И тем не менее мне сейчас самому надо было что-то решать. В конце концов, не такая это и сложная задача. Я не мог разорваться или вызвать другого ветврача. Я хотел помочь, а потому мне придется взять на себя риск, если в мое отсутствие в клинике вдруг случится что-то срочное. Также придется ехать на вызов на своей машине. Дама была согласна оплатить наш далеко не экономный тариф, поэтому я поехал. Когда я говорю «далеко не экономный», я имею в виду сумму, которая будет на удивление намного меньше той, что вы можете заплатить сантехнику за аварийный выезд в три часа ночи. И это я говорю не для того, чтобы принизить сантехников, а, скорее, чтобы подчеркнуть недооцененность ветврачей.
Я взял с собой дежурный набор средств с седативными лекарствами, антибиотики, иглы-шприцы-повязки, теряясь в догадках о возможных сценариях спасательной операции. Выдав Сьюзи краткие инструкции относительно остающихся на ее попечении пациентов, я отправился спасать попавшего в западню кролика. Следуя указаниям навигатора, я относительно легко нашел дом, сама хозяйка уже стояла на дороге, поджидая меня. Владелица кролика Барта была очень расстроена, она вкратце повторила мне детали происшествия. Без промедления я попросил ее показать, где застрял кролик. Она повела меня в сад, мы поднялись по садовым ступенькам, пересекли участок и подошли к забору, к которому вплотную с другой стороны примыкал соседский сарай. Я достал фонарик, стал светить между двумя стенами и увидел, что из темноты на меня смотрят два оливково-зеленых глаза.
Я неосознанно издал какие-то звуки, которые, как мне казалось, должны были успокоить кролика, сам лег плашмя на забор, пытаясь просунуть руку между двумя стенами. Зазор был узкий, реально очень узкий. Не шире 4 см. Я пробовал просунуть туда руку, вытягивая ее как можно более плоско под разными углами, но мне не удавалось дотянуться до Барта. Что примечательно, кролик был совершенно спокоен, но, может быть, он так от стресса притих, да и я не удивлюсь, если пребывание в таком тесном проеме повлияло на его дыхание. Его грудь по бокам было плотно зажата стенами, и он не мог повернуть головой. Я не мог до него дотянуться, не то что сделать успокоительный укол. И даже если все зайдет слишком далеко, я не смогу сделать ему усыпляющий укол. Однако я не был готов сдаться и бросить кролика мучительно ждать собственной смерти. Я слез с забора и сообщил хозяйке обстановку. Не то чтобы она не догадывалась о плачевности ситуации, но это утвердило ее в решимости вызывать бригаду спасателей. Пока она ушла им звонить, я раздумывал о возможном решении.
Как всегда, наступил момент эврики. У меня в машине были лыжные палки. Если я сниму с них опорные кольца, то они спокойно пролезут в щель между стенами – и я смогу поддеть ими Барта и подтащить его на них вверх. Я пошел обратно к машине. Не успел я подойди к воротам, как с улицы завернула пожарная машина. Пять здоровых бугаев вылезли из нее, по их внешнему виду было ясно, что они очень недовольны и готовы устроить Армагеддон. Я решил принять удар на себя и стал объяснять ситуацию их главарю, ну, тому, который выглядел как главарь. Определенно, из всех остальных парней он был самым подавляюще привлекательным и мужественным. Несмотря на это, я умудрился убедить его, что у меня уже есть план по спасению и что если мне дадут его попробовать претворить в жизнь, то, скорее всего, кролик будет вызволен из своей нелепой ловушки. Главарь скептически принял мой план, не потеряв при этом ни грамма своей привлекательности и мужественности. Я достал лыжные палки, снял с них все лишние детали и пошел спасать Брата.
Я также захватил с собой каску с фонарем, чтобы освободить руки и при этом видеть, что там в темноте происходит. Я опять залез на забор, примостился к краю, просунул лыжную палку в щель. Мне легко удалось просунуть ее под грудь Барту. Вообще легкотня! Я просуну палку дальше ему под брюхо и стану поднимать ее, а на ней заодно и Барта – куда он денется между двух стен, поднимется как миленький. Я стал аккуратно подтягивать палку кверху. Сначала Барт резко дернулся, но потом снова замер. Я старался издавать успокаивающие для кролика звуки. Но Барт к ним был глух. Неловко, но настойчиво я пытался тянуть палку вверх. Барт не сопротивлялся. Я приложил еще чуточку усилий – и Барт, казалось, медленно заскользил вверх, так что мне почудилось, что вот он уже скоро будет в пределах досягаемости. Но Барт выглядел как-то странно, особенно исказилась его голова. Давить сильнее не было смысла, видимо, я его поранил. Я попытался подоткнуть с других углов, но напрасно. Вероятно, лыжная палка была слишком узкой. Она проскальзывала под его грудью и уходила под лапы, и когда я тащил ее вверх, палка поднимала ему лапы, а тело оставалось внизу, то есть кролик растягивался в противоположных направлениях и застревал еще больше.
Вообще не легкотня! Я позвонил в нашу клинику. Там все было в порядке, а потому можно было пока не торопиться. Мое счастье, что ночное дежурство выдалось спокойным. Отсутствие успеха в этой операции я списал на счет шайки пожарных, что с нескрываемым снисхождением глядели на мои потуги выступить с комедийным номером «ветеринар и лыжные палки».
Я вернулся в исходную позицию. Может, мы обратимся за помощью к соседу и попросим у него разрешения вынуть несколько кирпичей из стены его сарая? Тогда мы сможем извлечь Барта? Хозяйка Барта наотрез отказалась от подобного варианта. Видимо, между ней и соседями имелась долгая история взаимных претензий. Короче говоря, сосед сам был в этом виноват, но на данном этапе между ними не такие отношения, чтобы он согласился частично разрушить свой сарай и при этом не разрушить частично соседку. Поскольку лицензии на убийство или хотя бы на увечье у меня не было, то такой вариант был явно тупиковым. Служба спасения могла бы прислать специальный отряд по спасению животных, но на такое, наверное, можно рассчитывать самое раннее завтра с утра. У них было специальное оборудование и снаряжение для таких экстремальных случаев, как поднятие на поверхность земли упавшей в шахту лошади на каком-нибудь далеком острове, куда можно добраться только на вертолете, который находится под охраной системы безопасности, и обойти ее можно только, если у вас мужественный подбородок и неотразимая внешность. Так, вертолет и прочее будут доступны только завтра. Никому, я повторяю еще раз, никому не позволено нарушать прекрасный сон мужественных спасателей. К тому же не было никаких гарантий, что они согласятся участвовать в этой операции; вертолеты жрут много горючего, а в наши дни бюджет у всех ограничен. Да и сомневаюсь я, что Барт дотянет до того момента, как они прилетят на вертолете спасать его, и потом непонятно, как прикрепить Барта к спасательному подъемному устройству на вертолете.
Мой мозговой штурм увяз в повторах. Становилось очевидно, что Барт, возможно, и не подлежит спасению, по крайней мере своевременному. Эта мысль удручала. Все, что мне нужно было, так это какая-нибудь палка толщиной 4 см. То есть такой же ширины, что и зазор между стенами. Я бы тогда подцепил ею кролика, и он не сползал с нее по бокам. Такая палка была бы достаточно широкой и не соскальзывала бы под лапу и одновременно не прижимала ему лапы к стене. Так что с такой палкой ему бы не грозили сопутствующие спасению травмы. Видимо, я это бормотал вслух.
– Всего-то нужна палка толщиной 4 см, – бубнил я.
Вы видели в боевиках такие сцены, где герой или героиня не может найти решение сложной задачи – и тут какой-нибудь сбоку человек говорит: «У меня есть идея…»? И обычно это сопровождается огоньком в их глазах, в которых отражается пожар после только что прогремевшего взрыва. Эти глаза видели много на своем пути, слишком много, в этом взгляде чувствуется вся мудрость веков, аж больно смотреть…
Итак, о чем это я, ах да, именно такой момент и случился. Его звали Дональд, это был пожарный с густым сомерсетским акцентом. Он пребывал в молчаливом раздумье, пока все мы громко обсуждали, как же нам спасти кролика.
