По сути это классический набор прав владения, пользования и распоряжения. Подобный перечень можно считать стандартным для теоретиков прав собственности. (Ср., например, классификацию С. Пейовича: "Право собственности на имущество состоит из следующих правомочий: 1) права пользования имуществом (usus); 2) права пожинать приносимые им плоды (usus fructus); 3) права изменять его форму и субстанцияю (abusus) и 4) права передавать его другим лицам по взаимно согласованной цене. Последние два правомочия определяют право собственника на осуществление изменений в ценности его имущества и представляют собой фундаментальные компоненты права собственности" (31, с. 3).) 3.Частная собственность и экономическая эффективность.
"Полный" набор прав частной собственности обладает важными информационными и мотивационными преимуществами. Он побуждает экономических агентов сообщать через рыночные цены истинную информацию о своих производственных возможностях и потребительских предпочтениях. Он подталкивает их к принятию наиболее эффективных решений, повышающих благосостояние всего общества. Эти преимущества обеспечиваются такими его свойствами как исключительность, отчуждаемость, дробимость и расширяемость. Им в теории прав собственности придается первостепенное значение.
Исключительность означает, что все, кроме самого собственника, исключены из доступа к ресурсу. Отчуждаемость предполагает отсутствие ограничений на свободную продажу и передачу правомочий. Дробимость позволяет расщеплять право собственности на отдельные правомочия и образовывать из них новые комбинации. Расширяемость подразумевает распространимость частной собственности на все существующие ресурсы - как настоящие, так и будущие. Эти характеристики частной собственности способствуют максимизации социального продукта.
1. В силу исключительности права частной собственности на собственника и только на него падают все отрицательные и положительные результаты от пользования ресурсом. Он оказывается заинтересован в максимально полном их учете при планировании своей деятельности. Приписывание чистого дохода от использования ресурса его собственнику дает стимул к максимизации этого чистого дохода. Он может выбрать тот вариант действий, который наиболее эффективен и предпочтителен: "чем определеннее права частной собственности,.. тем сильнее для него стимул учитывать те выгоды или тот ущерб, которые его решения приносят другим индивидуумам" (18, с. 4).
2. Отчуждаемость позволяет передавать благо в ходе обмена тому агенту, который готов предложить за нее наивысшую цену (т. е. тому, для кого оно представляет максимальную ценность). Тем самым обеспечивается эффективное размещение ресурсов, поскольку в ходе обмена они переходят от менее производительных употреблений к более производительным, от лиц, меньше их ценящих, к лицам, ценящим их больше. При ограничении свободы на передачу прав не все возможности для взаимовыгодного обмена будут исчерпаны.
Отчуждаемость способствует оптимальному размещению ресурсов не только в пространстве, но и во времени. Как мы видели, возможность выручить при обмене капитальную ценность ресурса приучает экономических агентов к дальновидности, заставляет учитывать не только ближайшие, но и отдаленные последствия принимаемых ими решений (простирающиеся, возможно, даже за горизонт их собственной жизни).
3. Благодаря дробимости частной собственности частичные правомочия могут беспрепятственно отпочковываться, дифференцироваться, комбинироваться и рекомбинироваться. Перегруппировка правомочий может принимать две формы. Во-первых, весь набор прав на ресурс может принадлежать одновременно нескольким агентам. В таком случае все они имеют возможность соучаствовать в осуществлении каждого из правомочий. Например, два агента, организовавшие партнерство, имеют равные "долевые" права при определении его производственной программы, распределении дохода или принятии решения о ликвидации. Во-вторых, частичные правомочия могут каждое по отдельности принадлежать различным агентам. Скажем, фермер, арендующий земельный участок, имеет право выращивать на нем хлеб, его сосед-скотовод - проводить через него стадо к водопою, владелец расположенной недалеко фабрики загрязнять его дымом и сажей, все жители страны - пролетать над ним на самолете, а землевладелец - принимать решения о его продаже (полностью или частями). В таком случае каждый из совладельцев оказывается наделен частичным правомочием лишь какого-то определенного класса.
Дробимость открывает возможность для кооперации и специализации в осуществлении собственнических правомочий. Если пользование каким-то ресурсом эффективнее осуществлять на совместной основе, то агенты могут достичь этого, объединив имеющиеся у них права. В то же время любой агент может специализироваться в выполнении только тех собственнических функций, где он обладает сравнительными преимуществами в производительности. (Например, в современной корпорации право управления находится у высших менеджеров, а право распоряжения капитальной ценностью ее активов - у акционеров.) Перераспределение частичных правомочий в соответствии с индивидуальными знаниями и талантами различных категорий собственников также способствует максимизации совокупного богатства.
4. Свойство расширяемости гарантирует, что в обществе нет и не может быть никому не принадлежащих, неприсвоенных объектов. Если обнаружен новый ресурс, то имеются правила, однозначно определяющие, кто и каким образом может претендовать на его присвоение. Не остается ни одного объекта, права на который не были бы установлены и расписаны по индивидуальным агентам.
Именно права собственности составляют базу для принятия рациональных решений экономическими агентами. Они устанавливают, кто именно может принимать решения по распоряжению ресурсом; определяют направление передачи ресурсов между агентами; задают временной горизонт принятия решений; предписывают, кому должны доставаться выгоды от использования ресурса.
Известный американский философ Р.Нозик подытожил преимущества системы частной собственности следующим образом: 1) она повышает благосостояние общества, отдавая ресурсы в руки тех, кто может распорядиться ими лучше других; 2) она поощряет экспериментирование и нововведения, потому что когда ресурс принадлежит одному человеку, ему не нужно убеждать других или какие-то государственные органы в своей новой идее; 3) она способствует эффективному распределению риска, поскольку вероятные издержки, связанные с той или иной деятельностью, падают на тех, кто непосредственно ею занимается, и поэтому они оказываются заинтересованы в том, чтобы специализироваться и становиться экспертами в оценке рисков именно этого типа; 4) она защищает интересы будущих поколений, побуждая некоторых агентов переключать ресурсы от текущего потребления на достижение долговременных целей, лежащих нередко за горизонтом их собственного существования; 5) она защищает наиболее презираемые категории населения благодаря тому, что на рынке труда возникает конкуренция среди множества частных работодателей (30, c.177).
Принято считать, что наибольшее приближение к идеальному режиму частной собственности было достигнуто Великобританией и США в XIX в., в период господства принципов либерализма. Большинство форм регулирования рынка отвергалось, вмешательство государства было минимальным. Тем не менее существовавшая система не соответствовала идеальному режиму частной собственности в двух отношениях. Во-первых, ответственность за многие "внешние эффекты" падала не на тех, кто их вызывал. Так, фирмы не отвечали за загрязнение окружающей среды. Производители недоброкачественной продукции были защищены от исков потребителей доктриной, согласно которой покупатель вступал в контрактные отношения не с ними, а с розничными торговцами ("privity of contract"). Во-вторых, слабо ограничивалась деятельность частных монополий (антитрестовское законодательство начало появляться в США лишь к концу XIX в.).
Эти недостатки вызывали растущую волну критики и требований государственного ограничения рынка и частной собственности. Однако в США эти попытки наталкивались на закрепленное в Конституции право на свободу договора. Длительное время Верховный Суд признавал неконституционными и отменял любые решения законодательных властей, ограничивавшие свободу контракта. (Символом этого подхода стало дело "Лохнер против штата Нью-Йорк" в 1905 г., по которому Верховный Суд отменил решение властей штата, запрещавшее работодателям устанавливать или хотя бы допускать продолжительность рабочей недели пекарей сверх 60 часов.)
Однако в период Нового курса Рузвельта началось широкое вторжение государства в экономику. Поворотным пунктом считается 1937 год, когда Верховный Суд поддержал Закон о минимальной заработной плате для женщин, отказавшись от прецедента, установленного делом "Лохнер против штата Нью-Йорк". До рузвельтовского Нового курса суды активно защищали права собственности, игнорируя "социальные" права. Однако затем, особенно в период после Второй мировой войны суды начали энергично отстаивать социальные права в таких сферах, как расовая дискриминация, свобода слова, свобода совести и др. Они стали поддерживать все более широкое вторжение законодательной власти в регулирование прав собственности. Эта тенденция, набиравшая силу с начала 30х гг., вышла далеко за пределы контроля за монополиями и "внешними эффектами". "Чистый" режим частной собственности сменился смешанным (16, c. 80-82). 4.Проблема спецификации/размывания прав собственности.
