востоковедения и африканистики при Лондонском университете по моему предложению заказала в сентябре 2008 года экземпляр каталога непосредственно в ГМИИ; туда он добрался только через два года. Поиск по всемирному каталогу научных и государственных библиотек (Worldcat) выявил только два экземпляра: в Библиотеке Конгресса (Вашингтон) и библиотеке Университета Васэда (Токио). Вероятно, два единственных экземпляра каталога в Европе – это те, что были подарены мной библиотеке Института Сэйнсбери по изучению японского искусства и культуры (SISJAC, Норич, Великобритания) и библиотеке лондонского центра этого института, расположенного в здании Школы востоковедения.
Каталог был напечатан в количестве 1500 экземпляров и в течение месяца продавался в музейном киоске. Я благодарен московским друзьям, которые купили по моей просьбе два экземпляра и сумели переправить их мне в Лондон (хотя вес двухтомника – около пяти кило – и превышал допустимые для книжной бандероли параметры).
Выход Каталога показал состав и сохранность коллекции, но не разрешил множества вопросов: например, почему этот Каталог, называемый музеем raisonné, содержит только 1546 единиц, включая немало незначащих картинок в ужасном состоянии, тогда как десятки, если не сотни вполне достойных работ туда не попали? [68] Частично мне удалось ответить на эти и некоторые другие вопросы. История коллекции Китаева – это история того, что часто бывает с благородной и возвышенной частной инициативой в России. И нет большой разницы, при каком режиме это происходит – при царском, cоветском или постсоветском.
Китаев и его “Энциклопедия всех художеств Японии”
К середине 1880-х годов, когда молодой офицер русского флота Сергей Китаев на стоянках в японских портах стал собирать произведения японского искусства, в Западной Европе коллекционирование гравюры укиё-э находилось на уверенном подъеме. В России же он был практически первым [69]. Китаева можно отнести к славной когорте русских собирателей одного с ним поколения, просвещенных и со средствами, выходцев из купеческой среды, более эстетически продвинутых и радикальных, нежели коллекционеры знатного происхождения, традиционно тяготевшие к классическому искусству. Вместе с тем он представляется характерным человеком своего времени – конца века, времени не только японизма, но и декаданса (что, впрочем, довольно тесно связано): человеком художественно одаренным (акварелистом-любителем) и обладателем тонкой душевной конституции. Недаром из множества любимых им японских художников Китаев выбрал в качестве “фаворита” и называл своим “духовным приятелем” [70] Ёситоси – последнего значительного мастера укиё-э, завершителя двухвековой культурной традиции, чрезмерно утонченного – до гротеска и патологии – декадента, страдавшего нервными срывами и умершего пятидесяти с небольшим лет после разрушительных припадков душевной болезни. Конец жизни Китаева оказался похожим.
О биографии Китаева известно немного: сухое перечисление чинов в послужном списке; краткие воспоминания морского офицера и художника Павлинова, сделанные спустя сорок лет после их последней встречи; беглые упоминания в японских газетах в последние годы жизни…
Сергей Николаевич Китаев родился 10 (22) июня 1864 года в деревне Клишино на Оке, где у Китаевых было имение. Тогда эта местность входила в Зарайский уезд Рязанской губернии, сейчас считается Московской областью. Его отца звали Николай Федорович, а мать – Александра Ефимовна. Семья была зажиточная, имевшая звание потомственных почетных граждан [71]. Это звание получил отец Китаева (присвоено указом от 29 июля 1860 года) [72]. Он происходил из мещан города Петрозаводска (родился в 1817 или 1818 году), но к тридцати пяти годам сумел изменить статус и сделаться купцом первой гильдии. При этом уже с конца сороковых у него был собственный дом в Москве, на Воронцовом поле, близ церкви Ильи Пророка. Интересно, что в советское время в этой церкви был устроен Музей искусства народов Востока (ГМИНВ).
В Клишино семья переехала в конце 1850-х и там еще больше разбогатела – за счет местной ткацкой фабрики, специализировавшейся на производстве парусного полотна для военного флота еще со времен Петра Первого [73]. Отсюда, вероятно, проистекает и связь с морем Сергея Китаева и его братьев. С четырнадцати лет Китаев проходил обучение в Морском училище (позднее переименованном в Морской корпус) в Петербурге и окончил курс, будучи признан вторым по успехам, в 1884-м. Его имя было вырезано на мраморной Доске почета. Он служил офицером в Петербурге и на кораблях Тихоокеанского флота до 1905-го, а потом был приписан к адмиралтейству со службой в Петербурге и Кронштадте. Высшим его званием было полковник [74], и, когда в связи со здоровьем он в 1912 году вышел в отставку, уволили его с одновременным почетным повышением до генерал-майора. Известна фотография Китаева середины 1890-хна мостике “Адмирала Корнилова” да еще одна, весьма размытая, из японской газеты (1918), а также мне удалось напасть на описание его внешности в тайном полицейском донесении (1904): “среднего роста, черная французская бородка, усы кверху, носит пенсне в черной оправе” [75]. Биографической полноты ради приведем здесь полный послужной список по личному делу из архива:
Поступил в Морское училище воспитанником 13.09.1878. Действительная служба с 01.10.1881. Младший унтер-офицер (05.11.1882), фельдфебель (14.09.1883), гардемарин (15.09.1883). Мичман по экзамену (01.10.1884), фамилия занесена золотыми буквами на мраморную доску, удостоен премии адм. Рикорда в 300 руб.
4-й флотский экипаж (16.10.1884). Приказом главного командира Кронштадтского порта № 183 назначен в заграничное плавание на ФР “Владимир Мономах” (11.06.1884). В плавании на “Мономахе” внутреннем и заграничном гардемарином, затем мичманом (01.07.1884–06.10.1886). Приказом командующего отрядом судов в Тихом океане № 207 переведен на клипер “Вестник” (09.10.1886), в плавании (06.10.1886–13.03.1887). Переведен на ФР “Владимир Мономах” (14.03.1887), в плавании заграничном и в Балтийском море (14.03–26.06.1887). Находился в Высочайше дарованном 4-месячном отпуске внутри империи с сохранением содержания (10.08–10.12.1887).
Циркуляром штаба Кронштадтского порта № 340 назначен заведующим гребными судами начальствующих лиц (05.04.1888), числился в плавании по этой должности (28.04–30.10.1888, 25.04–25.11.1889). Всемилостивейше награжден денежной наградой в 160 руб. (01.01.1889). Назначен вольнослушателем в Артиллерийский офицерский класс (19.10.1889), исключен из числа вольнослушателей (19.12.1889). Плавал по Финскому заливу на крейсере 2 ранга “Азия” (09.05–04.11.1890). Всемилостивейше награжден денежной наградой в 160 руб. (01.01.1890). Вновь назначен в АОК вольнослушателем (11.01.1890), зачислен в штатные слушатели обучающегося состава Учебно-артиллерийской команды (01.02.1890), отчислен по болезни в наличие экипажа (17.05.1890). Лейтенант (21.04.1891). Вахтенный начальник Кронштадтской внутренней брандвахты (в плавании 10.04–06.05.1891). Заведующий паровыми и гребными судами начальствующих лиц (в плавании 06.05–06.11.1891). Переведен в 7 ФЭ (02.10.1891). Всемилостивейше награжден денежной наградой в 200 руб. (01.01.1892). В заграничном плавании на крейсере 1 ранга “Адмирал Корнилов” вахтенным начальником (28.04–02.07.1892; 28.09.1892–07.06.1896). В качестве помощника посредника на маневрах плавал на минном крейсере “Посадник” (06–10.08.1892), учебном судне “Скобелев” (10–11.08.1892) и крейсере 1 ранга “Минин” (11–14.08.1892). Переведен в 4 ФЭ (30.12.1894), в 15 ФЭ (11.09.1896).
Утвержден командиром 3-й роты команды эскадренного броненосца “Севастополь” (01.10.1896). Находился в Высочайше дарованном 4-месячном
