных, индивидуальных в каждом обществе, в каждой культуре стереотипов и стандартов существует неявная, неписанная договоренность, какие качества считать достоинствами, а какие – недостатками. То, что в одной культуре считается достоинством, в другой может быть недостатком, и наоборот. То, что в одной социальной группе (скажем, в подростковой субкультуре) считается достоинством, в другой социальной группе (например, в группе взрослых) может быть недостатком.
Представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо могут меняться. И в соответствии с этими представлениями изменяется наша готовность любить или не любить определенного человека. По-видимому, лишь любовь, свободная от социальных условностей и ограничений (то есть безусловная любовь) может считаться настоящей любовью, потому что только в этом случае привязанность к другому человеку зависит лишь от его индивидуальной психологической природы, от его уникального неповторимого психологического склада.
В процессе консультирования клиентов, утративших объект любви, потерявших любимого человека, наиболее часто приходится сталкиваться со случаями, когда речь идет об утрате обусловленной («корыстной», основанной на расчете) любви. В этом случае переживание утраты любви на самом деле является переживанием утраты престижа, материальных ценностей, социального статуса и т.д., то есть переживанием потери собственности, материальной или социальной. Когда в подтексте утраченных любовных отношений обнаруживается горе о потерянной выгоде, то содержанием консультирования может быть прояснение того, чем являлся для клиента потерянный любимый человек, какими благами он снабжал клиента, какие удобства ему доставлял.
По сути дела это вопрос о том, за что, за какие качества клиент любит своего партнера. Психологическая работа может затрагивать систему ценностей клиента, и если в процессе анализа обнаруживается, что наиболее значимыми в его жизни являются материальные ценности, а любовь к партнеру на самом деле основывалась на его материальной обеспеченности, и потеря такого партнера означает для клиента утрату материального благополучия, то закономерно встает вопрос: а идет ли речь в данном случае о любви? В крайнем случае, о любви к деньгам, но не о любви к человеку. Можно столкнуться с любовью к высокому социальному статусу, с любовью к власти, с любовью к стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Наиболее часто речь идет о привычке, когда утрата «любви» на самом деле означает потерю привычного образа жизни. Такой случай чаще встречается у мужчин. Для женщин более характерным является переживание утраченного партнера как переживание утраты социального статуса замужней женщины, то есть социального успеха и благополучия.
Таким образом, проведенное исследование любовного чувства клиента позволяет определить, утрату чего именно переживает клиент, и насколько значима эта утрата в его индивидуальной субъективной системе ценностей. Последующая работа – это чаще всего работа с экзистенциальными ценностями, когда в процессе консультирования решается вопрос о том, в чем истинный смысл жизни клиента, что для него в жизни является наиболее значимым, без чего его жизнь просто не могла бы состояться. Наиболее эффективным в данном случае является использование экзистенциально-гуманистического подхода, акцентирующего понятия смысла жизни, самоактуализации, самореализации в духе В. Франкла: «Человек, у которого есть зачем жить, может выдержать почти любое „как”».
Если же в процессе консультирования мы сталкиваемся со случаем любви безусловной, слепой, бескорыстной, когда клиент на самом деле любит партнера лишь «за него самого», а не за его заслуги, награды и приобретения, работа может быть направлена на исследование того, как понимает клиент свою любовь, для кого он любит.
