Когда же активность полиции всполошила репортеров, то им разъяснили, что идут учения. Однако уже в 10 часов они знали, что исчез Грэм Торн и что какой-то неизвестный потребовал у родителей выкуп. В полдень появились уже первые сообщения в газетах, приблизительно в то же время, когда Бэзил Торн, возвращаясь из командировки, прибыл в аэропорт Сиднея Кингсфорд Смит, где о случившемся ему сообщил сержант уголовной полиции Уоркмен. Ни один ловкий репортер не упустил случая написать о событии. Таким образом, похититель Грэма Торна самое позднее вечером мог прочитать, что отец мальчика вернулся домой во второй половине дня и что утром по телефону он не мог разговаривать с Бэзилом Торном, а разговаривал, возможно, с полицейским. Но предпринять уже было ничего нельзя. Тем более, что первые же публикации вызвали волну возмущения. „На улицах, фабриках, в отелях, автобусах…бюро, магазинах, — писал некоторое время спустя сиднейский репортер уголовной хроники Билл Арчибалд, — только и было разговоров, что о похищении ребенка. Теории и версии, аргументы и дискуссии бушевали с такой страстью, какой не приходилось наблюдать со времени крупных политических и экономических потрясений первых послевоенных лет". Такое развитие событий 7 июля сделало бессмысленным как отступление полиции, так и проведение дальнейших мероприятий в секретном порядке. Верховному комиссару Дилани, когда ему сообщили о событиях, тоже ничего другого не оставалось, как форсировать поиски преступника и предпринять отчаянную попытку задержать его прежде, чем он убьет ребенка.
По указанию Фримена, телефон Торнов был взят под наблюдение, чтобы при повторной попытке похитителя связаться с родителями мальчика можно было бы установить, откуда тот звонит. В квартире Торнов дежурил сержант уголовной полиции Поль, чтобы прослушивать все телефонные разговоры. Контроль за пансионатами, мотелями, мостами, автобусами, вокзалами, пристанями и аэропортами распространился на весь Новый Южный Уэльс. Что касается Сиднея, то принятие там подобных мер заранее казалось бесперспективным. Ведь речь шла о таком городе, который простирался на 500 квадратных миль и, за исключением торгового центра, состоял из бесконечной цепи „предместий", которые располагались между длинными отрезками морского побережья, бесчисленными островами и рощами, на холмах и в долинах. Всю вторую половину дня и весь вечер по радио и телевидению передавали обращение Дилани к населению, в котором он просил сообщать обо всем подозрительном. Даже премьер-министр Нового Южного Уэльса Хеффрон призывал общественность к оказанию повсеместной помощи: „Мы никогда не думали, что в нашей стране может иметь место похищение ребенка и вымогательство выкупа". И наконец, сержант уголовной полиции Грей предпринял попытку подвести к телекамере Бэзила и Фриду Торн, которые растерянно наблюдали за происходящим и все время выражали готовность отдать за возврат ребенка весь свой выигрыш. Но мать Грэма отказалась отойти от телефона, и Грей с одним лишь Бэзилом Торном поехал в полицейский участок, где была оборудована временная телестудия. Торн обратился к* похитителю со словами: „Если тот, кто спрятал моего сына, сам является отцом и имеет детей, то прошу его ради бога вернуть мне Грэма живым".
Пока Торн отсутствовал, в его квартире зазвонил телефон. Был 21 час 40 минут! Сержант уголовной полиции Поль подошел к телефону, и состоялся следующий разговор: „Это вы, господин Торн? " — „Да". — „Вы один в двух лицах! " — „Подождите минуточку. Я хочу записать ваши условия точно, чтобы не сделать ошибки". Поль сказал это, чтобы затянуть разговор и дать возможность сотрудникам полиции засечь телефон, по которому говорил похититель. В ответ послышались малопонятные слова, и все смолкло. Вероятно, позвонивший что-либо заподозрил. Установить место, откуда он звонил, не удалось. Фрида Торн была в отчаянии и в первый раз обвинила полицию в том, что она отпугнула человека, в руках которого находится Грэм. Господин Торн был более сдержан, но и он тоже чувствовал, что полиция действует неуверенно, наугад и что это дает преступнику возможность без труда спрятаться. Он заявил, что сам будет иметь дело с похитителем, если тот еще раз позвонит. Так, поздно вечером 7 июля начался конфликт между родителями и полицией, который продолжался на протяжении почти всей этой истории, потому что с самого начала не была обеспечена маскировка участия полиции в поисках ребенка. Попытки похитителя связаться с родителями прекратились. Родители день ото дня все больше впадали в панику. Они предпринимали отчаянные меры и становились жертвами жуликов, которые утверждали, что ребенок находится у них. Но полиция не имела теперь возможности устраниться. И не только давление общественного мнения заставляло ее продолжать свою работу. Как только появлялись гиены в облике человека, которые использовали похищение ребенка, чтобы шантажировать родителей, полиция просто обязана была вмешаться. Так бывало раньше, так случилось и теперь, в ночь с 7 на 8 июля 1960 года.
Утром 8 июля Фримен и его сотрудники покинули квартиру Торнов и предоставили им возможность самим дожидаться третьего звонка. Однако вскоре Фримену пришлось заехать за Торнами и отвезти их в Вейк- херст Парквей на северо-востоке Сиднея. Один старик, собиравший пустые бутылки на месте свалки, обнаружил-школьный ранец. Это был ранец Грэма. Дилани послал 200 полицейских, чтобы они обыскали всю местность. Самолеты доставили из Южной Австралии полицейских собак, в поисках приняли участие вертолеты. Два дня работы ничего не дали. Затем, 11 июля, в одной миле от места обнаружения ранца нашли шапку, плащ, учебник математики и мешочек для завтрака, принадлежавшие Грэму. Но все дальнейшие поиски ничего не дали.
В это время телефон сиднейской полиции, предназначенный для вызова полиции в экстренных случаях, не умолкал ни на минуту. Уже упоминавшийся нами полицейский репортер Билл Арчибалд писал по этому поводу: „Подобного участий в работе полиции Австралия еще никогда не переживала. Даже во время погони за опасными преступниками Симондсом и Ньюкомбом в 1959 году большинство жителей страны предпочли остаться безучастными наблюдателями. Но в деле Торна, кажется, исчезло предубеждение против сотрудничества с полицией". И действительно, полиция чуть не „утонула" в потоке информации. За несколько дней Отделу уголовного расследования пришлось оборудовать в Бонди центральное бюро с сержантом уголовной полиции Фоли во главе, который принимал все сообщения и направлял детективов для их проверки. Фоли — человек аналитического ума, имевший в своем распоряжении сорок сотрудников, несмотря на это, просто „тонул" в тысячах сообщений, девяносто восемь процентов которых при проверке оказывались плодом человеческой истерии, тщеславия, фантазии, страсти к доносительству, алчности или помешательства. Фоли впервые пережил весь этот спектакль, который сделал еще до него многих служащих криминальной полиции циниками. Тот факт, что похититель говорил с иностранным акцентом, поставил под подозрение большое число людей, недавно переселившихся в Австралию. А иммигранты в свою очередь давали ложные показания и делали бессмысленнейшие заявления, чтобы оградить от дальнейших подозрений своих земляков. Сотрудники Фоли проделали тысячи миль пути, чтобы проверить поступившие сообщения. Они обыскивали старые дома, из которых якобы раздавались крики ребенка, и натыкались в конце концов на кошку с котятами. Или они обследовали целые корабли, как, например, „Касл Филис" в Мельбурне, на которых якобы видели подозрительную женщину с мальчиком.
И все же из бесконечного потока информации удалось выудить одно сообщение, которое показалось Фоли достойным внимания. Молодой человек Джозеф Ден- мид сообщил, что утром 7 июля, когда он проходил перекресток Веллингтон-стрит и Фрэнсис, ему бросился в глаза подозрительный вид автомобиля, который стоял так, что его пришлось обойти. Когда Денмид услышал о похищении, у него зародилось подозрение. Он описал машину — голубой „Форд" выпуска 1955 года. Сержанты уголовной полиции Дойль и Бейтмен устроили Денмиду серьезное испытание. Дойль заставил Денмида в потоке машин уличного движения называть ему все голубые „Форды" производства 1955 года, пока не убедился, что молодой человек правильно определил марку автомобиля. Лишь после этого он приказал изучить картотеку всех зарегистрированных в Новом Южном Уэльсе „Фордов" 1955 года. Из 270 000 машин марки „Форд" 5000 были выпуска 1955 года. Машины находились во всех частях Нового Южного Уэльса. Специально назначенные сотрудники полиции посетили каждого владельца, чтобы установить, где находилась машина утром 7 июля. Фоли, Дойль и Бейтмен заранее знали, что эта работа потребует нескольких месяцев.
