Отличное резюме к более чем столетней истории развития агрохимии, не правда ли?
И все же это резюме не дает и малейших оснований не только для отказа от химических мер борьбы за урожай, но даже и для их существенного ограничения. Пример — кампания за запрещение применять ДДТ, развернувшаяся в последние годы во многих странах. Всемирная организация здравоохранения при ООН в феврале 1971 года решительно выступила против этой кампании: ДДТ сохраняет жизнь многомиллионному населению малярийных районов земного шара. В защиту ДДТ и других пестицидов высказался и известный селекционер лауреат Нобелевской премии 1970 года Норман Борлауг. Он подсчитал, что запрет на пестициды в США и других развитых странах приведет к потере половины урожая! В связи с этим цены на продукты питания поднимутся в 4–5 раз, и многие районы планеты окажутся перед угрозой голода.
И тем не менее уже в начале века даже самые убежденные сторонники химизации должны были признать, что решение одной проблемы обеспечения питанием растения с помощью искусственных или органических удобрений, сколь бы важным оно ни было, не может решить общей задачи поддержания плодородия земли. Не решает ее и «биологическое удобрение».
Одной теории питания растений оказалось недостаточно для объяснения причин истощения почвы: слишком уж сложной, многосистемной оказалась эта среда. Лишь докучаевское почвоведение установило, что для получения высоких устойчивых урожаев важны все свойства этой среды — химические, биологические и физические.
Глава 4
Почва — пашне мать.
Кто же мать почвы?
В сказаниях всех земледельческих народов земля — вечно живое божество. И она действительно живая. И, как все живое, возникла из мертвого еще на заре существования нашей планеты в довольно бурное и неуютное время. Несколько позже, как известно, всемогущий господь бог решил создать беспокойное существо по имени человек. Материал для изготовления оного был под рукой — глина. Проблему эту библия, надо сказать, решила легко, с ходу. Нерешенным остался другой вопрос — откуда бог взял глину?
Единственно подходящим, да и вообще единственно доступным в те времена, материалом для производства указанной прачеловеческой материи был камень. Камнем — застывшей корой — была покрыта вся планета. Кора была тонковата и кое-где с трудом сдерживала натиск энергичного Плутона, то и дело выплескивавшего наружу лаву и огонь. Помните, в «Фаусте» Гёте Сейсмос возится и ворчит под землей:
Ну-ка, плечи понатужу,
Крякну, двину раз-другой,
Высунусь в дыру наружу,
Все подастся предо мной.
В конце концов признать пора
Мои труды, толчки и встряски.
Без них могла ль Земли кора
Такой прекрасной быть, как в сказке?
Недавно Луна подарила человеку свои первые камешки. Оказалось, что спутник наш, как и Земля, покрыт тонким и довольно рыхлым слоем каменных обломков. Для него придумали подходящее слово «реголит». Большинство планет, видимо, тоже покрыто пылью, позволяющей, к полному удовольствию космонавтов, оставлять следы на тропинках.
Слова «лунный грунт», а иногда и «почва Луны» вошли в наш обиход. Не значит ли это, что почва — образование общекосмическое, а появление ее — закономерный этап развития любой планеты?
Уже сейчас говорят о том, что изучение Луны даст нам понимание процессов, происходивших на поверхности нашей старушки миллиарды лет назад. Единственным созидающим началом в то время был огонь. Именно он породил ту самую рыхлую основу, о которой К. Маркс говорил: «Земля — вот великая лаборатория, арсенал, доставляющий и средство труда, и материал труда, и место для поселения — базис коллектива».
Кстати, не случайно, вероятно, в нашем языке, в немецком и многих других для поверхностного слоя планеты и самой планеты существует одно и то же слово. И это двуединое слово подчеркивает одну мысль: Земля — основа, базис жизни.
Около 2 тысяч лет назад Везувий засыпал целые города. В течение нескольких часов Геркуланум и Помпеи оказались погребенными под толстым слоем пепла и камня. Через несколько веков об этой легкой шалости вулкана забыли, и над городами зацвели травы и сады. Так из огня родилась почва.
Доброе дело эрозии
На заре геологической истории Сейсмос шутил, вероятно, чаще нынешнего. И каждый раз эти шуточки заканчивались выбросом на поверхность планеты обломков камня, пепла и лавы. Последняя тоже является исходным продуктом для изготовления почв. Быстро застывая, она трескается, образуя глыбы, которые в дальнейшем перемалываются ветром и водой.
Прорываясь на поверхность, раскаленные потоки магмы и газов разрывали целые плоскогорья. Местами земная кора отрывалась от внутренних сжимающихся при остывании слоев, повисала над ними сводами пещер. Время от времени своды рушились, проваливались, опрокидывались друг на друга целые горные цепи. Мельница Вулкана дробила горы, образуя каменные россыпи.
Следом за огнем шел ветер.
Дуй, ветер!
Дуй, пока не лопнут щеки!
(Шекспир, Король Лир)
И ветер старательно дул. В результате он стал первым скульптором нашей планеты. Многие тысячелетия он занимался вытачиванием и шлифовкой различных поделок из камня. Конечно, у Микеланджело это получалось намного лучше, однако и ветру кое-что удалось. Главное же — он первым освоил массовое производство разного рода статуэток, далеко опередив при этом баб Дунь с ростовского базара, бойко торгующих глиняными кошечками. Вот, к примеру, так называемые «жандармы» — они прямо-таки тысячами усеивают вершины Кавказских гор. На Северном Урале аналогичные изделия получили «благозвучное» прозвище «болваны»; здесь есть даже горы Болвано-Из.
Отходы изобразительной продукции из творческой мастерской ветра — мелкие отщепы камня, песок — вновь использовались скульптором. Подхватывая песок, он с силой бросал его о скалы, истачивая камень и в то же время превращая инструмент в тонкую пыль. Этот процесс выветривания получил наименование эрозии, или дефляции. Продукты первичной дефляции кое-где залегают на глубину нескольких сот метров. Таковы, например, отложения лёсса на Китайской равнине.
Так ветер изобрел механическую обработку камня. Но у него же патент и на химическую его обработку. Дело в том, что атмосфера Земли никогда не отличалась особой чистотой. Если сейчас она изрядно загрязнена отходами промышленности, то в эпоху юности в ней было много паров ядовитого метана, аммиака и других малоприятных химических соединений. Вместе с кислородом и водяными парами эти вещества заносились ветром в трещины. Здесь развивались окислительные процессы, и входящее в состав минералов железо ржавело. За тысячелетия ржавчина съедала целые Гималаи. На поверхности камня появлялись вначале тонкие чешуйчатые пленки окислов, которые утолщались, отслаивались и затем уносились ветром. Постепенно ветер истачивал камни, насыпал барханы песка и засыпал промежутки между холмами.
По силе и результатам ветровой эрозии судят о возрасте гор. Если бы первичная эрозия не была обуздана, то в конце концов ветер доделал бы свое дело: снивелировал поверхность планеты, похоронив под многокилометровыми слоями пыли рухнувшие вершины Джомолунгмы и Монблана. Судьба эта не угрожает лишь тем небесным телам, которые лишены атмосферы. Впрочем, есть и другая стихия, которая противостоит ветру в его занятиях, — это вода.
Вода тоже, впрочем, точит камни. Но если ветер сглаживает и засыпает рельеф обломками, то вода, напротив, стремится вновь изрезать его ущельями и оврагами, врезаясь все глубже в тело Земли.
На фабрике производства почвы Плутон — наиболее старый сотрудник, Посейдон — самый молодой.
Вода принимается за дело в более позднюю эпоху. К этому времени атмосфера остывает уже настолько, что влага может выпадать на все еще мертвую Землю проливными дождями. В мелких выемках между голыми камнями образуются лужи, в более крупных — моря и океаны.
Однако до момента возникновения бассейнов для плавания прошли тысячелетия, в течение которых непрерывно шел дождь. Влага, попадая на горячие камни, быстро испарялась, поднималась облаками, чтобы, остынув, вновь устремиться вниз.
Скучное время миллионолетних дождей размывало и разрушало камни и остужало Землю. Пробираясь между камней, зажурчали ручьи. Сбегая с гор, они долбили каменные глыбы, отрывали их, уносили с собой. Прошли еще тысячелетия — и, к удовольствию любителей позагорать, берега рек и морские пляжи покрылись хорошо окатанной галькой и песком.
Как и ветер, вода разрушает камни не только механической силой, она еще и растворяет их. Содержащиеся в воде соли и кислоты усиливают процесс окисления, скалы ржавеют быстрей, покрываются легкой, облетающей шелухой.
