Эти разрозненные видения ничуть не страннее тех, что считаются основополагающими истинами в главных мировых религиях. О подобных вещах мы читаем в последней книге Нового Завета — Откровении св. Иоанна Богослова. Время действия — I в. н. э. (вероятно, 96 год), место действия — греческий остров Патмос. Св. Иоанн видит Иисуса, сошедшего на Землю со Своего небесного трона, где Он сидит по правую руку от Бога и говорит посредством ангелов. Сначала он слышит странный голос.
«Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом: Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его как солнце, сияющее в силе своей»[33].
Во время этого второго пришествия (не того, которое он вскоре предречет Иоанну) Иисус крайне сердит. Он по разным причинам недоволен семью городами, которые символизируют свечи, и всерьез собирается поразить тех их жителей, которые отступились от веры в Него. Он говорит, что Он есть «Альфа и Омега» и «имеет ключи Ада и смерти». Особенно омерзительны ему деяния николаитов. Он передает яростное предупреждение прихожанам из Патмоса, которые сбились с пути и приняли николаитскую доктрину:
«Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих»[34].
Затем Иисус предсказывает восхищение церкви, великое бедствие, войну между силами Бога и Сатаной и, наконец, победу Бога.
Не исключаю, что Иоанн Богослов действительно видел Бога и лишь добросовестно записал Его слова. Более вероятно, однако, что его видения связаны с приемом психоактивных веществ, в те времена широко распространенных в Юго-Восточной Европе и на Среднем Востоке. Самые сильные препараты готовились из белладонны (Atropa belladonna), дурмана (виды рода Datura), спорыньи (Claviceps purpurea — гриба, паразитирующего на некоторых злаках, в том числе ржи, и источника ЛСД) и конопли (Cannabis sativa).
Также возможно, что св. Иоанн страдал шизофренией. Эта болезнь дает галлюцинации, похожие на его видения: разные звуки, голоса, которые беседуют и повелевают, нередко обнадеживают, но иногда угрожают. Возникающие мысли иногда кажутся шизофреникам убедительными и крайне важными. Такие галлюцинации часто принимают форму длинных историй и могут сплестись в фантастическое представление о мире.
Важность случая св. Иоанна выходит за обычные рамки, потому что Откровение — кульминация и завершение Нового Завета — служит консервативным евангелическим протестантам чем-то вроде руководства. Видения Иоанна оказали глубокое воздействие на миллионы психически нормальных, здравомыслящих и ответственных людей, которые видят мир сквозь призму образов этой книги и в той или иной степени организуют свою жизнь согласно ее заветам. Возможно, кто-то считает его заявления истиной, но, по-моему, если взглянуть трезво, образ злобного Иисуса, готового собственноручно сразиться с раскольниками, настолько расходится со всеми остальными книгами Нового Завета, что простое биологическое объяснение оказывается предпочтительным.
Как бы то ни было, историки и другие ученые, рассматривающие факты в эволюционной перспективе и не обремененные сверхъестественными предпосылками традиционной теологии, начали восстанавливать последовательность шагов, которые привели к иерархической и догматической структуре современных религий. В какой-то момент в позднем палеолите люди начали размышлять о том, что они смертны. Самым ранним известным погребениям с какими-либо признаками ритуала 95 000 лет. В то время или даже раньше люди, наверное, задались вопросом: «Куда уходят мертвые?» Ответ был очевиден. Они продолжают существовать и регулярно встречаются с живыми в снах. Именно в духовном мире снов — а также в еще более ярком мире наркотических галлюцинаций — жили их умершие родственники, а также союзники, враги, боги, ангелы, демоны и чудовища. Впоследствии выяснилось, что подобные видения можно вызвать также постом, изнурением организма и самоистязанием. Сегодня, как и тогда, сознающий разум каждого живого человека во сне покидает тело и вступает в духовный мир, созданный нейронными импульсами его мозга.
Рис. 25–1. Мертвые уходят в мир духов, оставаясь при этом дома. Мумия старейшины в окружении семьи в деревне Кукукуку (Новая Гвинея). (Источник: Vernon Reynolds and Ralph Tanner, The Biology of Religion [New York: Longman, 1983].)
Рис. 25–2. Видения через самоистязание. В ритуале религии индейцев племени мандан юношей подвешивают за продернутые через кожу ремни, а затем вращают, пока те не потеряют сознание. (Источник: Vernon Reynolds and Ralph Tanner, The Biology of Religion [New York: Longman, 1983].)
Появившиеся вскоре шаманы взял
и под контроль толкование сновидений, особенно своих, которые они считали самыми важными. Они утверждали, что духи определяют судьбу племени. Предполагалось, что сверхъестественные существа испытывают те же чувства, что и живые люди, и поэтому их нужно чтить и умилостивлять обрядами. Их призывали, чтобы они благословили маленькую общину во время важнейших обрядов, связанных с инициацией, браком и смертью. С началом неолита и особенно с появлением государств, когда образовывались торговые и военные союзы и племена сражались за религиозный супрематизм, боги иногда становились общими.
По мере усложнения социальной структуры росла и ответственность богов за поддержание общественного порядка, который их земные наместники — священнослужители — достигали за счет политического контроля сверху вниз. Когда политические, военные и религиозные лидеры были заодно, освященная традицией вера была крепка. После успешных политических революций духовные наставники народа обычно находили возможность приспособиться к новым обстоятельствам, как правило, переходя на сторону восставших и смягчая те из старых догм, которые относились к управлению.
Когда авраамические религии еще только складывались, над избранным народом восседало множество богов. В Книге псалмов мы читаем:
«Нет между богами, как Ты, Господи, и нет дел, как Твои».
Со временем Яхве приобрел над израильтянами абсолютную власть. Когда все шло хорошо, Он повелевал терпимое отношение к божествам соседних царств, а в трудные времена взывал к жестокому подчинению инаковерующих.
Рис. 25–3. Лидер религии мандан в костюме буйвола (Источник: Joseph Campbell, with Bill Moyers, The Power of Myth [New York: Doubleday, 1988]. Painting by Karl Bodmer, 1834.)
Сегодня, как и в древности, верующие, как правило, не слишком интересуются теологией и тем более эволюционными шагами, которые привели к возникновению мировых религий. Их интересуют вера и ее блага. Из мифов о сотворении мира они черпают все необходимые им исторические познания — те, что обеспечивают единство племени. Во времена перемен и опасностей личная вера сулит устойчивость и спокойствие. Перед лицом угрозы извне мифы уверяют верующих, что именно на них Бог взирает с благоволением. Ничто не может заменить даруемую верой психологическую безопасность, так как в этом случае она связана с чувством принадлежности к группе, и не простой, а избранной Богом. Огромному количеству верующих иудеев, христиан и мусульман по всему миру вера обещает вечную жизнь после смерти, да к тому же не в аду, а в раю — особенно если человек выберет из многих конфессий единственную правильную и будет старательно следовать ее обрядам.
За долгие века своего существования религии включили в свой арсенал все способы разбудить в человеческом сознании благоговение и трепет и закрепили их в литературных, художественных, музыкальных и архитектурных шедеврах. За 3000 лет существования Ветхого Завета эстетическое воздействие этих видов искусства достигло непревзойденных высот. Я не знаю ничего, что возвышало бы душу так, как католическая вечерня, когда сумрачный собор постепенно озаряется светом свечей, или хоровые гимны, которыми евангелические протестанты приветствуют «идущих к алтарю».
Эти духовные блага требуют подчинения воле Бога, или Его Сына-Искупителя, или и того и другого, или последнего избранника Божья Мухаммеда. Это очень просто. Нужно только смириться, склониться, повторить священные клятвы. И все же давайте задумаемся, к кому на самом деле обращено это почитание? К сущности, которая, возможно, не имеет постижимого человеческим сознанием смысла или даже вовсе не существует? Да, быть может, это почитание обращено к Богу. Но, может быть, это поклонение объединенному мифом племени. Если так, религиозную веру правильнее считать невидимой ловушкой, неизбежной в ходе биологической истории нашего вида. А если это так, то должны же быть способы найти духовное самовыражение без коленопреклонения и самоуничижения. Человечество достойно лучшего.
