А урожаи? В гидропонной теплице растения вызревают в 1,5–2 раза быстрее, чем в поле. За год выращивают 6 урожаев помидоров и 20 редиски. В поле помидоры редко приносят более 200 центнеров с гектара. А на камнях получают до 10 тысяч — в 50 раз больше! При этом гидропонные помидоры куда вкуснее и полезнее полевых: растениевод заранее позаботился, регулируя питательный раствор, о том, чтобы в них был оптимальный набор и кислот, и сахаров, и витаминов. И это еще не предел. Если заставить растения самостоятельно управлять процессом своего роста, то сроки созревания сократятся в 2–3 раза и съём помидоров с одного гектара достигнет поистине фантастической цифры: 20–30 тысяч центнеров.
Уже сейчас в нашей стране есть города, почти полностью обеспечивающие себя свежими овощами в течение круглого года. Для этого следует иметь всего-навсего 1 квадратный метр рабочей площади гидропонной теплицы на одного жителя.
Предпосылки для этого имеются полные. В самом деле, что нужно для теплицы? Прежде всего здание. Сооружение это очень легкое: невысокие стены и прозрачная крыша, которая теперь легко собирается из тонкой пленки. Каркас металлический, тоже легкий. Впрочем, пленку можно и просто надувать, делая ее многослойной: воздух, как известно, прекрасный теплоизолятор.
Построив здание, надо позаботиться о тепле. И здесь развивающаяся промышленность из врага земледелия превращается в ее друга. Сейчас мы выбрасываем в атмосферу и реки огромное количество отработанной горячей воды и пара. Для охлаждения воды на заводах строят сложные сооружения, огромные тепловые электростанции, сбрасывают в каналы горячую воду. Все это даровое тепло в лучшем случае используется для плавательных бассейнов. Не пора ли подумать о массовом строительстве гидропонных теплиц непосредственно на территории фабрик и заводов?
Расчеты показывают, что мы вполне в состоянии полностью изъять овощи из полевых севооборотов. Это не только освободит огромные земельные площади, но и резко повысит урожайность овощей и снимет в значительной мере проблему эрозии: ведь именно овощи требуют наиболее тщательной обработки земли, а следовательно, подвергают ее угрозе выветривания.
Итак, овощеводству, по всей вероятности, предстоит недалекое промышленное будущее. Выращивание пшеницы и других зерновых культур в защищенном грунте пока экономически неэффективно. То же самое следует сказать о кормовых и технических культурах. Пока…
Есть, однако, и другой выход полеводства на путь промышленного развития.
Человечество возделывает злаки уже много тысячелетий. Но почему именно злаки? Может быть, не так уж глуп герой марк-твеновского рассказа «Как я редактировал сельскохозяйственную газету»? Быть может, булки действительно могли бы расти на деревьях. Существует же, наконец, хлебное дерево! Поискать, очевидно, нечто подобное следует: ведь для своих корыстных целей мы эксплуатируем меньше одного процента от всего видового богатства флоры Земли.
Кое-что в этом направлении уже сделано. Прежде всего обратили внимание на океан. И не мудрено: неисчислимые стада многочисленных обитателей моря существуют практически за счет планктона и рассеянных по поверхности океана огромных лугов, состоящих из мелких водорослей. Способности к размножению у последних поистине фантастические. Например, хлорелла. При ее выращивании в корытах по способу, сходному с гидропонным, удается выращивать урожай до 1000 центнеров с гектара за год. Это более чем в 30 раз больше того, что дает пшеница в поле. В хлорелле много витаминов. При этом в зависимости от условий выращивания в ней может содержаться около 90 процентов белков (в пшенице — 30) или 80 процентов жиров (больше, чем у масличных: подсолнечник — 25, конопля — 35), или 40 процентов крахмала и сахара (сахарный тростник и свекла — 20). Так что можно задуматься о хлебе из хлореллы, о хлорелловом масле и сахаре.
Правда, пока хлорелловые пироги не могут конкурировать с пшеничными. Но ведь это только начало. Будущее у этих пирогов, безусловно, есть… Но, думая о будущем, мы никак не можем забывать и о настоящем. В ближайшие десятилетия невозможно обеспечить растущее население земного шара гидропонными овощами и хлорелловыми яствами. Наверное, не под силу людям и коренным образом переделать климат планеты. А поэтому стоит прислушаться к голосу тех, кто призывает вернуться к тем методам добычи продовольствия, какие предоставляет нам природа, насколько это возможно, конечно.
Лесостепная чересполосица
По своей способности защищать почву от водной и ветровой эрозии на первом месте стоит лес.
Первое в России степное лесничество было создано в 1843 году. Но необходимость сохранения и умножения лесов понимали задолго до этого. Еще Петр I заложил первую степную рощу близ Таганрога во время одного из своих азовских походов. Правда, заботился он больше о корабельном лесе, чем о защите земли. Поэтому здесь посадили дубы, которые и вырубались многократно для строительства морского флота. Потомки петровских дубов, однако, стоят и по сей день.
Основы новой науки — агролесомелиорации — были заложены В. В. Докучаевым. В 1892 году его экспедиция в южнорусские степи исследовала влияние лесных насаждений на полевые культуры. Экспедиция заложила опытные делянки, обсадила их лесными полосами и лентами различной ширины и изучала в последующие годы их влияние на скорость движения ветра, на влажность и температуру почвы и воздуха, на уровень грунтовых вод и урожайность.
Прошедшие с того времени 70 лет существенно изменили степной пейзаж. Зеленые кольца лесных полос окружили поля и способствовали повышению урожайности их.
По данным Всесоюзного научно-исследовательского института агролесомелиорации, средняя прибавка урожая зерновых и подсолнечника на полях, защищенных лесными полосами, по сравнению с открытыми, составила в районах Северного Кавказа 4,2 центнера с гектара, в центрально-черноземной полосе и Поволжье — 2,8, в Западной Сибири и Казахстане — 2,1. Правда, в 1969 году лесные полосы не только не смогли защитить поля от эрозии, а и сами оказались буквально погребенными под слоями пыли. Но ведь они и не могли предотвратить пыльных бурь. Лесные полосы — это всего лишь тормоз для ветра.
Наибольший эффект в этом отношении, как ни странно, дают не сплошные, густые посадки, а ажурные, легко просматриваемые. У «непродуваемых» минимум скорости ветра наблюдается внутри насаждения и на подветренной опушке. Здесь всегда «лесная тишина». Но все это хорошо разве что для автотуристов, следующих к сочинским пляжам. Отражаясь от плотной лесной стены, ветер «делает свечку». А там, на высоте, он попадает под действие еще более свирепого воздушного потока и, разогнавшись, вновь вынуждается изменить свое направление, поворачиваясь к земле. В результате уже на расстоянии 8–10 метров с подветренной стороны ветер бушует пуще прежнего.
Ажурные же продуваемые лесополосы работают как хорошая аэродинамическая труба. В середине такой полосы ветер дует с большей скоростью, чем с наветренной стороны. Зато, пройдя меж стволами и кронами, он теряет часть своей энергии, и его скорость начинает падать. В результате влияние лесной полосы высотой примерно в 5 метров растягивается как минимум до 50–60 метров.
В общем же, следует признать, что для защиты от ветра лесные полосы не выход из положения. Зато они играют немаловажную роль в деле накопления влаги.
Весна на юге бурная, быстрая, снег сходит мгновенно, и еще не успевающая оттаять почва не пропитывается талой водой и не удерживает ее. В лесных же полосах снег лежит долго — зачастую еще и тогда, когда в поле уже отсеялись. Почва здесь медленно впитывает влагу, и весь прилегающий к лесополосе район становится мощным аккумулятором воды. Влияние леса на влажность почвы отчетливо прослеживается на расстоянии 50–150 и даже более метров от опушки.
Очень существенно снижают лесополосы и испарение в жаркие месяцы года; установлено их положительное влияние на засоление почв, на снижение смыва их потоками воды. Последнее особенно важно для степных районов. Почва под лесом промерзает меньше, чем в открытом поле, примерно на 20 сантиметров. Соответственно более чем в 10 раз уменьшается здесь и сток весенней воды. Значит, меньше и смыв почвы. Исследования показали, что запасы влаги в метровой толще грунта на облесенных землях на 47 миллиметров выше, чем на открытых, и что лесные полосы возрастом за 50 лет поглощают талой воды в 10–12 раз больше, чем вспаханная зябь. Что касается смыва почвы с гектара лесной полосы, то он равен 45 килограммам, а с необлесенной площади — 4600. Разница более чем в 100 раз!
