Большая часть бесполезных данных, которыми я на сей счет располагаю, равно как и сообщение о моем не слишком стабильном интересе к теме бродячих собак представлены в Интернете, эти данные свидетельствуют об универсальном характере полемики между истребителями и сторонниками стерилизации, рассматриваемой как единственная «гуманная» альтернатива методам, применявшимся ранее.
Среди других балканских государств, также изобилующих бродячими собаками, театром наиболее яростных столкновений на этой почве уже многие годы служит Румыния. В апреле 2001 года после инспирированных мэром Бухареста Траяном Басеску продлившихся неделю расправ над собаками была составлена петиция на имя президента республики Иона Илиеску, которую вывесили на сайте www.paw-europe.com. Из первого же ее пункта становилось ясно, что составители этого документа не намерены ходить вокруг да около: «Мы, нижеподписавшиеся, требуем от румынского президента немедленно положить конец жестокому истреблению собак Бухареста и запустить программу стерилизации и одомашнивания». Далее говорилось: «Большинство граждан Румынии в ужасе от этого смертоубийства. Сотни протестантов (так и сказано!), среди которых как простые люди, так и парламентарии, должны дать отпор угрозам Басеску пустить в ход методы подавления мятежа» (мэр Бухареста ранее заявил, что «несколько ударов палкой по спинам сенаторов и дам, представляющих организации защитников, послужат хорошим уроком соблюдения общественного порядка и повиновения властям»).
«Насильственные методы, которыми мэр вздумал разрешить проблему бродячих собак, провоцируют еще худшее насилие, побуждая людей выходить на улицы, чтобы убивать собак из огнестрельного оружия» (что ставит под вопрос предыдущее утверждение, касающееся гуманной позиции «большинства граждан Румынии»). «За этими проявлениями насилия последовал другой драматический инцидент, виновниками которого стали несколько неустановленных лиц, которые силой ворвались в квартиру, отколотили палкой пожилую даму и трех бродячих собак, которых она прятала от расправы; в конце концов собак выкинули с балкона, они мертвы, а женщина находится в больнице». Авторы петиции приводят также высказывание профессора университета Михая Вокулеску, утверждающего, что собаки, отловленные на улицах, «к настоящему времени уничтожены посредством удушения или инъекций фосфата магнезии в сердце без анестезии». «Муниципальные приюты, — говорится в заключение, — состоят под вооруженной охраной, их посещения запрещены, по характеру своей деятельности это настоящие „лагеря смерти“».
Это сходство и впрямь оказывает на собачьих защитников, о которых жестокосердный Басеску справедливо заметил, что в большинстве они принадлежат к женскому полу, воздействие, противиться которому они не могут и поныне. В январе 2006 года, пять лет спустя после появления петиции, не вызвавшей ожидаемого эффекта, «юная уроженка Милана» (так ее иногда называли в СМИ), в 2002 году переехавшая в Румынию, «чтобы организовать там центр стерилизации», опубликовала на сайте www.canibucarest.it «SOS, призыв ко всем — спасти собак от угрозы истребления», причем она без обиняков клеймит «мир и его звериный холокост». «Род людской меня с ума сведет!» — негодует Сара Тюретта, «юная миланка», приступая к описанию апокалиптических сцен, которые снова разыгрываются в Бухаресте, где «собак заживо, без усыпления сжигают в печах крематориев». На сей раз такое началось после кончины видного лица, президента ассоциации японо-румынской дружбы, которого собака искусала так, что он истек кровью средь бела дня на ступенях правительственного дворца. Это изрядно взбудоражило умы.
«Вчера вечером, — пишет еще Тюретта, — всех собак, которых застали вблизи правительственного дворца, переловили и, вероятно, убили. Это злосчастное событие, случившееся в Бухаресте, отозвалось и в районе атомной электростанции Чернавода. Ныне дирекция станции приняла решение уничтожить всех собак в округе, включая тех, которые нашими заботами уже были стерилизованы».
Хотя все предшествующие события, казалось бы, свидетельствуют о бессмысленности такой меры, как стерилизация, друзья собак ответят на развязанную травлю энергичным расширением этой практики.
И впрямь на том же (или другом, но родственном ему) сайте появилось заключение, пока еще оптимистическое: «Трейлер „мерседес“», оборудованный, как настоящая операционная, с интернациональным штатом ветеринаров будет разъезжать по юго-восточным областям Румынии, занимаясь помощью бродячим собакам, и возьмет на себя стерилизацию тысяч особей. В тексте дается пояснение: «Это дар ассоциациям, объединившимся вокруг проекта Canibucarest, от show-girl и знаменитой голландской ведущей Бриджет Маасланд (www.bridget.tv)».
Сама же «блистательная Бриджет», начав с того, что «приютила щенка», лично отправилась в Румынию, чтобы снять «шокирующий репортаж (выделено жирным шрифтом) о крестных муках бродячих собак». По возвращении она создала фонд Dutchy-puppy и дала согласие в его пользу позировать для «Плейбоя». Текст сопровождает фотография: улыбающаяся Бриджет в интерьере собачьего приюта, на ней розовое платьице-мини простого покроя с цветочками, она присела на корточки, держа в своих объятиях не менее трех бродячих собак.
Впервые книга Алана М. Бека «The Ecology of Stray Dogs» («Экология бродячих собак») вышла в 1973 году. То издание, которым располагаю я, относится уже к 2002-му. В этом последнем имеется подзаголовок «A Study of Free-ranging Urban Animals», что можно перевести так: «Исследование о городских животных в бродячем состоянии» или еще так: «Исследование о городских животных, бродяжничающих на свободе». Но второй вариант, как мне представляется, отдает тавтологией, ведь само понятие бродяжничества в некоторой степени неизбежно предполагает свободу. При чтении предисловия к изданию 2002 года на каждой строчке сталкиваешься с трудностями перевода, по мнению некоторых, причиной тому обилие в английском языке выражений, касающихся бродячих собак, другие считают, что эти сложности коренятся в самой природе этих животных или, вернее, в двусмысленности их статуса.
Скажем, Бек различает loose or straying pets (собак-компаньонов, потерявшихся или разгуливающих на воле) и unowned stray dogs (собак бродячих безхозных), к тому же только последних относя к категории подлинно бродячих — true stray dogs, иначе говоря, феральных: stray (feral) dogs. Касательно собак, принадлежащих ко второй категории, Бек делает наблюдение, что они сбиваются в стабильные группы, обычно от двух голов до пяти, становятся «активнее по ночам» и «более недоверчивы к людям». Как бы то ни было, некоторые из них запутывают следы, подражая поведению домашних, (Бек описывает это как форму «культурной маскировки»). В дальнейшем автор вводит нюансы, призванные затушевать границу между этими двумя категориями, которые сам же выделил поначалу. Так он поступает, например, в отношении собаки, которая бродит сама по себе, unowned, но являет собой особь, не сосредоточенную на стремлении вызывать одобрение стаи и более или менее регулярно получающую пищевое подспорье от ряда лиц, что избавляет ее от необходимости ограничиваться тем, что удастся откопать в мусорных ящиках; можно считать, что образчики подобной разновидности встречаются повсюду, особенно среди тех, что наиболее склонны к «культурной маскировке».
Исследование Бека, датируемое началом семидесятых, основано на изучении нетипичной популяции бродячих собак, поскольку эта работа проводилась в Балтиморе, на побережье США. Без удивления автор заключает, что наблюдаемая плотность собачьего населения всего выше в самых бедных кварталах, обитатели которых в подавляющем большинстве чернокожие. В таких кварталах, отмечает Алан М. Бек, к бродяжничеству животных независимо от того, принадлежат они кому-то или нет, относятся довольно терпимо, впрочем, бывают и агрессивные реакции, время от времени приводящие к вмешательству собаколовов из приюта.
Совсем по-иному все выглядит там, где речь заходит о «настоящей феральной стае» (truly feral pack), которую автор наблюдал в промежутке между 21 июля и 4 августа 1971 года на «заросшем лесом участке» (в оригинальном тексте хватает двух слов — «forest land»), что в реальности приводит на память самые непролазные и угрюмые заросли, расположенные в Балтиморе в районе Чапел-Гейт-Роуд. Есть что-то бредовое, фантастическое в описании этой своры, которая, как отмечает Алан М. Бек, выскакивает из своего леса, этой чащобы, врывается в самый центр одного из наиболее населенных городов США, обычно на закате или в сумерки, опрокидывает мусорные ящики, нападает на жителей побережья, если те пытаются помешать собачьему разгулу. Бек уточняет, что тогда в том районе города громоздились руины колледжа. Помнится, в Балтиморе, в университете Джонса-Хопкинса, когда я, пытаясь заснуть, листал «Экологию бродячих собак», все это — дикая свора, лес, сумерки, развалины, опрокинутые ящики с отбросами, охота на береговых жителей и даже название «Chapel Gate Road» — наводило на меня такую жуть, аж волосы на голове шевелились, но в то же время внушало острое, чуть ли не сладострастное влечение.
