Джемс Бейли служил поваром у главнокомандующего войсками Северо-Американских Соединенных Штатов в период войны за независимость. По совместительству он трудился в английской разведке. Приверженность к Интеллидженс сервис и английской короне у этого достойного кулинара была настолько сильна, что в 1776 году он решился отравить генерала Вашингтона, наперед зная, что после этого патриотического акта ему придется добровольно отправиться вслед за умерщвленным. В своей предсмертной записке отравитель доносил шефам: «Я положил в жаркое, предназначенное для генерала, несколько красных мясистых плодов одного ядовитого растения, родственного нашей белладонне… Через несколько часов генерала не будет в живых… Я исполнил свой долг, не хочу ждать отмщения и намерен сам лишить себя жизни».
Вероятно, Бейли устрашился смерти в жестоких мучениях от того же яда, который он дал Вашингтону. Повар предпочел смерть от кухонного ножа. Его жертва после обильной трапезы прожила еще полных 23 года. Ядом были помидоры!
Христофор Колумб, как известно, Америку не открывал. Задолго до него туда пробрались скандинавские викинги. Зато предприимчивый генуэзец открыл европейцам нечто большее — новую эпоху.
К тому благословенному моменту, когда кто-то из матросов Колумба закричал «Земля!», европейскому феодалу грабить у себя дома было уже некого. Крепостных своих он давно сделал нищими, золотых приисков в своих владениях не обнаружил, наследственные сокровища начисто спустил, а грабить соседа — такого же голодранца-барона — было и невыгодно, и опасно. Родовые замки рассыпались от ветхости, в стены спален сквозь дыры свистел ветер. Посвистывал он и в кошельке. Хозяйство было натуральным, замкнутым: все необходимое господину производилось внутри имения, торговать же он стеснялся из гордости, да и нечем было. Так что адмирал подвернулся очень кстати.
В Америку и другие вновь открытые земли незамедлительно хлынул поток обнищавших идальго. С собой они тащили все накопленные цивилизацией «духовные ценности»: христианское ханжество, склонность к выпивке и прелюбодеянию, страсть к обогащению, безграмотность и немалое умение бряцать оружием. Назад шли ценности материальные: золото, серебро, пряности, канарейки, экзотические растения и животные. Ближайшим следствием этих «взаимовыгодных» торговых отношений было появление целой армии толстосумов, положивших начало так называемой «эпохе первоначального накопления».
В одном XVI веке приток драгоценных металлов удвоил европейский золотой запас. Количество серебра за то же время утроилось. Однако покупать за эти звонкие игрушки было нечего: натуральное феодальное хозяйство не способно было заполнить рынок. Вследствие этого стоимость драгоценных металлов резко упала, а цены на товары в том же XVI столетии поднялись в Испании и Португалии на 450 процентов, в Англии — на 250, Франции — на 230. Скачок, как видим, в разных странах был различным.
Все это не прошло бесследно и для земледельческого производства.
Рост цен на сельскохозяйственные продукты (кои из-за моря еще не ввозились) сделал земледельческие занятия делом прибыльным, в особенности при условии низкой стоимости наемного труда. Появляется так называемое «новое дворянство», которое, плюнув на традиции родовых предков, принялось перестраивать свои имения на новый лад.
С другой стороны, развивающееся мануфактурное производство и растущие города требовали от сельского хозяйства больше продуктов — больше и, главное, разных! Город хотел есть, пить, веселиться, он требовал мяса, овощей, фруктов, хлеба, вина. Но город должен был и производить — следовательно, он нуждался в сырье, большую часть которого поставляла деревня: шерсть, растительное волокно, красители, кожи и многое другое.
От земледелия новое время потребовало решительного изменения номенклатуры возделываемых в поле растений. Начинается эпоха интродукции, то есть введения в культуру новых растений. Поставляли их главным образом колонии.
Среди интродуцированных растений прежде всего следует назвать картофель. Первое упоминание о нем как о полевой культуре относится к 1570 году. Но в широкое употребление он вошел значительно позднее. Англичане и итальянцы признали его хорошие вкусовые качества к концу XVII века, немцы — к середине, а французы и русские — к концу XVIII века.
Признание, как видим, не спешило. Долгое время картофель наравне с помидорами котировался как «страшный яд» и был даже окрещен «чертовым яблоком». Правда, в отличие от помидоров картофелем действительно иногда травились, поедая его цветы и семена. Европейцы привыкли есть главным образом надземные части растений, так что понадобилось несколько столетий, пока они разобрались, что у картофеля съедобно, а что нет. Предубеждения против этого растения были настолько сильны, что одному из французских маркизов — поклонников картофельного пюре — пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы заставить своих крестьян попробовать клубни. Засеяв поле картофелем, он выставил усиленную охрану его. Ко времени созревания клубней любопытство сельских жителей было настолько разогрето, а бдительность солдат настолько притуплена, что поле полностью разворовали.
Метод не плох, в особенности если учесть, что в некоторых странах, в том числе и в России, попытки насильственного принуждения к картофельному меню встречали вооруженное сопротивление привыкших к кашам крестьян. «Картофельные бунты» окончательно прекратились лишь к началу XIX века, однако и до наших дней сохранились области, где картошку «не любят».
Немаловажное значение для Европы имела и кукуруза. Правда, эта основная зерновая культура древних ацтеков привилась не повсеместно — главным образом в Испании, Италии, на юге Франции и в Юго-Восточной Европе. В Америке же эпохи Колумба она была распространена очень широко: от самых южных районов Чили и до южной Канады. Возделывалась она и на самых разных высотах: от нуля и до 3600 метров над уровнем моря. Ацтеки даже поклонялись кукурузному початку — стилизованному изображению Тлалока — бога кукурузы, плодородия, дождя и жатвы.
В конце XV века кукуруза была завезена в Европу, где ее посчитали декоративным растением и выращивали в садах. Так что если цветы картофеля цивилизованные европейцы пытались есть, то метелки кукурузы использовали для изготовления букетов. Не напоминает ли это вам истории о том, как американские дикари носили шляпы в руках, а на голову надевали коробки из-под этих головных уборов? Поистине все относительно в этом мире, и то, что мы называем цивилизованностью, — тоже.
После пищи — развлечения! Табак модным стал очень быстро. Великосветские дамы предпочитали его нюхать, матросы — жевать. Увлечение табаком в Европе было настолько сильным, что Петр I решил насильно научить россиян курить. Некурящая Россия казалась ему слишком отсталой.
Впрочем, табак, как и махорка, попали к нам задолго до Петра. Завезены они были из Азии, но в связи с запретом на «дьявольское зелье» распространения не получили. Начиная с XVIII века культуры табака и махорки заняли значительное место на полях Южной Украины и Кавказа. К этому времени в Европе табачные плантации были распространены повсеместно.
Вертящий головой вслед солнцу красавец подсолнечник — тоже американец. И тоже вначале ценился как экзотическое украшение великосветского букета. Позднее кто-то догадался попробовать его семена и ввел обычай «лускать семечки». Однако дальше «лускания» Европа не пошла: полевая культура подсолнечника здесь в больших масштабах не привилась. По-настоящему оценили вертиголовое растение только в России. В 1835 году крестьянин слободы Алексеевка Воронежской губернии Д. И. Бокарев попытался выжать из его семян масло. Получилось неплохо. Масличная культура подсолнечника распространилась очень быстро и к 1913 году занимала один миллион гектаров земли. Сейчас на долю СССР приходится 90 процентов мирового производства подсолнечного масла.
Из других масличных растений должны быть упомянуты горчица (сизая и белая), рапс, клещевина и кунжут. Горчица издавна и прочно прижилась в Поволжье. Рапс стал основной масличной культурой в Центральной и Западной Европе. Источник столь любимой детьми касторки — клещевина появилась на юге России в середине прошлого столетия, а кунжут — с конца XVII века.
Будущее масличных растений определило не только новое блюдо — салат из «ядовитых» помидоров, но и развивающаяся промышленность. Производство минеральных масел из нефтяных продуктов было еще в зародыше. Поэтому смазывали машины преимущественно растительными маслами. Кстати сказать, качество этой смазки куда выше. Так, например, развитие ракетной и космической техники в последние десятилетия вызвали особенно быстрый рост посевных площадей под клещевиной.
