Самая удобная система взглядов состоит в том, что Земля — это своего рода ядро ореха или кокон для личинки — человечества. И пока мы не вылупимся, пока не встанем на наши собственные ноги, можно спокойно все это переваривать — и нефть, и газ, и лес, и руду — и высасывать земные соки. Но в последнее время возникли сомнения — не кончатся ли полезные вещества в коконе, причем раньше, чем личинка может надеяться расправить крылья и отправиться искать корм где-нибудь за его пределами.
Распространенный взгляд совсем неглупых людей состоит в том, что мы здесь — совершенно случайно. Такой просто счастливый лотерейный билет вытащили. Достались нам по случаю все эти ресурсы просто так, халява такая выпала, ну и надо пользоваться. Какой еще кокон, что за глупости! В действительности мы не можем судить, потому что наше видение очень узко, мы более или менее знаем только то, что происходило за последние несколько тысячелетий — совершенно ничтожный срок. Пещерный человек не сомневался, что весь мир состоит из гор и ущелий, забитых, возможно, нерастаявшими глыбами льда, и что он всегда был именно таким. И всегда только таким и будет. Если бы кто-нибудь рассказал у костра в пещере, что бывают еще и моря, и леса, и равнины, его бы приняли за нелепого фантазера. А племена, жившие на каком-нибудь отдаленном острове, не сомневались, что мир состоит только из бесконечного океана и одного острова, на котором живут и всегда жило все население. На самом деле мы не так далеко ушли от тех древних людей, как нам самонадеянно кажется. Не сомневаюсь, через пару столетий наши потомки будут смеяться над многими нашими взглядами, как мы сегодня смеемся над представлениями о плоской Земле и вращающемся вокруг нее Солнце. Но как же, как же наука? Все наши астрономы, физики, нанотехнологи, все наши эйнштейны? Разве не раскрыли они уже тайны Земли и космоса, пространства и времени? Не обольщайтесь. Эйнштейн потому-то и был гением, что понимал, насколько относительны, насколько все еще ничтожны наши знания, как мало мы понимаем Вселенную, ее историю и свое место посредине всего происходящего. Даже согласовать две фундаментальные теории — квантовой механики и относительности — оказалось невозможно. Еще одно сравнение, которое приходит в голову, — с очень близоруким человеком, рассматривающим крохотный фрагмент огромной картины и пытающимся понять, что же там такое нарисовано. Не поймет. Даже хуже — поймет неправильно. Разглядев песчинку, будет думать, что на картине — бескрайняя пустыня, а на ней может быть — кто знает — гигантский мегаполис, а песчинка затесалась туда случайно. И даже как работают деньги, созданные вроде бы нами самими, мы до конца понять не можем.
Предоставленные себе, деньги оказываются умнее нас, они ведут нас куда-то. Но хотелось бы знать куда. Вдруг — в пропасть? Или для начала — в какую-то новую Великую депрессию, всемирный экономический кризис? С другой стороны, может быть, кризис необходим? Это будет крайне неприятно для сегодняшнего поколения, но, может быть, пора перетряхнуть мировую экономику, вообще все устройство нашей цивилизации? Может, Земля более не в состоянии выдерживать наше весьма небрежное, затратное обращение с ней, манеру хозяйствовать, не считаясь с тем, что природные ресурсы все время убывают. Пора, может быть, остановиться — не об этом ли нам сигнализируют деньги? А также куча ученых, громко бьющих во все колокола, предупреждая о перегреве планеты, грядущей катастрофе — из-за изменений в климате. Может быть, и так, а может быть, иначе. Мы опять же видим лишь небольшой фрагмент большого полотна. Но до сих пор человечество исходило из того, что экономический рост, повышение производительности труда, увеличение объема производимых товаров — безусловное благо. Понятно почему — потому что только это дает большинству из нас шанс на достойную жизнь. Возможно, бьющие тревогу и правы, и нам придется резко затормозить — все, приехали! Повторяю, может быть, другого выхода и не будет. Придется смириться. Но надо ясно понимать, каковы будут последствия.
Человек в своих отношениях с материальным миром подчиняется тем же математическим законам. Если людей каждый день будет становиться все больше, а товаров все меньше, значит, в среднем нам, подавляющему большинству, будет доставаться все меньше благ. Как мы будем делить между собой скудеющее добро? Экономическое развитие подобно подъему на велосипеде в горку. Если перестать крутить педали, то обязательно покатишься вниз. Сознательное торможение экономики будет неизбежно вести к сворачиванию цивилизации. Если временному, то еще ладно, можно перебиться пару поколений. Если нет — то это все, конец халявы. Назад в пещеры, в леса, на острова в океане. Значит, наше время кончилось: мы не оправдали надежд. Но соглашаться на это заранее, не имея окончательных доказательств необратимости такого исхода, как-то обидно. Да этого и не произойдет.
Некоторые утверждают: ничего страшного, хватит уже этого увлечения материальным миром, этим потребительством. Давайте лучше жить дружно, богатой духовной жизнью! Оглянитесь вокруг. Посмотрите на людей. Готовы они — в массе своей — жить высокой духовной жизнью в аскетической бедности? Ответ, по-моему, очевиден. Добровольно не готовы. Ну что же, очень жаль, придется тогда их заставить. Раз они не понимают собственного блага. Ах, заставить? А кто будет заставлять? Специальная полиция? Чрезвычайные комиссии? Диктатор? Родительская фигура, которая накажет неразумных детей, заставит их «хорошо себя вести»? Но ведь все предыдущие попытки строительства моделей командной экономики заканчивались провалами. Почему нынешние лидеры движения за спасение планеты думают, что они справятся лучше с управлением чем-то, что в тысячи раз сложнее советской экономики 70-х и 80-х? Повторю в третий раз: не исключено, что что-то в этом духе в итоге станет неизбежным — в случае катастрофического развития событий. Но в таком случае не знаю даже, будет ли в этом храбром новом мире место деньгам. Притом, что, по словам Мартина Вульфа, они — самый «коллективистский», самый «социалистический» институт, который придумало человечество. В смысле — объединяющий людей в общество. Ну а в русском языке деньги происходят от слова «тенге», имеющего тюркские корни. У корня этого несколько значений, в том числе: «баланс», «выравнивание» и — «весы». То есть инструмент, устанавливающий истинную меру вещей и вносящий справедливость в их отношения друг с другом.
Что и требовалось доказать.
Приложение к первой части
Тайна биткоина
Казалось бы, простое сочетание слов, но нелегко его перевести, а ведь оно играет центральную роль в тексте патентной заявки, поданной 15 августа
