Со временем появились и такие рыбы, которые наполняли свои воздушные пузыри, не поднимаясь на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, а прямо выделяя его из крови. Трубка, соединяющая воздушный мешок с кишечником, утончилась до того, что вообще превратилась в нить без просвета. Так рыбы обзавелись плавательными пузырями.
Техника плавания подверглась коренным изменениям. Нагнетая воздух в пузырь из кровотока или через трубку, рыба могла по мере надобности менять свое положение в воде. А грудные плавники, которым больше не нужно было поддерживать рыбу на плаву, превратились в тонкие орудия управления, и рыба достигла в искусстве плавания высокого совершенства.
Вода в 800 раз плотнее воздуха, у движущегося в воде всякий выступ, всякая неровность на теле создают сопротивление еще более ощутимое, чем у птицы или самолета. Поэтому у быстро плавающих океанических рыб — тунца, скумбрии, марлина, макрели — тела удивительно обтекаемой формы, спереди заостренные, быстро утолщающиеся до максимального диаметра и затем изящно сужающиеся к двухлопастному симметричному хвостовому плавнику. Вся задняя половина тела у рыбы представляет собой как бы двигатель, от которого работают эти лопасти. К позвоночнику прикреплены группы сильных мышц, и рыба может всю жизнь неустанно водить хвостом из стороны в сторону. Чешуя, у ранних форм такая тяжелая, жесткая, стала тонкой и плотно прилегающей или же совсем утратилась. Сверху она смазана слизью. Пластины, прикрывающие жаберные щели, вплотную прилегают к телу, глаза почти не выступают из гладких контуров. Грудные и брюшные плавники, как и спинной плавник, тянущийся по кромке спины, никакого участия в поступательном движении не принимают. Они служат только рулями, стабилизаторами и тормозами. Когда рыба плывет на большой скорости, они складываются вдоль боков и входят в углубления, имеющиеся в этих местах на теле рыбы. А у хвоста, сверху и снизу, маленькие треугольные плавнички служат гасителями, предотвращающими завихрения.
Такая конструкция близка к идеальной, о чем свидетельствует то обстоятельство, что ею воспользовались рыбы самых различных видов и приобрели в результате разительное сходство между собой. Стоит какому-то виду выйти в открытый океан и положиться на высокие скорости для того, чтобы есть и не быть съеденными, как эволюционный отбор неумолимо приближает облик рыб этого вида к описанной, самой удобной и математически безупречной форме.
Некоторые виды рыб под угрозой проигрыша в гонках со смертью стали использовать грудные плавники для совсем особых целей. Преследуемые хищником, они научились выпрыгивать из воды и широко растопыривать большие грудные плавники, которые до этого мгновения были сложены и прижаты к бокам. Воздух натягивает перепонки, подхватывает и несет рыбу, она планирует над водой на расстояние в сотни метров, оставляя преследователя ни с чем. Иногда во время полета такие рыбки опускают туловище вниз хвостом и успевают несколько раз ударить по воде, еще больше разгоняясь и продлевая свой полет.
Но не все рыбы в борьбе за существование полагаются на скорость. У тех, что обитают в средних слоях воды или вблизи берегов, свои проблемы и свои нужды. Но и у них приобретение плавательного пузыря оказало существенное влияние на дальнейшее развитие, так как он освободил плавники для выполнения других функций. У щуки они превратились в тонкие прозрачные крылышки, свободно вращающиеся на шарнирном суставчике, так что рыба отвечает немедленным противодействием на мельчайшие перемены течений и остается висеть над облюбованным камнем, будто на невидимой веревочке. Гурами превратили свои брюшные плавники в длинные нити — усы, которыми прощупывают перед собой воду, а в брачный период гладят своего партнера. А у морского дракончика они развились в устрашающее защитное оружие с ядовитым шипом на конце каждого луча.
Несколько видов рыб, поскольку вес перестал быть проблемой, снова облачились в панцирь. Так, кузовковая рыба плавает в густонаселенных, кишащих опасностями водах кораллового рифа, одетая в костяную кирасу — только грудные плавники вертятся да ходит из стороны в сторону хвост. Морской конек тоже заключен в жесткую броню. Хвост у него лишен плавника и загнут крючком, рыбка цепляется им за кораллы и водоросли. Туловище держится в воде стоймя, а бывший спинной плавник превратился в задний «двигатель», который постоянно колеблется и вместе с вращающимися на боках грудными плавниками несет важного стоячего конька через подводные заросли. Спинорог питается кораллами, разламывает каменные ветви и выедает из них маленьких полипов. У него все плавники сосредоточены сзади: большой мягкий спинной плавник рядом с хвостовым и в пару к нему такой же снизу. А голова свободна и может засовываться в глубь коралловых ветвей, выбирая особо лакомый кусочек. Спинной рог, давший рыбе название, — не что иное, как срединный луч спинного плавника. Он окостенел и упруго зацепляется за специальную защелку, образованную на спине двумя другими лучами. Когда разыгрывается сокрушительный шторм, рыбка заплывает в щель между кораллами, отпускает из зажима свой костяной рог и так прочно застревает в укрытии, что ни волны, ни течения, ни хищники, ни ныряльщик-человек не в состоянии ее оттуда вытащить.
Некоторые костистые рыбы в подражание хрящевым и скатам перешли на придонный образ жизни, для чего им пришлось отказаться от плавательного пузыря, который некогда принес их предкам такой несомненный успех. У этих рыб грудные плавники используются опять же совсем в иных целях. У морского петуха передние плавники утратили перепонки, остались свободные лучи, которыми он может перебирать, как паук ногами. С их помощью он переворачивает камешки в поисках пищи. Удивительно приспособились к жизни на дне плоские рыбы. На их примере можно еще раз убедиться в том, что живые существа в своем индивидуальном развитии повторяют стадии эволюции рода. Вылупляясь из икринки, будущая камбала плавает в толще воды, как плавали, несомненно, ее предки. Но через несколько месяцев она подвергается трансформации. Утрачивается плавательный пузырь, который у нее до этого имелся. Голова как бы сворачивается, рот оказывается на боку. Один глаз перемещается чуть ли не вокруг всей головы и оказывается рядом с другим. Рыба опускается и ложится боком на дно. Грудные плавники ей теперь не нужны, хотя она и сохраняет их. А плавает она, колебля разросшиеся спинной и анальный плавники, которые окаймляют ее тело.
Так, подталкивая себя ударами хвоста, загребая грудными плавниками, паря на окаймляющих тело плоскостях, рыбы быстро и маневренно передвигаются в воде на всех уровнях и во всех местах вокруг прихотливых коралловых башенок, по-над горами и равнинами морского дна, в густых колышащихся лесах бурых водорослей и в голубых, пронизанных солнцем водах открытого океана. Но подвижность требует чувствительных органов восприятия: передвигаясь, надо знать свое местонахождение.
Все рыбы обладают одним чувством, аналогов которому мы не имеем. Вдоль боков, раздваиваясь на голове, у них проходит еле заметная линия. Ее образуют особые поры, связанные между собой каналом, который тянется под кожей. Эта боковая линия позволяет рыбе ощущать малейшие перемены давления воды. Плывя, рыба образует перед собой волну сжатия. Когда эта волна натыкается на какой-нибудь предмет, рыба порами своей боковой линии чувствует это. Точно так же она способна воспринимать на расстоянии движения других особей, плывущих с ней рядом, что особенно важно для видов, образующих косяки.
Запахи рыба чувствует очень тонко. Ноздри у рыб открываются в полость, обладающую способностью различать самые незначительные изменения в химическом составе воды. Акулы, например, могут при благоприятном течении улавливать запах свежей крови на расстоянии до полукилометра. В поисках пищи они и полагаются главным образом на обоняние — чем, кстати сказать, объясняется, быть может, необыкновенное строение такого чуда природы, как рыба-молот, самая удивительная из всех акул. Ее ноздри расположены на концах двух выростов, отходящих в обе стороны от головы. Почуяв добычу, она начинает мотать головой, чтобы определить направление, откуда поступает запах. Если и справа и слева он одинаково силен, рыба-молот устремляется прямо — и нередко первой из хищниц оказывается на месте.
Что до органа слуха и равновесия, то рыбы, судя по всему, умели воспринимать звуки с древнейших времен. Имевшаяся в черепе у панцирных «рыб» и миног капсула с двумя полукружными каналами у челюстных рыб подверглась значительному усовершенствованию: у них появился третий канал в горизонтальной плоскости, а под ним — мешок. Все три канала и мешок выстланы внутри очень чувствительным веществом, содержащим известковые крупинки, которые способны вибрировать и перемещаться. Звук передается в воде лучше, чем в воздухе, и, поскольку тело рыбы в большой мере содержит воду, звуковые волны достигают органа слуха без специального ушного прохода, который необходим животным наземным. Таким образом, рыба воспринимает и журчащий, шлепающий звук, издаваемый другими быстро плывущими рыбами, и щелчки моллюсков, захлопывающих створки своих раковин, и скрежет, производимый рыбами, задевающими боками кораллы.
