это событие с радостью… «Теперь ты дама». Если же она всегда отвергала его, этот кровавый приговор поражает ее как молния; но чаще всего она еще не сделала выбора, и менструальная грязь склоняет ее к отвращению и страху. «Так вот что значат слова: быть женщиной!» Рок, который дотоле тяготел над ней неявно и извне, притаился у нее в животе; его невозможно избежать; она чувствует себя затравленной. В обществе, построенном на принципе равенства полов, она рассматривала бы менструацию лишь как особый способ приобщиться к жизни взрослых; и мужское и женское тело несут немало других, более отталкивающих тягот, но с ними легко мирятся, потому что они есть у всех и, следовательно, не могут рассматриваться как личный изъян; месячные внушают девочке-подростку ужас, потому что относят ее к низшей, обездоленной категории. Она глубоко страдает от ощущения собственной ущербности. Она бы гордилась своим кровоточащим телом, если бы не утрачивала человеческого достоинства. Если ей удается его сохранить, она гораздо слабее будет ощущать унижение своей плоти: девушка, открывающая для себя пути трансценденции в занятиях спортом, в общественной деятельности, в умственном труде или религии, не воспримет свою особость как унижение и легко преодолеет ее. Тот факт, что в период полового созревания у девушки так часто развиваются психозы, объясняется тем, что она чувствует себя беззащитной перед неясным роком, обрекающим ее на невообразимые испытания; женственность в ее глазах означает болезнь, страдание, смерть; и эта участь неотвязно ее преследует.
На примере больной, описанной X. Дейч под именем Молли, мы можем ярко представить себе подобные страхи:
Молли было четырнадцать лет, когда у нее начались психические расстройства. Она была четвертым ребенком в семье, где было пятеро детей. Отец был очень строг и каждый раз, когда семья собиралась за столом, ругал девочек; мать была несчастлива в браке, родители часто не разговаривали друг с другом. Один из братьев убежал из дома. Молли была талантливой девочкой, прекрасно танцевала чечетку, но семейная атмосфера была для нее невыносима. Она боялась мальчиков. Ее старшая сестра вышла замуж против воли матери. Молли проявляла большой интерес к ее беременности. У сестры были трудные роды, пришлось накладывать щипцы. Молли подробно рассказали об этой операции; кроме того, она узнала, что женщины нередко умирают при родах. Это было для нее сильным ударом. В течение двух месяцев она ухаживала за младенцем. Когда сестра должна была переехать к мужу, произошла ужасная сцена: мать потеряла сознание, Молли тоже упала в обморок. Она уже видела, как лишались чувств ее подружки в школе, и ее постоянно преследовали мысли о смерти и обмороке. Когда у нее впервые началась менструация, она сказала матери: «У меня началось», – и они с сестрой пошли покупать гигиенические салфетки. По дороге они встретили мужчину, и она опустила голову. Вообще она была сама себе противна. Менструации протекали у нее безболезненно. Она всегда стремилась скрыть их от матери. Однажды, заметив пятно на ее простыне, мать спросила, нет ли у нее менструации, и Молли сказала ей неправду. Как-то раз она заявила сестре: «Теперь со мной может случиться все что угодно. У меня может родиться ребенок». «Для этого тебе надо жить с мужчиной», – ответила сестра. «Но я же живу с двумя мужчинами, с папой и с твоим мужем».
Отец боялся, что девочек изнасилуют, и не позволял им в одиночку выходить из дому по вечерам. Из-за этого Молли стала думать, что мужчины очень опасны. После того как у нее начались менструации, страх забеременеть или умереть от родов настолько овладел ею, что она перестала выходить из своей комнаты и даже не хотела вставать с постели. Если ее уговаривают выйти из дому, ее охватывает ужасная тревога, если ее выводят из дому, она лишается сознания. Она боится машин, такси, не спит, ей кажется, что ночью в дом входят воры, она кричит, плачет. У нее бывают мании, связанные с пищей, иногда она начинает много есть для того, чтобы не упасть в обморок. Она также боится оставаться в закрытом помещении. Она не может учиться в школе и жить нормальной жизнью.
История больной Нэнси свидетельствует о том, что подобные страхи могут быть связаны у девочки не только с началом менструального цикла, но и с функционированием внутренних органов [307].
В тринадцатилетнем возрасте девочка была дружна со своей старшей сестрой и очень гордилась тем, что та, тайно обручившись, а затем выйдя замуж, обо всем откровенно ей рассказывала. Поскольку взрослая сестра поверяла ей свои секреты, девочка чувствовала себя также взрослой. В течение какого-то времени она жила в семье сестры, но, когда сестра сообщила ей, что скоро «купит» ребенка, Нэнси начала ревновать ее к мужу и будущему ребенку. Ей было невыносимо думать, что с ней опять обращаются как с маленькой и что-то от нее скрывают. У нее начались боли в животе, она захотела, чтобы ей удалили аппендикс. Операция прошла успешно, но в течение всего пребывания в больнице Нэнси была в сильнейшем возбуждении. Она устраивала бурные сцены сиделке, которую невзлюбила, пыталась соблазнить врача, назначала ему свидания, вела себя вызывающе, истерично требовала, чтобы с ней обращались как со взрослой женщиной. Она утверждала, что виновата в смерти своего младшего брата, умершего несколькими годами раньше. Наконец, она была уверена в том, что аппендикс ей не вырезали и оставили в желудке скальпель. Она потребовала, чтобы ей сделали рентген, в качестве предлога придумав, что она проглотила пенни.
Многие девочки в этом возрасте хотят, чтобы им сделали операцию и особенно чтобы им удалили аппендикс; так у них выражается страх перед изнасилованием, беременностью, родами. Они чувствуют у себя в животе какую-то опасность и надеются, что хирург избавит их от непонятной подстерегающей угрозы.
Предвестием женского удела служит для девочки не только начало менструального цикла. В ней происходят и другие подозрительные явления. Прежде для нее был характерен клиторальный эротизм. Трудно сказать, в меньшей ли степени онанизм распространен у девочек, чем у мальчиков; девочки занимаются им в первые два года жизни, возможно даже в первые месяцы жизни; по-видимому, к двухлетнему возрасту это прекращается и возвращается много позже; в силу своего анатомического строения мужской половой член больше способствует прикосновениям, чем невидимая слизистая оболочка; однако девочка может случайно задеть ее, влезая на гимнастический снаряд или на дерево, садясь на велосипед; соприкосновение с одеждой, игра или же общение с подругами, старшими девочками, со взрослыми нередко открывают для девочки ощущения, которые она
