Наверняка, этот ритуал еще долгие годы оставался бы неизменным, если бы Бэзил Торн не разбогател, так сказать, за один день. Будучи постоянным участником сиднейской оперной лотереи, он каждую неделю покупал лотерейный билет за три доллара. В тот день, 1 июня 1960 года, находясь в командировке, он узнал, что на его билет выпал главный выигрыш в сто тысяч австралийских фунтов. Репортерам, ожидавшим его в аэропорту Сиднея, Торн заявил, что не намерен швырять эти деньги понапрасну, а использует их для создания лучшего будущего. Торн продолжал вести скромный образ жизни и не задумывался над тем, что его богатство может вызвать зависть у окружавших его людей.
7 июля около 9 часов утра перед домом Торнов остановился автомобиль Филлис Смит. Она сообщила, что на углу Веллингтон-стрит и О'Брайен притормозила как обычно, но Грэма на месте не было. Фрида уверяла Филлис, что мальчик вышел из дома в 8 часов 30 минут. Сразу почему-то очень испугавшись, она все же попросила приятельницу съездить в „Скоте колледж" и узнать, не добрался ли Грэм в колледж каким-нибудь другим транспортом. Вернувшись Филлис сказала, что Грэм в школе не появлялся. И тут Фрида Торн вдруг вспомнила о статье, где речь шла об известном французском фабриканте, у которого в апреле 1960 года украли внука, Эрика Пежо. Так как Бэзил Торн находился в командировке в Кемпси, то она не долго думая позвонила в полицию Бонди.
Сержант полиции О'Шин, который вскоре после звонка Фриды Торн появился в ее доме для выяснения обстоятельств исчезновения ребенка, слышал, как зазвонил телефон. Фрида Торн сняла трубку и услышала голос с иностранным акцентом: Вы миссис Торн? " — „Да". — „Ваш муж дома? " — „Что вам от него нужно? " — „У меня ваш сын".
Фрида Торн так сильно испугалась, что чуть было не выронила из рук трубку. Охваченная паникой, она протянула трубку сержанту и попросила его продолжить разговор от имени Бэзила Торна. Голос в телефонной трубке заявил: „Ваш сын у меня. Мне нужны 25 000 фунтов сегодня вечером, до пяти часов".
О'Шин, который не знал еще, что Торн выиграл 100 000 фунтов, возразил: „Откуда мне взять такую уйму денег? " Голос ответил раздраженно: „У вас до пяти достаточно времени. Я не шучу. Если вы не доставите мне деньги, то вашего сына я скормлю акулам… " О'Шин крикнул: „Но где я вас найду? " Ответ прозвучал так: „Я вам попозже позвоню еще раз". Затем голос в трубке смолк… О'Шин сообщил обо всем в Третий спецдивизион полиции Нового Южного Уэльса. Там дело передали сержанту уголовной полиции Фримену. Никто еще не предполагал, что этим делом многие месяцы будет заниматься вся полиция австралийского штата Новый Южный Уэльс.
В отличие от Канады Австралийский союз никогда не имел полиции типа Королевской канадской конной полиции. Правда, с 1957 года в Австралии существовали Федеральные полицейские силы. Но область их действия лежала главным образом за пределами австралийских штатов Нового Южного Уэльса, Виктории, Квинсленда, Тасмании, Южной Австралии и Западной Австралии. Их полем деятельности были просторы Северной Территории с ее 523 620 квадратными милями, где проживало лишь 30 000 человек. Многие полицейские участки связаны между собой только радио и самолетами, и даже в 1960 году районы пустыни контролировались патрулями на верблюдах. Федеральная полиция действовала также на островах Науру, Норфолк и Новая Гвинея. Кроме того, имелась Полиция основной территории Австралии, деятельность которой ограничивалась столицей Канберрой. Вся остальная полиция, в том числе уголовная, была внутренним делом отдельных штатов, и полиция каждого штата имела собственную историю, полную приключений. Их родоначальниками были большей частью выходцы из кругов тех уголовных элементов, которых старая Англия с 1788 по 1868 год ссылала в свои австралийские колонии.
В Квинсленде, куда в 1824 году прибыли первые сорок ссыльных, а в 1839 году первые свободные переселенцы, полиция возникла вместе с появившимися здесь в 1842 году пятью полицейскими констеблями. Здесь были еще свежи воспоминания о кровавых схватках между колонистами и аборигенами. Западная Австралия, история которой началась с прибытием сорока восьми солдат и ссыльных в 1826 году, заполучила своих первых полицейских в 1829 году в лице шефа-констебля в Фримантле, шерифа в Перте и нескольких их помощников, которые были настолько беспомощны в борьбе с преступностью, что за годы с 1830 по 1832 от страха перед уголовными элементами из страны сбежало две тысячи переселенцев. Виктория, на землю которой Эдвард Ген ли высадил в 1834 году первых ссыльных, в течение двадцати пяти лет так мало делала для создания своей полиции, что в 1851 году, когда обнаруженное там золото вызвало наплыв международных авантюристов, настало время тяжелых испытаний. Так называемая банда Гэрретта в Мельбурне, население которого за десять лет выросло с 20 до 140 тысяч, могла без опасения ограбить корабль с 25 000 фунтов золотом на борту. Лишь в 1853 году, когда в Мельбурн прибыл лондонский инспектор Сэмюель Фримен и при помощи пятидесяти констеблей навел там порядок, появилось нечто похожее на полицию.
Самое раннее воспоминание о полицейской защите в Южной Австралии связано с военными моряками, любившими выпить, и с человеком по имени Уильям Уильяме, который в 1836 году был первым шеф-констеблем и тюремщиком одновременно. История его работы в полиции насыщена борьбой с нарушителями закона и грабителями, подобными Джозефу Стори из банды „черные маски". И, наконец, что касается Нового Южного Уэльса с его столицей Сиднеем, то ранний период истории его полиции связывают с ночными патрулями, которые состояли из арестантов „с хорошим поведением". История первых подразделений констеблей в Сиднее окутана мраком. В одном только 1828 году с мая по октябрь пришлось уволить 75 констеблей, которые обвинялись в проступках или преступлениях, и 25, спасавшихся в критические моменты бегством. И лишь в 1862 году, когда уже было слишком поздно, и, бушрейнджерс" подорвали порядок в отдаленных частях страны, началось упорядоченное развитие полиции.
Прошло полстолетия, прежде чем в Новом Южном Уэльсе появилась полицейская власть, которая навела порядок как в Сиднее, так и в самых отдаленных районах северо-запада. Еще пятьдесят лет прошли, прежде чем появилась современная полиция, которой в 1960 году командовал верховный комиссар при полицейском штабе Сиднея Коллин Джон Дилани и район действия которой охватывал весь Новый Южный Уэльс с почти четырехмиллионным населением и площадью, в два раза превышающей площадь Британских островов. Больше 6000 полицейских работало в Сиднее, в диких горах юга, в одиноких полицейских участках районов Уайт Клиффс и Тибубарры. Уголовная полиция (Отдел уголовного расследования), которая обслуживала Сидней и районы страны вплоть до Блю Маунтинз и в июле 1960 года возглавлялась суперинтендентами Уинсором и Уоденом, имела свою занимательную историю. Ее родоначальником был арестант Израэль Чэпмен, ставший в 1827 году „ловцом воров" в Сиднее. Однако в 1960 году подобное могло быть лишь воспоминанием о давно прошедших временах. Криминальная полиция Нового Южного Уэльса под названием Детективный отдел уже на ранней стадии своего развития пользовалась передовыми методами работы и в 1902 году создала первый регистр отпечатков пальцев, который с 1941 года превратился в дактилоскопическую картотеку для всей Австралии. Ее суперинтенденты с Сентрал-стрит в Сиднее постоянно следили за развитием полицейского дела в Европе и перенимали все то новое, что им было нужно.
Но каким бы работоспособным ни был Отдел уголовного расследования, в то утро 7 июля 1960 года, когда сержант уголовной полиции Фримен впервые переступил порог дома Торнов, у полиции Австралии не было никакого опыта в расследовании дел о похищении людей. Единственное подобное дело случилось двадцать восемь лет тому назад. В феврале 1932 года похитили скотовода Перрота и держали под стражей в квартире на сиднейской улице Роски. Там похитители заставили его подписать чек на 10 000 фунтов. Однако при попытке реализовать чек они были арестованы, а Пер- рот освобожден. В то время как уголовная полиция Соединенных Штатов Америки, начиная с похищения ребенка Линдбергов в конце двадцатых годов, неоднократно имела возможность обогатиться опытом (чаще всего печальным) по расследованию дел о похищении людей, Отдел уголовного расследования в Сиднее стоял перед совершенно новой для него проблемой. Множество полицейских машин съехалось к дому Торнов. Полицейские обыскивали улицы и сады. При этом было нарушено основное правило, вытекающее из опыта американской полиции, что любые действия полиции должны производиться при строжайшем соблюдении секретности. Похитители детей никогда не упускали случая предупредить родителей своей жертвы, что вмешательство полиции будет равносильно убийству ребенка. Если они и возвращали похищенного ребенка в обмен на выкуп, то лишь в тех случаях, когда чувствовали себя в полной безопасности. Обнаружив участие полиции, они предпочитали убить свою жертву, освобождаясь еще до начала преследования от „предательского балласта". Правда, даже осторожные действия полиции не всегда предотвращали убийство похищенного ребенка, и родители, уплатив выкуп, часто получали взамен лишь труп. И тем не менее считалось основным правилом не провоцировать убийство, а попытаться проследить за передачей выкупа похитителям и приступить к преследованию лишь в тот момент, когда похищенный ребенок будет находиться в полной безопасности.
