Не будем спешить с оценкой происшедшего с Онегиным. Томная разочарованность, жалобы на скуку, на однообразие жизни тоже являлись непременным компонентом в том облике светского молодого человека, какой был моден тогда в Петербурге. Однако несколько месяцев, проведенных Онегиным в деревне, доказывают, что его состояние на этот раз не вызвано желанием выглядеть как все, не отстать от моды. Оно оказалось глубоким и стойким. Что же произошло?
Видимо, Онегин в какой-то мере почувствовал, что жить так, как жил он, – недостойно человека. Может быть, это случилось под влиянием друзей? Ведь среди них находился Каверин, приятель самого Пушкина. Может быть, под влиянием чтения? Поэт не называет книг в интерьере «философа в осьмнадцать лет». Мы видели там:
Янтарь на трубках Цареграда, Фарфор и бронза на столе.
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые,
И щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
Позже, правда, книги появились:
Томясь душевной пустотой
Уселся он с похвальной целью
Себе присвоить ум чужой;
Отрядом книг уставил полку,
Читал, читал, а все без толку:
Там скука, там обман иль бред;
В том совести, в том смысла нет;
Как женщин, он оставил книги,
И полку, с пыльной их семьей,
Задернул траурной тафтой.
Тафта, однако, оказалась задернутой не навсегда. Вспомним, что когда Онегин после дуэли покинул деревню, его кабинет посетила Татьяна. Она с интересом перелистала его книги: «Хранили многие страницы // Отметку резкую ногтей».
Почему же все-таки Пушкин не сказал о причинах нравственного переворота в душе своего героя более определенно? Здесь, видимо, проявилась та особенность его художественной манеры, которая уже в XX в. (в отношении, правда, к его прозе) будет названа «психологизмом без психологии». Пушкин действительно редко описывает душевное состояние героя непосредственно, прямо. Он рассказывает о его поступках, а читатель сам по поведению героя должен восстановить, представить себе то, что творится в его душе.
Самсон Вырин («Станционный смотритель») отправился в Петербург выручать дочь, увезенную Минским. Тот обещает ему заботиться о Дуне и выпроваживает за дверь, сунув что-то за рукав: «Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти и десятирублевых смятых ассигнаций. Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел… Отошед несколько шагов, он остановился, подумал… и воротился… но ассигнаций уже не было».
Как выразительны здесь многоточия! Вдумчивый читатель хорошо представляет себе бурю, пронесшуюся в душе старика.
Происшедшее с Онегиным трудно переоценить. Его разочарование и тоска оказались следствием сомнений и колебаний: он начал мыслить. Важнейший момент в эволюции личности – переход от «растительного», бездумного, эгоистического существования к сознательному, человеческому бытию, к духовности. Рушится прежняя, возникает новая система ценностей.
В деревне Онегин знакомится с Ленским, Лариными. Евгений уже знает, что жить по-прежнему, по-петербургски, он более не сможет. Но как, чем жить дальше?
В общении с новыми знакомыми, в чтении и раздумьях идут подспудно поиски ответа. Прошлое, однако, цепко держит Онегина. Оно не дает ему увидеть и понять Татьяну: «Мечтам и годам нет возврата: Не обновлю души моей…» Оно выводит его на дуэль с Ленским:
Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно?
Ныне злобно,
Врагам наследственным подобно,
Как в страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят гибель хладнокровно…
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтиться ль полюбовно?..
Но дико светская вражда
Боится ложного стыда.
Потребовалась катастрофа, чтобы Онегин смог окончательно освободиться от прежнего миропонимания и осознать всю глубину своего падения:
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
Томясь в бездействии досуга
Без службы, без жены, без дел,
Ничем заняться не умел.
Верный своим принципам Пушкин и теперь не впускает нас во внутренний мир своего героя и лишь слегка приоткрывает завесу над ним. Очевидно только, что когда через несколько лет Онегин после странствий возвращается в Петербург, ему, наконец, открываются в Татьяне та ее внутренняя красота и благородство, которые в деревне он не смог ни разглядеть, ни оценить.
Известно, что, закончив роман, поэт составил его план, где указаны предположительно названия глав, место и время их создания:
Часть первая. Предисловие.
I песнь Хандра. Кишинев. Одесса
II Поэт Одесса. 1824.
III Барышня Одесса Мих<айловское>. 1824
Часть вторая
IV песнь Деревня Михайлов<ское>. 1825.
V Именины Мих<айловское>. 1825. 1826.
VI Поединок Мих<айловское>. 1826.
Часть третья
VII песнь Москва Мих<айловское> П<етер> Б<ург> Малин<ники>. 1827. <182>8.
VIII Странствие Моск<ва> Павл<ово>. 1829. Болд<ино>.
IX Большой свет Болд<ино>.
Впоследствии Пушкин отказался от названий глав, ограничившись эпиграфами к ним. Восьмая глава «Странствие» была исключена. На ее место передвинулась девятая глава «Большой свет». Кроме того, была написана десятая глава, которая к печати не предназначалась. 19 октября 1830 г. Пушкин сжег ее. Но вернемся к плану романа. Обращает на себя внимание пятилетний перерыв в работе над образом главного героя. Закончив в 1826 году шестую главу с описанием дуэли, Пушкин возвращается к его судьбе только в 1830-м, так как в седьмой главе Онегин участия не принимает, а восьмая была исключена. В чем же дело?
Пушкин работал над своим произведением восемь лет. За это время многое изменилось в России, изменился и сам Пушкин. Это нашло отражение в романе, судьбы и характеры героев которого показаны в развитии, в движении.
Еще в романтических поэмах «Кавказский пленник» и «Цыганы» Пушкин писал о героях, не удовлетворенных жизнью, ищущих счастье. Эта же тема, но уже в реалистическом плане развита в «Евгении Онегине». Она была подсказана поэту русской действительностью.
Получив наследство, Онегин поселился в деревне и решил заняться хозяйственными делами, читать и писать, – «но труд упорный ему был тошен, ничего не вышло из пера его». С помещиками, жившими по соседству, Онегин отношений не поддерживал: их разговоры «о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне» были ему неинтересны.
Онегин не находит себе места в жизни, достойного дела и глубоко страдает от этого. Трагедия Онегина – это трагедия многих пробудившихся молодых людей. У них не было возможности применить свои способности и силы. Некоторые нашли свое призвание в общественной деятельности, немногие – в художественном и научном творчестве, иные стали декабристами. Но Онегин был просто «добрый малый, как вы да я, как целый свет», и путь в эти сферы был для него пока закрыт. Называть его на этом основании лишним человеком – скороспелое суждение!
Складывается впечатление, что пятилетний перерыв в работе над характером главного героя романа был вызван неясностью для автора его дальнейшего пути. В критике в разное время много говорили о том, что Пушкин в заключение романа собирался сделать Онегина декабристом. Книги, вошедшие в круг чтения вернувшегося из странствий Онегина, вроде бы подтверждают это: они были настольными у многих декабристов. Но такие планы могли существовать только до 1825 г., до восстания на Сенатской площади. Позже автор не мог направить своего героя на путь, отвергнутый историей. Лучшее тому доказательство – окончательный текст «Евгения Онегина». В 1830 г., вернувшись после пятилетних раздумий к судьбе героя, Пушкин в соответствии со своими новыми принципами дает ему возможность возродиться через любовь.
Что же это за принципы?
Литературоведы давно указали на скачкообразный, пульсирующий характер творческой эволюции Пушкина. Пережив в 1822–1823 гг. духовный кризис, поэт позднее – 1823–1826 гг. – испытал необыкновенный взлет творческой активности, создав целый ряд шедевров. Вторая половина двадцатых годов была для него временем относительного творческого спада. А затем последовала знаменитая Болдинская осень 1830 г. За три месяца им были написаны «Повести Белкина», четыре драматические сцены – «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы», последние главы «Евгения Онегина», поэма «Домик в Коломне», свыше тридцати лирических стихотворений и много критических статей. Подобного взлета поэтического гения, подобной интенсивности творческого труда не знает больше история мировой литературы. Но дело не только в количестве и многообразии написанного. Болдинская осень – это время, когда совершился давно подготавливавшийся перелом в творческом сознании Пушкина, когда открылась принципиально новая страница его творчества.
